Сергей Гатаулин - Сапиенс , как вирус
Тромб быстро отыскал программу, прикрепленную к драйверам внешней камеры, и включил ее.
Измученное лицо администратора сети возникло перед виртуальными гостями. Директор программного хозяйства громко сопел, упираясь мясистым носом в маленькую пуговицу микрофона.
— Ядрена вошь! Мы пришли! — заорал Тромб, и внешние динамики, многократно усилив его голос, взорвали тишину компьютерного зала.
Опухшее лицо вздрогнуло и мгновенно исчезло из поля зрения.
— Ребята! — радостно воскликнул Горев, втискивая в фокус видеоустройства опухшее лицо. — Как я рад вас видеть! А я только, только приуснул.
— Давай по делу! — остановил администратора Дмитрий. — Времени мало, — пояснил он, глядя на скисшее лицо собеседника.
— Я собственно и хотел по делу, — оправдался Горев. — Однако дела наши непонятные.
— Не томи! — сморщился Потёмкин.
Юрий качнул головой. Потянулся. Выцветшая футболка приподнялась, открывая выпирающий живот.
— Намедни нас посетили высоколобые академики-атомщики, — хакер зевнул и быстро прошептал. — Похоже, нас скоро законсервируют.
Толстяк, воровато оглянулся и, кривляясь, чужим голосом продолжил:
— В таких условиях станция не может функционировать нормально!
— Неспецифичное замедление реакции, требует от нас принятия адекватных мер, — продолжил представление пожилой пародист.
Закончив кривляться, задумчиво уставился на экран.
— Что значит, замедление реакции? — поинтересовался Дмитрий.
— Ядерная реакция протекает нестабильно, с явным замедлением. Энергии на выходе в полтора раза меньше, чем должно быть. Она куда-то исчезает. Что, априори, невозможно, — прогнусавил Горев. — Сам Ёзев — глав ум, — пояснил компьютерщик уважительно, — не смог придумать даже спорной гипотезы, отчего это происходит.
— Ии? — протянул Дмитрий, видя, что компьютерщик замолчал.
— Все характеристики процесса изменились, — продолжил тот, переходя на нормальный тон.
— И, что? Сильно изменились? — поинтересовался Тромб.
— Я компьютерщик! — возмутился Горев. — Самые лучшие из наших специалистов-атомщиков и те в растерянности. И главное, никто не знает, к каким последствиям это может привести? — он замолчал. Скучно перебирая клавишами клавиатуры, опустил голову.
— Не нужно быть гением, чтобы понять, что ни к чему хорошему это не приведет, — пробормотал Тромб.
— Наверное, ты прав, — согласился Юрий. — Даже самые ярые оптимисты не могут найти ничего утешительного в нынешней ситуации. Они, как мне кажется, до сих пор в свои расчеты поверить не могут. Или не хотят. Считают — думают — лоб чешут. Ядерщики! — уважительно прошептал компьютерщик, вздрагивая от звуков сирены, просочившейся в зал.
Ядовитый рев заметался между стенами.
Полноватое тело Горева резко взлетело над креслом.
— Прорыв! — воскликнул Тромб, оглядываясь на ворота, над которым красным пятном пылало световое табло.
— Кто это? — завопил Юрий, вонзаясь мелькающими пальцами в клавиатуру.
— Что это? — завизжал он, вглядываясь в экран, словно увидел приведение.
— Это, брат мой, абсолютное зло — Демон пустоты! — ответил Тромб, отходя подальше от растворяющихся, как сахар в воде, ворот.
Массивные деревянные створки, прикрывающие вход в сеть медленно осыпались двоичными символами. Метровая волна киселеобразной жижи хлынула в освободившийся проём.
— Зови спецов! Пусть отключают рубильник, пока не поздно!
— Вручную атомной станцией еще не научились управлять? — спросил Потемкин.
Нехотя отодвигаясь к пылающей стене, он неотрывно смотрел на Тромба.
Холодок, зародившийся в районе сердца, быстро заполнил грудную клетку, не давая полно вздохнуть, мешал думать.
— Есть тут еще выход? — спросил Дмитрий, удивляясь спокойствию товарища.
Сам он суетился. Вышагивая вдоль надвигающейся кромки прозрачного желе, нервно поколачивал сжатым кулаком открытую ладошку.
— Вот уж, воистину, — кисельные реки, — прошептал он, вытягивая руки вперед.
Яркие молнии, сорвавшись с кончиков пальцев, ударили в растекающуюся аморфную массу, вошли в нее, не вызвав никаких изменений.
— Молочные реки и кисельные берега, — поправил Тромб, оставаясь невозмутимым.
— А выхода нет, брат!
Он не суетился, не дергался, оставаясь на одном месте, хладнокровно ждал встречи с наступающим монстром.
Гигантская амеба, превращаясь в озеро густой клейкой массы, не торопясь втискивала свое тело в расширяющееся отверстие файервола, постепенно заполняя пространство сети. Сквозь прозрачную толщу можно было видеть погибающие, рассыпающиеся на цифры, предметы.
— Уходите! — завопил Юрий, склоняясь над монитором, забывая о ревущей сирене.
Боец, развёл руками.
— Некуда уходить! — спокойно произнёс он.
— Энтропийный червь? — удивленно воскликнул неизвестный гнусавый голос за спиной Горева.
В компьютерный зал ввалилась шумная компания, замелькали белые халаты, послышались резкие голоса.
Горев, не поворачиваясь к вошедшим, кивнул, превращаясь в барабанщика, выстукивающего на клавишах призывный набат.
Шумящая компания вплотную приблизилась к администратору. Лысая голова, выступающая над массой белых шапочек, повернулась к монитору, удивленно уставилась на экран умными, однако, подслеповатыми глазами. Ученый, заглядывая через плечо Горева, покачал головой:
— Вы не правы коллега!
Выступив вперед, обладатель больших очков, и хилого, но очень высокого тела, кивнул на экран:
— В данном случае энтропия уменьшается, а энтропийный червь просто обязан увеличивать ее. Что может быть более упорядоченно, чем ряд, состоящий из одних только нулей…или единиц?
— Вы неправы коллега, — повторил обладатель «высокого» интеллекта.
— Что это? — удивленно воскликнул старичок, согнувшийся под грузом лет и тяжести жизненного опыта. — У нас тревожное оповещение, а вы в игры играете? — укоризненно запищал он над ухом озадаченного администратора.
Реликт прошлого века, сотрясая воздух над головой Горева костлявой рукой, пытался оттеснить его от рабочего места. Он был возмущен.
— Нужно прекратить это безобразие! — вопил настырный сторонник порядка.
Обладатель нездоровой носоглотки, не желал сдаваться.
— И всё-таки я настаиваю на энтропийном характере процесса, — продолжал гнусавить он.
— Уходи! — закричал Дмитрий, поворачиваясь к Тромбу и ощущая, как резкая боль пронзила ногу. Поднимаясь вверх, коснулась колена, поползла по бедру.
