Леонид Платов - Птица Маук
Лицо Кеюлькана строго, сурово, сосредоточено. Боевым кличем и стуком копий приветствуют его, юношу, только что прошедшего церемониал посвящения в воины.
На гребне вулкана стоят Горюнов, Нерхо, несколько онкилонов которые провожают Кеюлькана. Нарты быстро спустились со ската. Вдали — бескрайная белая пустыня.
Ветер взметнул снежную пыль и окутал ею группу провожающих.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ ГИБЕЛЬ ОСТРОВА
«Был невидим, пока его скрывала стена тумана».
Слово «тумана» не закончено. Резец, которым Горюнов высекал буквы на бивне, вдруг соскочил провел глубокую борозду.
Горюнов встал, отбросив сидение. Что случилось? Из-под земли несется грозный нарастающий гул.
Выбежал наружу. Долгий, тягучий стон в воздухе, точно гигантский шмель бьется о стекло. Раскидистое дерево перед пещерой качается, как былинка. Люди мечутся в клубах пыли. Словно длинная черная змея, через поляну стремительно проползла трещина.
Раздаются крики:
— Горюн! Где Горюн? Маук трясет землю. Прикажи ей, Горюн.
Далекие снеговые горы будто придвинулись.
Кончено! Льды хлынули в котловину.
…Берег озера. Дождевые капли с тихим шорохом падают на воду. Поверхность озера покрыта мелкой рябью. Нерхо и Рау убирают верши.
— Время уходит, — сказал Рау.
— Да.
Сквозь пелену осеннего дождя видны белеющий вдали языки ледников.
— Что это? Гром?
Зловещий гул под ногами. Рау схватил — Нерхо за руку.
— Смотри. Там… лед!
Приближаются, сползая со склона, ледники.
Озеро выгнулось, будто зверь, готовящийся к прыжку. Высокая волна ударила о берег.
Рау и Нерхо бегут по лесу, волна обгоняет их, пенится подле деревьев, разливается мутным потоком. Топот раздается за спиной. Беглецы едва успели сойти с тропы. Мимо, разбрасывая фонтаны брызг, мчится стадо оленей. Свист крыльев, испуганное щебетанье, — над головами пролетает целая туча птиц. Шлепая по воде и ревя от страха, ковыляет медведь.
Со ската сползает огромный ледник, выворачивает деревья, гонит впереди себя целый ливень камней.
Рау и Нерхо бегут по щиколотку в воде.
Лесная просека превратилась в канал, по которому плывут листья, мох, сор, поднятые с земли.
С лихорадочной поспешностью беглецы свалили несколько небольших деревьев, связали поясами, двинулись на плоту, отталкиваясь шестами.
Все глубже и глубже шест уходит в воду. Волны покачивают плот:
На образовавшихся островках жмутся друг к другу звери. Плещет, обгоняя плот, волна.
Приминая деревья, как траву, с гор ползут ледники.
— Конец земли, — бормочет Рау.
— Что ты, Рау?
— Смерть за спиной, Нерхо, смерть.
Рау и Нерхо взбираются по склону к пещере, где укрылись онкилоны. Здесь же ищут убежище уцелевшие звери.
…Багровое солнце повисло над снеговыми горами, освещая затопленную котловину, поваленный лес и льды, вплотную придвинувшиеся к воде. Все очертания необычайно четки сейчас, так как купол тумана исчез над островом, рассеялись теплые испарения.
…Рау греет иззябшие руки у костра. Мрачные, темные своды. Мерцая, затухают уголья.
Нерхо и Горюнов всматриваются в осеннее небо, затянутое тучами. Птицы покидают оледенелый остров, улетают на Большую землю. С завистью следит £Гер* хо за полетом птиц.
— Месть Маук, — шопотом говорит Рау.
Поднял голову, в упор взглянул на Горюнова:
— Месть Маук тебе. Ты погубил нас всех, нашу землю, наших детей.
Покосился на неподвижного Нерхо:
— И Кеюлькана ты погубил. Где Кеюлькан, который поверил тебе?
Из глубины пещеры доносится монотонный погребальный плач.
…Сумерки. Неподвижные фигуры онкилонов у затухающего костра. Невидящими глазами они смотрят на Горюнова, который сидит у входа.
Рау говорит, и даже злобы нет в его угасшем, лишённом интонации голосе:
— Маук победила тебя, Горюн. Маук победила нас всех. Мы пойманы, обречены, мертвы. Ты верил в свое колдовство, — оно не спасло нас. Маук сильнее тебя, Горюн.
Группы людей, оцепеневших в отчаянии, почти сливаются с серыми стенами пещеры. Оцепенение это перейдет потом в сон, мертвый сон в смерть, и пещера станет их каменной гробницей.
Горюнов не отвечает Рау, смотрит непрерывно туда, где зашло солнце, где еще теплится на горизонте «край дня» — узкая светлая полоска.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ «КТО ТЫ, МАЛ ЬЧИК?»
На стене каюты раскачивается портрет молодого человека в студенческой тужурке. Лампа под абажуром, наглухо прикрепленная к столу, позвякивает стеклянными подвесками. Две головы склонились над прокладкой пути. Это начальник гидрографической экспедиции и капитан ледокола «Федор Горюнов», которых мы видели в прологе.
— Осталось совсем немного, — говорит начальник экспедиции, выпрямляясь. — Последние гидрографические станции.
— Надо успеть до темноты.
— Зависит ото льда. Как разводья?..
Распахнулась дверь, и клубы холодного воздуха ворвались в каюту.
— Вернулся летчик! — крикнули с порога.
Капитан с шумом отодвинул кожаное кресло.
— Ну?..
Капитан и начальник экспедиции с напряжением смотрят на дверь.
Входит молодой пилот, держа на руках бесчувственное тело Кеюлькана. Каюта заполнилась участниками экспедиции.
Взволнованно переговариваются:
— Где нашли его?
— Совсем мальчик.
— Как попал на лед?
— Жив он?
Бережно поддерживая Кеюлькана, лежащего койке, врач поит его из фляжки.
— Полное истощение сил, — бросает врач начальнику экспедиции.
Голова Кеюлькана — глаза закрыты попрежнему — бессильно упала на подушку.
— Спит, — произнес кто-то удивленно.
Все на цыпочках выходят.
Коридор перед дверью каюты. Взад и вперед шагает летчик, оберегая сон спасенного им человека.
То и дело в иллюминатор засматривают чьи-нибудь любопытные глаза.
— Спит?
Летчик кивает со строгим лицом, предостерегающе подняв палец.
— Еще спит?.. О!..
Палуба. Прозрачные полярные сумерки. Два матроса разматывают бухту троса. Мимо пробегает третий матрос. Они прерывают работу, чтобы спросить.
— Ну, как?
— Спит еще.
Доктор проходит через каюту гидробиологов, где те разглядывают в микроскоп свой сегодняшний улов. Все провожают доктора взглядом.
— Как ваш пациент, доктор?
— Спит.
Коридор перед дверью каюты. Летчик прислушался, осторожно приоткрыл дверь, заглянул внутрь.
Каюта снова заполнилась людьми.
