Нагару Танигава - Скука Харухи Судзумии
Харухи, напевая что-то себе под нос, водила ручкой, Нагато сидела без движения и глядела на тандзаку, а на лице Асахины отражалось затруднение, будто она решала задачу про волка, козу и капусту. Коидзуми, произнеся «Ну и дела…», склонил голову. Эй, ребята, чего тут серьезно раздумывать-то? Написать что-нибудь более-менее подходящее — вот и все.
…И уж, конечно, не надо говорить мне, что написанное и вправду исполнится!
Я, крутя в пальцах карандаш, огляделся по сторонам. Срубленный Харухи бамбук высовывался из настежь открытого окна, листьями свешиваясь наружу. Время от времени их тревожил случайный ветерок, и листья нарушали тишину свежим и спокойным шелестом.
— Ну, закончили?
Я обернулся на голос Харухи. На столе перед ней лежали тандзаку, на которых было написано следующее:
«Пусть мир вертится вокруг меня!»
«Хочу, чтобы Земля вращалась в обратном направлении»
Такое мог бы написать избалованный непослушный ребенок. Ладно бы это была шутка, но выражение лица Харухи, прикреплявшей свои тандзаку к бамбуковым листьям, было серьезней некуда.
Асахина милым аккуратным почерком вывела:
«Пожалуйста, пусть я научусь хорошо шить»
«Пожалуйста, пусть я научусь хорошо готовить»
Желания Асахины были воистину прелестны. Прикрепив тандзаку, она соединила ладошки, будто молясь на них. По-моему, она что-то не так поняла.
В тандзаку Нагато не было ничего интересного, и состоял ее текст из написанных каллиграфическим, как в прописях, почерком скучных слов вроде «гармония» и «модернизация».
Коидзуми от Нагато ушел недалеко, неожиданно ударившись в литературщину и разродившись цветастостями типа «спокойствие и благоденствие» и «процветание и благополучие».
Что написал я? У меня все было просто. Это же будет через двадцать пять и шестнадцать лет — я тогда уже буду взрослым дядькой и, наверное, желать должен буду следующего:
«Хочу денег»
«Хочу дом с садом, где можно будет мыть собаку»
— Фу, как по-обывательски, — поглядев на прикрепленные мной тандзаку, прокомментировала Харухи, будто бы неприятно поразившись. Вот уж ее удивления мне только и не хватало! По сравнению с вращением Земли задом наперед, это куда как большее подспорье в жизни.
— Ну, ладно! Ребята, хорошенько запомните все, что записали! Первый пункт — через шестнадцать лет! Посоревнуемся — чье желание исполнит Хикобоси!
— Ах… да-да.
Поглядывая, как Асахина с серьезным видом кивает головой, я устроился на своем обычном месте. Нагато, когда я глянул на нее, к тому времени уже вернулась к чтению.
Харухи выставила длинный бамбуковый стебель за окно, закрепила, а затем, подтащив к окну стул, уселась и сейчас, опершись локтем о подоконник, смотрела на небо. Профиль ее почему-то выражал огорчение, и я даже немного растерялся. Сплошные перепады настроения. А ведь совсем недавно кричала и вопила.
Я открыл учебник, намереваясь снова готовиться к экзаменам, и принялся заучивать виды относительных местоимений.
— …Шестнадцать лет… Долго… — тихонько пробормотала сзади Харухи.
Нагато молча читала свою иностранную книгу, Коидзуми продолжал играть сам с собой в шахматы, а я зубрил английский. Все это время Харухи сидела у окна и глядела в небо. Молчит, сидит неподвижно — загляденье, хоть картину рисуй. Поначалу я подумал, что она решила следовать примеру Нагато, однако такая Харухи — весьма зловещий знак. Видимо, задумывает сейчас очередные проблемы на наши головы.
Тем не менее, весь оставшийся день Харухи пребывала в непонятном упадке. Время от времени она поднимала взор к небесам и испускала глубокий вздох. Мне становилось все более жутко. Буря после затишья страшна. Наверняка император Сутоку первые два-три дня после изгнания в Сануки чувствовал себя так же.[16]
«Шорх» — я поднял глаза на звук шуршащей бумаги. Асахина, сидевшая прямо напротив меня и игравшая в гляделки с задачником, приложив указательный палец к губам и подмигивая правым глазом, придвинула мне тандзаку. Затем, глянув мельком в сторону Харухи, она быстро убрала руку и опустила голову вниз с видом успешно напроказничавшей маленькой шалуньи.
Полностью сознавая, что становлюсь соучастником преступления, я спешно накрыл тандзаку ладонью, придвинул к себе и прочел написанные маленькими буковками слова:
«Пожалуйста, не останешься ли в комнате, когда все разойдутся? Микуру»
Разумеется, я именно так и сделаю.
— На сегодня все, — сказала Харухи, быстро взяла портфель и вышла из комнаты. Да уж, не в настроении. Всегдашний тоннами сжирающий бензин грузовик сегодня превратился в автомобильчик на солнечных батареях. Что ж, достойно похвалы. Удачный у меня сегодня день.
— Ну, я тоже удаляюсь.
Коидзуми сложил шахматную доску и поднялся, а затем, кивнув нам с Асахиной, вышел из литературной комнаты.
Нагато с громким хлопком закрыла книгу. О, и ты за ним? Только я исполнился к ней чувством благодарности, Нагато бесшумно, словно кошка, подошла ко мне.
— Вот, — она протянула мне листок бумаги. Еще один тандзаку. «Нет, простите, доставкой по Млечному Пути мы не занимаемся», — думал я, разглядывая листок.
На нем были нарисованы странные геометрические узоры. Это еще что? Какой-нибудь шумерский? Боюсь, это даже с помощью шифровальной машины «Энигма» не разгадать.
Пока я, нахмурив брови, внимательно изучал то ли рисунки, то ли буквы, состоящие из кружков, треугольников и волнистых линий, Нагато уже отвернулась, собрала портфель и быстро вышла из комнаты.
А, ладно. Я запихал тандзаку в карман брюк и обернулся к ждавшей меня Асахине.
— Ээ… Ммм… Есть одно место, куда бы мне хотелось с тобой пойти…
Приглашение, да не от кого-нибудь, а от Асахины! Да если я откажусь, меня постигнет кара небесная! Скажи она мне — я в плавильную печь спрыгну!
— Хорошо, куда пойдем?
— Это… мм… в три года назад.
Я спросил «куда», а мне в ответ — «когда»… Нет, так не пойдет. Впрочем… Три года назад. «Опять?» — подумал я, и мне стало ужасно интересно. В конце концов, Асахина ведь утверждает, что она из будущего, но так как она такая милая, я постоянно об этом забываю. Но — три года назад? Мы попадем туда? То есть, получается, это будет путешествие во времени.
— Д… да.
— Ну, я, может, и согласился бы, но зачем я там понадобился? Что там делать?
— Это… Ммм… узнаешь, когда попадем туда… наверное.
В смысле?
Наверное, некоторые сомнения отразились и на моем лице. Асахина как будто в замешательстве всплеснула руками и принялась умолять меня со слезами на глазах:
