Андрей Щупов - То, что хуже чумы
Уже падая, Дуг успел подивиться, что та же ударившая его рука, ухватив за ворот, старается удержать его от падения. Но сознание задержалось лишь на мгновение и тут же поспешило оставить Дуга. Стены и потолок промелькнули перед гаснущим взором, гулко отозвался в черепе удар об пол. Дуг погрузился в беспамятство.
...Месяцы, годы, десятилетия... Теперь он уже не знал в точности, сколько же миновало с тех пор, когда спешно, без всякой системы стали сворачивать экспедиции - одну за другой, бросая оборудование и архивы, наскоро взрывая подземные бункеры и засыпая их землей.
Дуг работал тогда во второй экспедиции Кунха на северо-американском континенте, контролируя состояние помещенного в подземный ангар крейсера. Обычные профилактические работы плюс участие в нехитрых операциях разведгрупп. Они не делали ничего сложного - просто наблюдали чужую жизнь, загружая компьютеры всевозможной информацией и регулярно подкармливая Совет Старейшин пестрыми дистасводками. Сюрпризов в общем-то хватало, и интерес к открытой планете нарастал с каждым днем. Все было вполне объяснимо. Совершенно внезапно за внешним сходством главных форм жизни стала приоткрываться пропасть, делящая людей Земли и Саквенты на два абсолютно различных мира. И в увлечении никто не замечал, что, разрастаясь вширь и вглубь, пропасть эта засасывает экспедиционные группы, необратимо меняя облик прилетевших первопроходцев.
Первоначально непредсказуемость психики землян, господствующее законодательство, структура проблем - удивляли, не пугая. Удивление рождало интерес, и взоры ученых с неослабевающим вниманием погружались в пухлые фолианты результатов продолжающихся исследований. До поры до времени все шло своим чередом, и крейсерские накопители разогревались, впитывая мегабайты земных парадоксов, граф-машины трудились над цветастыми картами изученных территорий, таблицы с сотнями цифр трансформировались в загадочные кривые. Кроме человеческой им удалось обнаружить на планете еще шесть пассивных цивилизаций. Состав экспедиций расширили, одновременно увеличив число занимаемых на Земле точек. Впрочем, основное внимание, как и прежде, продолжали уделять гуманоидам - цивилизации, безусловно главенствующей на планете, цивилизации ярко выраженного экстремального типа - именно так решили классифицировать землян. Однако, продолжалось это недолго - всего-навсего какие-то месяцы, а потом... Потом что-то стало ломаться. В экспедиционные группы проникло немыслимое для Саквенты: скандалы, грубые ссоры, драки. Именно таким образом начинало сказываться влияние Земли. Как позже пытался объяснить себе Дуг, предметом изучения они избрали слишком опасную науку - науку свинства. Они не ведали и не могли ведать того, что с первого момента прибытия на Землю упомянутое свинство уже вливается в их вены критическими дозами, вытесняя степенные традиции Саквенты, заменяя их земной пылкостью, земными привычками, земной непредсказуемостью. Пока они наблюдали и анализировали, чужая планета успела перейти в атаку. Она брала незадачливых исследователей в свои мускулистые руки и мяла до синяков, до ссадин. Самое страшное заключалось в том, что грубость возымела обратное действие: медленно и неотвратимо они превращались в землян, добровольно забывая о родной Саквенте.
Иногда Дуг пробовал объяснить случившееся томительной жизнью в колониях, однако он явно лукавил. Скукой в центрах наблюдения не пахло. И объяснить повальное дезертирство, охватившее все шесть экспедиционных групп, был не в состоянии ни один из правителей Саквенты.
Начало положила вернувшаяся из очередного рейса разведка. На этот раз они посетили район Аляски, впервые вернувшись неполным составом. День своего возвращения - обросшие, со следами обморожений на лицах, - они превратили в день поминовения погибших. Разведчики пили из принесенных с собой фляг, с пугающим азартом рассказывали о страшном: о золотоносных карьерах, о цинге, о холоде, о массовых убийствах.
Дуг хорошо запомнил бледное лицо Кунха - начальника тогдашней экспедиции. Слушая разведчиков, он не проронил тогда ни единого слова. Серые печальные глаза его смотрели в одну точку. Он словно предвидел уже, что ожидает их в ближайшем будущем.
А через несколько дней люди стали уходить. Первой пропала разведка, потом стали исчезать эксплуатационники и ученые. Кунх выслушивал известия об исчезновениях с унылым спокойствием, даже не пытаясь предпринимать какие-либо меры. По переменам в его поведении Дуг да и многие другие всерьез заподозрили, что начальник потихоньку спивается. Астро Кеннет, координатор группы, метался между Кунхом и людьми, тщетно доказывая и уговаривая, однако все уже было предрешено.
К тому времени дистасвязь окончательно вышла из строя, и Совет пребывал в полном неведении относительно того, что же в действительности творится на Земле. Совершенно незаметно Саквента оказалась в информационном вакууме. Отчасти это пытались объяснить тогда наличием плотного магнитного панциря вокруг Земли, препятствующего прохождению дистальных волн. На регулярные депеши в течении полутора лет лишь в первые месяцы Саквента сумела ответить двумя-тремя дистаграммами. А дальше наступило молчание. Туман окутал головы, и когда впервые кто-то робко упомянул про разновременье, смутить людей это уже не могло. Критический момент наступил, участников экспедиций занимало совсем иное. Дистасводки превратились в проформу, и никого в сущности уже не интересовало, доходят они до Саквенты или нет. Но так или иначе отправляли их с прежней регулярностью, заполняя эфир успокоительной ложью, обманывая скорее не политиков Саквенты, а самих себя. И через месяц с небольшим, когда обрела жизнь программа возвращения, нервничающий Кунх, - тогда он уже практически не выбирался из лагеря, - вызвал Дуга к себе и ознакомил с приказом об эвакуации. Это был первый в истории исследования космоса приказ. До этого времени никто и никогда на Саквенте не приказывал. Так или иначе, но Дуг все понял. Ему вменялось в обязанность подготовить крейсер к отлету. Кеннет стоял тогда возле начальника, и по виду координатора Дуг догадался, что инициатива исходит от него. Сам Кунх был уже не способен на решительные шаги. Дугу ничего не оставалось делать, кроме как сосредоточенно кивать. Он не пробовал ни спорить с ними, ни переубеждать. А прямо от начальства он двинулся к своим ближайшим приятелям. Этих во всяком случае уговаривать не пришлось, - оба - и Джаммака, и Слоппер давно были за. В ту же ночь они ушли на лошадях, прихватив из разведоборудования оружие и прыгалки. Джаммака, наиболее прозорливый из троих, сразу предсказал зарождающуюся "охоту", и единодушно вся троица проголосовала за то, чтобы исчезнуть, не дожидаясь ее.
