Юрий Кувалдин - В садах старости
10
Старосадов продолжил: - Так я спрашиваю, кто такие Цицерон, Гомер, Аарон, Юнг, Фрейд, Гете, Бердяев, Бэкон, Овидий, Аввакум, Гоголь, Мандельштам, Вольтер, Достоевский, Лессинг, Чехов, Бунин, Расин, Платон, Платонов, Казаков, Домбровский, Соловьев, Федоров, Трубецкой, Сервантес...? - Великие люди, - сразу же ответил Дормидонт. - Сам ты великий! - взвился Серафим Ярополкович. - Это - фекалии! Человек производит только фекалии! Потребляет плоды, а производит фекалии! Чем больше будет в компосте фекалий, тем богаче он питательными веществами. Для производства всякого вещества нужен некий аппарат-завод. Для производства водки нужен самогонный аппарат. Для производства культуры нужен человек. Помимо реального потребления пищи, он потребляет условную пищу - назовем ее цицеронкой. Наевшись цицеронки, он испражняется своими цицеронками, обновленными и дополненными. Потому что из ничего - ничего не возникает. - А как мыть дощатые, дед, полы? - спросил вдруг Дормидонт. - Зачем тебе это? - Савватий накакал прямо на дощатый пол в библиотеке. - Кто его пустил в библиотеку? - Он сам вбежал, схватил прижизненное издание Цицерона и разорвал на мелкие куски, обслюнявил переплет... - Ужас! О горе мне, несчастному, от этих приматов! На сковородку "Тефаль" его! - Так все-таки как мыть дощатые полы, дед? - Сильно загрязненные дощатые полы сначала тщательно протирают мокрой жесткой щеткой или мокрой тряпкой из мешковины, смесью из трех частей песка и одной свежегашеной извести, а затем смывают водой. Если на полу от твоего Савватия останутся пятна, нужно наложить сырую белую или серую глину на ночь, а утром смыть ее. Известь проникает в щели и углы, в гнезда паразитов (постмодернистов), уничтожает их. - Так там же крашеный пол! - воскликнул в испуге Дормидонт. - Крашеный? Тогда его моют теплой водой с добавлением одной-двух столовых ложек нашатырного спирта на ведро воды. Нашатырный спирт придает краске блеск. Нельзя мыть пол содой и мылом, от них масляная краска тускнеет. - А как моют картины, написанные масляной краской? Старик в испуге даже снял пенсне. - Он что - накакал на картину?! - Да нет. Я просто так спрашиваю, - сказал Дормидонт. - Жаль, конечно, книгу Цицерона. Ей две тысячи лет! - А разве тогда выпускали книги? - Книги выпускали всегда. Тогда еще типография "Красный пролетарий" помещалась на Марсе, поскольку Марс недавно сошел с орбиты жизни, на которую уже заехала Земля. Вот и печатали там книги. Уже заранее отпечатали Евангелия, до появления Иисуса Христа. - Ты думаешь, Иисус Христос сначала книгу прочитал об Иисусе, а потом в мир пошел? Конечно. Сначала существуют имена, потом под них приматы рождаются. А не наоборот! - Ну, вот как ты прекрасно научился мыслить. Имена и слова существовали задолго до появления человека. Это же аксиома. - Лихо! Классно! - громко сказал Дормидонт. - Это новые выражения? - Какие? - Ну, "лихо", "классно"?! - Да, это новые выражения. - Нуллюм эст ям диктум, квод нон сит диктум приус (Нет ничего сказанного, что не было бы сказано раньше). - Все-таки было. Например, римляне не знали главного редактора газеты "День литературы" Бондаренко. - Как?! Бондаренко был на Юпитере, когда тот вращался на орбите жизни, - уверенно сказал Старосадов. - Поэтому до сих пор Юпитер смеется. - Тем не менее ты пишешь плохую книгу, - сказал Дормидонт. - Нуллюс эст либэр там малюс, ут нон аликва партэ прозит (Нет такой плохой книги, которая была бы совершенно бесполезной). Плиний сообщает, что эту мысль часто высказывал его дядя, Плиний Старший, автор "Естественной истории". У истории нет естества, поэтому совершенно определенно можно сказать устами Старосадова о том, что русский синтаксис неподкупен, как неподкупно русское сердце, русское вымя, русские почки со сметаной, а также решетки на окнах и стальные двери с "волчками" и гаражными замками; только по этому набору великих исторических примет римского взгляда на вселенную можно говорить об узости партийно-социальных установок, не пытающихся заказать в столовой Думы собственное сердце и собственные почки. Плиний Старший. Дормидонт Младший. Советский Союз как правопреемник Римской империи. Поп или священник? Нарваться - основная задача США, страны без истории и культуры. Она нарвется на кулак России. У вас нет идеалов, вот в чем дело. Решетка как идеал русского искусства. Три елки еще не лес. Поднять вопрос о Беловежских соглашениях, а также о Брестском мире и Деулинском перемирии (1612 г.). Свободу народам Московской области! Были же умы в России: Грибоедов, Роднянская, Рассадин. Откликнуться на все просьбы, отдать последнюю рубаху (русские). Когда поет Марк Бернес - я плачу. Русский писатель должен послужить в армии, поработать на заводе, посидеть в тюрьме, посадить дерево, окончить ремесленное училище, побыть безработным, а главное - презирать обычных писателей (выпускников литинститута и пр. выпускников). Горбатый! А теперь, я сказал, Горбатый! Русская литература - сор из избы.
11
Скрипнула дверь, в комнату заглянула мордастая Павлина, спросила шепотом: - Дормидонт к вам, Николай Петрович, не заходил? И он лениво оглянулся на решетку. И он лениво оглянулся на решетку окна. И он лениво оглянулся на решетку окна собственного дома, построенного на выделенной ему партией и правительством земле, площадью в один гектар, в 1931 году. Глухой зеленый забор, глухие ворота с "волчком", охрана на въезде, асфальтовая дорожка, выныривающая вдруг у Жуковки из лесу, черно-белый шлагбаум, знак "кирпич". Сосны, ели, березы, Москва-река. - Я его отправил на бойню, - сказал Старосадов. Толстая Павлина вспыхнула: - Ну и шуточки у вас! Прямо, как эти! - Как кто? - Как члены политбюро! - Членом я не был. Я был над, - он на мгновение задумался, - был над схваткой. Над всеми над ними. И они слушали меня с открытыми ртами. Потому что я маятник: все добро и все зло во мне... Видя, что наткнулась на лекцию, Павлина тихо прикрыла дверь с той стороны. Старосадов перевел взгляд на блюдце с вишней и дрожащей рукой потянулся к ней. Но рука не дотянулась, упала на стол. Не оттого упала, что сил не было, просто мысль прервалась, сигнал от мозга к руке прервался, уступая место другим сигналам. Бывает так, идешь тропинкой мимо осенних дач, и вдруг навстречу тебе попадается лужа; еще не доходя до этой лужи (возможно, глубокой, а возможно, нет; тем не менее, неприятно мочить ноги), задумываешься глубоко - с какой стороны обходить ее? справа или слева? Предположим, справа некоторое возвышение вдоль глухого зеленого забора дачи маршала Кондопогина, так что ноги там останутся сухими, но... но вдоль этого маршальского забора (хоть бы разок вышел за ворота Кондопогин с серпом или с косой) густая крапива. Правый вариант, таким образом, как бы отпадает. А слева - еще большее падение высоты и глинистая горочка: поставишь ногу, обопрешься на нее - и вперед копчиком оземь! Вот и думаешь, с какой стороны эту симпатичную (синее небо в ней отражается) лужу обходить? Так что, пока рука тянулась, пришло другое решение (мысль) - прогуляться до сарая и взглянуть на канистры с керосином. Мысль очень верная. Конечно, после падения КПСС только керосин способен повлиять на биологическое размножение. Все эти биологические особи: с глазами, ушами, руками, ногами - воскликнут: - Ну и мерзкий же ты человек! - Кто? - спросит Старосадов. - Да вы, вы! Вздорный человек! Ему картину Леонардо показывают, а он пиписку рассматривает! Низменный человек. Не способен воспринимать высокое искусство Советского Союза! "Ладно, - подумал Старосадов, выходя в широкий коридор с поблескивающим паркетом, - согласен. Я действительно вздорный! Очень вздорный! А вы кто такие?" ...после падения КПСС... По мнению некоторых людей, красота и физиология взаимно исключают друг друга. Но ведь, считал Старосадов, красота - бесполезна (после Леонардо ты придешь к блюду, ублюдок!), физиология - полезна (даже с компостной точки зрения, не говоря уже о совокуплении!). Таким образом, красоту и полезность ни в коем случае нельзя отделять друг от друга. Например, единство зрительного... Старосадов остановился в холле, на персидском ковре, и взглянул на всякий случай на свои ноги. Так и есть: на левой ноге был черный ботинок с белым шнурком, на правой - белая кроссовка с черным шнурком. Потрогал ширинку: молния сломана, но английская булавка на месте; золотистая, большая булавка держала ширинку заколотой не вдоль, а поперек. Что на это скажет Евлампия Амфилохиевна? ...единство зрительного впечатления, создающегося при восприятии участка с тщательно ухоженными плодовыми посадками, является доказательством создания сада, в котором равноценную роль играют как эстетические, так и функциональные компоненты. В этом случае мы с трудом различим, где начинается и чем заканчивается хозяйственная и эстетическая функция этих участков. В комнате Гоголя, где стояла мебель красного дерева, а под стеклом лежали автографы автора "Записок сумасшедшего", Старосадов постучал себя по карманам: взял ли он ключи от сарая? В кармане, левом, звякнуло; ключи были на месте. Старушка-служительница, увидев Старосадова, вскочила, испуганно сказала: - А у нас начало осмотра с каретного зала! Старосадов от неподготовленности испугался, вздрогнул, даже автограф Гоголя читать расхотелось. Ключи упали на персидский ковер (все магазины теперь этими коврами завалены; как будто русские без ковров никак не могут, как будто у русских нет стульев, табуретов, диванов, кресел; как будто все они спят вповалку на полу, стены забивают коврами, потолок драпируют коврами! Да увезите вы эти ковры отсюда! И тот русский, у кого в квартире ковер татарин! В смысле старого смысла - все татары, кто не русские). Прошаркала Павлина с двумя горшками, за нею Дормидонт с бутылочкой Савватия, за ним сам Савватий, голозадый, с молотком, с криком: "Нга-нга-нга!" - и бьет молотком по паркету. Старосадов резко вырвал у него молоток и дал по шапке, то есть по затылку, дал, одним словом, подзатыльник. Савватий сморщил свою приматскую (ангельскую; в смысле - моя твоя не понимай) рожицу, испуганно взглянул на вздорного старикашку, приоткрыл рот, взглянул на папашу и мамашу и завыл. - Да как вы смеете?! - Павлина. - Да что это такое! - Дормидонт. - Воспитывать надо, - сказал Старосадов. - А то от рук отобьется. - Мы ему замечаний не делаем, тем более руки не прикладываем! - вскричала мордастая Павлина. - Это вам не старое время! Старосадов пошел дальше, махнув на приматов рукой: жрут, размножаются, компост изготавливают - и довольны! Со стороны посмотришь, вроде бы умный вид: глаза на месте, даже мысль с грустью в глазах; но это не мысль (перелети мгновенно в их мозг), а пустая прострация. Отражение без запоминания, без смысла, без формы, без знания, без интуиции, без мотора, без рифмы... Прилагательное. И он, Старосадов, прилагательное. К чему? К косяку? Нет, это дверь к косяку прилагается. Деньги - к американцу. Депрессивная маниакальность - к русскому. А Старосадов к чему? После падения КПСС? В театр, что ли, церковный поверить? Работал у Старосадова в отделе один дюже партийный, Шибров, лютовал, прямо, на коммунистической идее, попов на колени ставил, спектакли в театре "Современник" запрещал, Лебедева отговаривал печатать "Один день Ивана Денисовича"... А теперь, шкура, в попы устроился! Свой дом при церкви, попадья как Павлина, водку пьет по вечерам, на "мерсе" в Москву ездит, бабки в патриархии выколачивать. Старосадов вышел на крыльцо, как царь Грозный на Красное. Солнце зловеще блеснуло в стеклах пенсне и тут же исчезло, потому что Старосадов перевел взгляд на садовую церковь; и одни глаза - злые, водянистые остались в стеклах. С падением КПСС захотелось есть детей. С крещением - расхотелось. Знак равенства между КПСС и церковью. Укрепление дома - решетки, стальные двери, замки. Конечная цель - сжигает себя и все свое семя в этом огромном бревенчатом доме. Обливает все углы керосином и сжигает. И сам сгорает. А не проще ли было не кончать в свое время в Евлампию? Всаживать: после падения КПСС. Прилагательный к мифу. Об этом "прилагательном" - вся жизнь С. Я. Двухлетняя Еликонида с горшком, Гоголь под стеклом, фекалии в компосте. - Ну и что? - спросил себя громко Старосадов и уставился на тлю, ползущую от красного шара к зеленому листику по плодоножке. Три самых ярких политических антигероя в русской истории: Грозный (загубил династию Рюриковичей), Николай II (загубил Российскую империю), Горбачев (загубил СССР). Этапы большого пути. А, может быть, они - герои?! Сначала послышались тяжелые шаги, потом и сам Дормидонт появился. - Дед, ты не видел бутылочку Савватия? Старосадов принюхался. Пахло дымом. - Откуда дым? - Да это маршал Кондопогин ботву сжигает, - сказал Дормидонт. - Сжигал бы с другой стороны, а то тянет в окна! Руки бы поотрубать этим маршалам! Не знают, чем себя занять в жизни. Встанут в пять утра и давай гвозди забивать, стучать, чтобы поднять соседей. В десять - у них уже тишина, натешились, дымом отравили, стуками подняли! И до следующего утра дрыхнут! Эх, членороги! - Чего ты, дед, разорался! Где бутылочка Савватия? Шаркая шлепанцами, вбежала вечно никуда не успевающая Павлина. - Тебя как за смертью посылать! Дормидонт развалился в кресле, спросил: - Дед, а как сушить людей? - Кого? - Людей, - повторил Дормидонт. - Для сушки наиболее подходят члены политбюро, маршалы, администрация, одним словом. Перед сушкой этих людей надо протереть сухой тряпкой. Мыть их не следует, так как, промытые, они плохо сохнут. Хорошо сохнут люди подосиновые, подберезовые, маслята, козлята и моховики, не говоря уж о белых. Прекрасно они сохнут в русских печах и в духовках, куда их загружают спустя некоторое время после окончания топки, когда температура упадет до 80-70 градусов... - Понятно. Пойду за грибами, то есть за людьми. - Нацио комода эст (Это народ комиков), - сказал Старосадов Серафим Ярополкович. - Ювенал употребил это выражение для характеристики русских эпохи упадка. - Ювенал? Он же когда жил! - Я его изредка перебрасываю с ВДВ куда следует, - сказал он. - Ибо натура абхоррэт вакуум (Природа не терпит пустоты). Старосадов был никем... Да, он был "никем" - даже юридически. Под величайшим секретом, в абсолютной тайне для иностранцев, да и для "своих" тоже, Сталин дал ему пост особой государственной важности. В 1933 году был создан орган, не упоминаемый ни в каких документах. На самом деле он был близок гитлеровскому СС. Во главе этой сверхсекретной структуры с функциями особого назначения Сталин поставил Старосадова. - Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть этот факт, - строго сказал Старосадов, - только уточню одну очень важную деталь: не Сталин меня назначал, а я Сталина. А себе я оставил закулисную роль регулирования размножения приматов. ГУЛАГ был необходим, иначе бы от перенаселенности, перегрузки природы Земля раньше времени начала сходить с жизненной орбиты, уступая место Венере, жаждущей скорее перейти на эту же самую орбиту. А что такое Венера - вы знаете? Род приматский изгноится в венерических болезнях. А жизнью будет править венеролог. Будет при помощи зондеркоманд заражать даже здоровых приматов, пока они не перелетят в соседнюю галактику и с нее не взорвут венерическое солнце! Дормидонт расхохотался. Опять появилась мордастая Павлина, вскричала: - Где бутылочка Савватия? Тебя за смертью посылать!
