Роберт Говард - Мечи пурпурного царства
Кулл в изумлении поглядел на старика. Ему мало что говорило имя того, кто прошел сквозь бездну Времени.
-- Похоже, ты очень стар, -- сказал Кулл с любопытством. Валузийцы взирали на паромщика с изумлением, дикари-пикты -- с суеверным страхом.
-- Да. Я из старой расы, что правила миром задолго до возникновения Валузии и Грондара, и Зарфхааны, где живут всадники Заката. Будете переправляться через реку? Много воинов и много царей отвез я на тот берег. Но знайте: тот, кто едет туда, не возвращается обратно! Из тысяч, пересекших Стагус, не вернулся никто. Три сотни лет минуло с тех пор, как я впервые увидел свет, царь Валузии. Я переправлял армию царя Гаара Завоевателя, когда он повел свои несметные полчища к Краю Света. Семь дней перевозил я их, тысячи и тысячи воинов, и ни один не пришел назад. Шум битвы и звон мечей доносился из пустыни от рассвета до заката, но когда в небе засиял желтый глаз Луны, все стихло... Запомни, Кулл: не было еще человека, кто воротился бы из-за Стагуса. Безвестные ужасы таятся в тех землях, и не раз видел я кошмарные очертания в вечернем полумраке и серых тенях раннего утра. Помни об этом.
Кулл повернулся в седле и оглядел своих людей.
-- Тут я не могу вам приказывать, -- сказал он им. -- Что до меня самого, то я поеду по следу Фенара, даже если он ведет в ад и еще дальше. Но никого неволить идти со мной за реку не стану. Даю разрешение всем вам вернуться в Валузию и не скажу ни слова порицания.
Брул подъехал и встал рядом с Куллом.
-- я еду с царем, -- коротко сказал он. Пикты разразились криками одобрения. Вперед выехал Келкор.
-- Те, кто собирается повернуть назад, сделать шаг вперед, -- сказал он.
Стальные шеренги стояли недвижно, как статуи.
-- Они едут с тобой, Кулл, -- оскалился Брул.
Гордость и торжество переполняли душу царя-варвара. И он произнес слова, взволновавшие воинов сильнее любых возвышенных речей:
-- Вы -- настоящие мужчины.
Карон перевез их через реку, его паром сновал туда и обратно, пока все войско не выстроилось на восточном берегу. Закончив свою работу, он выглядел ничуть не уставшим.
-- Если в пустыне водятся всякие жуткие твари, почему же они не приходят в мир людей? -- спросил его Кулл.
Карон указал на мрачную темную воду и, приглядевшись как следует, царь увидел, что река кишит змеями и небольшими пресноводными акулами.
-- Ни один человек не смог бы переплыть эту реку, -сказал перевозчик. -- Ни человек, ни мамонт.
-- Вперед! -- скомандовал Кулл своим солдатам. -- Вперед! Нас ждет неизведанная земля!
Черный город
(неоконченное)
В холодных глазах Кулла, царя Валузии, отразилось некоторое замешательство, когда в его покои ворвался человек и встал прямо перед царем, дрожа от гнева. Монарх вздохнул, -- он узнал нарушителя спокойствия. Ему известен был бешеный нрав служивших ему варваров. Разве и сам он не был родом из Атлантиды? Брул Копьебой, стоя посреди царского чертога, демонстративно срывая со своего обмундирования эмблемы Валузии одну за другой, явно желая показать, что больше не имеет ничего общего с Империей. Куллу было понятно значение этого жеста.
-- Кулл! -- рявкнул пикт, белый от снедающей его ярости. -- Я требую правосудия!
Кулл снова вздохнул. То было время, когда о мире и покое можно было только мечтать, но ему, как он полагал, удалось обрести и то, и другое в Камуле. Ах, сонная Камула... -- даже сейчас, в ожидании продолжения гневной тирады взбешенного пикта, мысли Кулла лениво текли по времени вспять, даря воспоминания о нескончаемой череде сонных праздных дней, прошедших с момента его прибытия в эту горную метрополию удовольствий, где дворцы из мрамора ярусами окружали холм в форме сводчатого купола.
-- Люди моего народа служат империи множество лет! -взмахнул сжатым кулаком пикт. -- А сегодня одного из моих воинов похищают у меня из-под носа прямо в царском дворце!
Кулл рывком выпрямился в кресле:
-- Что за бред? Какой еще воин и кто его похитил?
-- Это я предоставляю выяснить тебе, -- прорычал пикт. -Только что он стоял рядом, подпирая мраморную колонну, как вдруг --вж-ж-жик! -- и исчез, оставив в качестве ключа к разгадке этой тайны лишь испуганный вскрик да странный мерзкий запах.
-- Может, ревнивый муж?.. -- размышлял вслух Кулл.
Брул грубо прервал его:
-- Гроган отродясь не заглядывался на девок, даже из собственного народа. Эти камулианцы все, как один, ненавидят нас, пиктов. Это написано у них на лицах.
Кулл улыбнулся:
-- Тебе это просто кажется, Брул. Здешний народ слишком ленив и любит развлечения, чтобы ненавидеть кого-либо. Они поют, сочиняют стихи. Я полагаю, ты не думаешь, что Грогана умыкнули поэт Таллигаро, певица Зарета или принц Мандара?
-- Какая мне разница, -- огрызнулся Брул. -- Но вот, что я скажу тебе, Кулл: Гроган как воду проливал свою кровь за империю, и он лучший из командиров моих конных лучников. Я разыщу его, живого или мертвого, даже если придется для этого разнести в клочья всю Камулу, камень за камнем! Валка! Я скормлю этот город огненному зверю, а потом потушу огонь потоками крови...
Кулл поднялся с кресла:
-- Отведи меня к тому месту, где ты в последний раз видел Грогана, -- сказал он. Брул прервал свою пылкую речь и, угрюмо глядя перед собой, вышел из зала.
Вместе с царем прошел он по ведущему вниз извилистому коридору. Кулл и Брул походили друг на друга врожденной гибкостью движений и звериной грацией, остротой зрения и присущей варварам необузданностью характера, но в то же время они были очень разными.
Кулл был высок, широкоплеч, с мощной грудной клеткой -массивный, но не оставляющий впечатления тяжеловесности. Солнце и ветер сделали его лицо бронзовым. Волосы царя были острижены так, что напоминали гриву льва, а серые глаза сверкали холодным блеском.
Брул выглядел как типичный представитель своей расы: среднего роста, ладно скроенный, но сухощавый и жилистый как пантера, с более темной, чем у царя, кожей.
-- Мы находились в сокровищнице, -- проворчал пикт, -Гроган, Манаро и я. Гроган прислонился к выступающей из стены полуколонне -- и исчез прямо у нас на глазах! Панель качнулась внутрь и его не стало, мы успели заметить темноту внутри, в нос мне ударил отвратительный смрад. Стоявший рядом с Гроганом Манаро в тот же миг выхватил меч и ткнул клинком в отверстие, поэтому панель не смогла полностью закрыться. Мы налегли на нее, но без толку, и тогда я поспешил за тобой, оставив Манаро возле потайной двери.
-- А зачем ты посрывал валузийскую символику? -- спросил Кулл.
-- Это я со зла, -- угрюмо буркнул Копьебой, избегая смотреть ему в глаза. Царь без единого слова кивнул. Он понимал, что это было естественным проявлением чувств взбешенного дикаря, для которого единственно возможным способом взаимоотношений с врагом была схватка.
