Вадим Пешков - Демиургия Георгия
После неудачи с саморастущим столбом пришлось вернуться к идее создания реактивного летательного аппарата.
После долгих умственных усилий, экспериментов, наконец, Георгию, как ему казалось, удалось создать настоящую ракету, способную вывести в космос звездолет.
Он предусмотрел все - маршевый, вспомогательный, аварийный двигатели, распускающиеся в атмосфере крылья, на случай посадки, защитные экраны, герметичную кабину, толстые алмазные иллюминаторы, трехслойный корпус корабля - сверху алмазный, посередине керамический и внутри титановый - для полной неуязвимости (кабину корабля он защитил еще и вольфрамовыми - со свинцовой серединкой - плитками - против радиоактивных элементов), круглые люки, запас кислорода (на всякий случай) и топлива. Вообще-то он намеривался пополнять расходуемые запасы мысленно, но не знал, сохраниться ли его волшебная сила, когда он выйдет из гравитационного поля планеты. Здесь же, на своей планете, проблем с финансированием он не испытывал.
Георгий вновь и вновь прокручивал в памяти разговор с Артофилом. Из слов гостя следовало, что Боги поместили Георгия в пустое пространство для освоения оного. Но что это могло означать? Его поместили в пустую вселенную? Но откуда тогда свет звезд на небе? Или пустым является только ограниченный куб пространства? Если перед ним пустая вселенная, то освоить ее быстро он не сможет - его сознания не хватит, чтобы осознать бесконечность. После раздумий о бесконечности его бросало к алтарю собственной церковки, и он долго молился перед крестом. Он верил, что после многолетнего умственного самосовершенствования он поймет, что такое бесконечность. Но улететь хотелось сейчас. Годы шли. Он видел над головой не им придуманные звезды. Была надежда! Ум уставал работать в режиме одиночества.
Космическая ракета, похожая на огромную двухсотметровую бутылку, была готова к старту. Георгий уже и морально приготовился к полету, но последующие события надолго отвлекли его от звездных мыслей.
Однажды, проснувшись и приняв тонизирующий душ, демиург вышел к бассейну и заметил клубы серого дыма на горизонте. Взглянув вниз с Олимпа в туристический восьмикратный бинокль, он увидел огромные костры, пылающие вокруг его старого дворца и огромный белый шар и сотни человечков-муравьев рядом. Георгий даже не сразу догадался, что человечки собираются наполнить шар теплым воздухом и взлететь. Но вот зачем взлететь, он догадался сразу. Вооружившись огромной мощной трубой-телескопом он рассмотрел неизвестное племя - это были люди, похожие на арийцев, но не арийцы. Может быть, их дети? Дерзких детей насчитывалось около четырехсот. Все мужского пола, в кожаных с металлическими бляшками куртках, с кривыми мечами на поясах и все на кофейных рослых лошадях. Выглядели они грозно, но для демиурга опасности не представляли. Сперва Георгий хотел сбросить на них что-нибудь тяжелое и огромное, но потом решил познакомиться с ними поближе - космическая паранойя будто бы прошла, ракета построена, и теперь он вновь заинтересовался тем, что происходит на его планете в мире кукол. После смерти Бейбарса он забыл о намерении проводить профилактические карательно-миссионерские походы по округе и теперь решил выступить в поход сам. Превратившись в ученого-затворника, он забыл об арийцах, но они, похожи, не забыли про него.
В боевом походе демиург решил принять участие лично - все видеть своими глазами. Отряд он сотворил небольшой - девятнадцать высоких мускулистых юношей, - но этот отряд, как отряды Писарро и Ярмака, имея более точное и дальнобойное оружие, мог покорить всю планету. Бойцов Георгий одел в легкие аллюминивые панцири и каски - защищающие от холодного оружия. Всех вооружил самовзводными карабинами, заряженными пятнадцатью патронами, тонкими острыми саблями и маленькими щитами и посадил на сытых красивых скакунов. Семнадцати безымянным воинам он внушил покорность и воинственность. Двум воинам дал имена Писарро и Ярмак и сделал их своими телохранителями и сержантами. Он облачил их в пуленепробиваемые жилеты, выдал в два раза больше патрон, чем остальным, сабли дал более длинные, а щиты более широкие. Внушил им бесстрашие и мысль о том, что смысл всей их жизни защищать демиурга, следить за его безопасностью. Кроме того представил их умными - способными рассуждать и запоминать. Сам демиург облачился в тяжелый пуленепробиваемый бронежилет собственной конструкции, на голову водрузил позолоченный бронешлем с бронестеклом и вооружился автоматом Калашникова, стреляющим бронебойными патронами и оснащенным оптическим прицелом. На пояс повесил острую титановую саблю и крепкий щит с шипом. Георгий все это мог бы быстро вообразить в случае необходимости, но очень уж боялся сверхнеожиданностей. Одежда получилась неудачной, тяжелой, но в ней он лучше входил в роль полководца на белом коне.
Чтобы двадцать всадников могли спуститься к подножью горы все вместе и сразу же атаковать пришельцев, пришлось сделать кабину лифта двухэтажной. Спускаясь вниз, Георгий подумал: "Как быстро, однако, они додумались до воздушного шара. Вероятно, делая арийцев, я мимовольно передал им часть своих знаний. Или свою роль сыграла моя Книга мудрости? Но почему тогда они осмелились организовать поход против меня - Демиурга. Откуда у них эта воинственность - мечи на поясах? Вероятно... "
ЗЛОЙ ЧЕЛОВЕК, ДАЖЕ ВНУШАЯ ДОБРО, ВСЕ РАВНО ТВОРИТ ЗЛО. ИСТИННОЕ ДОБРО МОЖЕТ ВНУШИТЬ ТОЛЬКО ДОБРЫЙ ЧЕЛОВЕК. ПО ПЛОДАМ МОЖНО ОПРЕДЕЛИТЬ ДУШЕВНЫЕ КАЧЕСТВА ПРОПОВЕДНИКА.
...А я - сатанист и ангелоид. И они такие же. Есть шанс, что ангелы их душ все-таки рано или поздно победят плотские позывы. А сейчас - вперед! Психоскульптор, бей свои творения.
Наконец, двери лифта распахнулись и по лицу ударила сырая волна морского ветра. Георгий вообразил в руке сигнальную ракетницу и выстрелил красной шипящей ракетой по шару. Ракета пробила ткань шара и подожгла ее. Дикари заулюлюкали от ярости, посрывали с поясов мечи, затрясли ими и, скучиваясь, стали седлать своих тощих, но еще сохранивших черты породистости, лошадей.
-По два выстрела! - скомандовал Георгий. Его команду громко повторили Ярмак и Писарро. Выстрелы хлопали почти одновременно - дружными залпами. Георгий же дал короткую очередь в сторону самой большой группы постарийцей. На песке после стрельбы осталось желтеть множество латунных гильз. Там, в ста метрах от отряда Георгия, с криком упали на песок несколько человек, началась паника. Шар, охваченный огнем, повалился на бок, в море, и зашипел, намокая. Дикари заверещали, заохали, их кони громко зафыркали и дети арийцев быстро скрылись за ближайшими деревьями. Но сквозь редколесье Георгий увидел в бинокль, что они не стали убегать далеко, а спрятавшись за толстыми стволами в двухстах шагах, наблюдали за его отрядом испуганными, но злыми глазами. Постарийцы не знали о дальнобойности огнестрельного оружия и как будто чувствовали себя в безопасности. Георгий быстро подсчитал количество пострелянных - двадцать пять человек. Его конквистадоры продемонстрировали хорошую, но не абсолютную меткость. Однако тот фурор, который произвела стрельба, удовлетворил демиурга. В конце концов, он спустился с Олимпа не для того, чтобы убивать. Спрятавшихся за деревьями людей Георгий хотел прозвать лесными человеками - орангутангами, но неожиданно сравнил их с фавнами, и ему так понравилось это по сути нелепое, случайное, но короткое и звучное название, что он впредь решил называть их фавнами.
