Роджер Желязны - Двери в песке (сборник)
— Но, сэр, ваша роль во всем происходящем? В чем она заключается?
— Я никогда и никому не рассказываю все до конца. Это может повлиять на ваши поступки и изменить порядок вещей, который я предвижу. Тогда мне придется начинать сызнова, и существует вероятность, что я могу опоздать.
— Признаюсь, вам почти удалось запутать меня, но я чувствую, что за вашими словами кроется истина. Когда придет время, расскажите мне все, что сможете.
— Всенепременно.
Я услышал, как они ударили по рукам, затем раздались удаляющиеся шаги Ларри.
Некоторое время спустя я отправился потренироваться в перетаскивании тяжестей на длинные дистанции. Теперь я добрался до места, где земля превратилась в жидкую кашу — вот где начался настоящий ад. Труп цеплялся за кусты ежевики, путался в сухих сучьях и застревал меж кочек. Бьюсь об заклад, на этом участке полисмен оставил еще несколько частей своего тела, но я слишком устал, чтобы оглядываться назад. Наконец, я бросил его и направился домой. Было уже около полудня, и все говорило о том, что сегодня ночью мы снова отправимся на охоту, рождение новой луны и все такое прочее. А мне надо было отдохнуть.
На обратном пути я проверил, на камне ли еще Ползец, но нет, его уже нигде не было видно. Зато вдаль устремлялся крайне извилистый след.
Серая Дымка, пристроившись на столь часто посещаемой ветви дерева, ожидала моего возвращения. Я отметил, что пришпиленное тельце летучей мыши куда-то подевалось, хотя арбалетный болт так и торчал из ствола.
— Ну что, Снафф, ты закончил, нет? — спросила она, спускаясь вниз.
— Лучше не спрашивай. Дельце оказалось не таким уж легким.
— Извини, — проговорила она, — но сегодня я была у констебля, со своей хозяйкой, слышала все эти разговоры…
— И что там говорили?
— Будто знают, что он приехал сюда, и, уверены, назад он не вернулся, и они этого так не оставят, пока не найдут его или не выяснят, что с ним произошло. И так далее.
— А, ничего нового. А как прошло дознание?
— У нас все в порядке. Хозяйка свершила свое безумное действо: заявила, что его утащил для подмены маленький народец. Им пришлось убеждать ее сидеть спокойно. Растов внезапно стал понимать по-английски куда хуже обычного. Моррис и Мак-Каб вели себя очень вежливо: просто сказали, что ничего не знают. Джек продемонстрировал свои изысканные манеры, проявил массу сочувствия, но ничего добавить не смог. Дорогой Доктор негодовал, сетуя, что спокойствие, которого он искал, дабы завершить свои исследования, было нарушено тем же самым, от чего он так упорно бежал. Ларри Тальбот сказал, что никогда не видел этого человека. Оуэн сообщил, что они поговорили, но он не заметил, куда тот потом отправился. Хотя он, скорее всего, последний, кто видел полисмена, если верить списку, который перед своей гибелью полицейский обсудил с констеблем.
— А что викарий?
— Он просто заявил, что кто-то из нас лжет, дабы покрыть «диаволово деяние», и что он обязательно дознается — кто.
Я покатался в высохшей траве и стал выкусывать застрявшую в шерсти колючку.
— Далеко продвинулся? — спросила она.
— Ну, может, на две трети. Сейчас как раз самый мерзкий участок.
— Они, вероятно, обыщут все в округе, а потом двинутся дальше. У тебя есть еще немного времени.
— Это успокаивает. Вы идете сегодня ночью на промысел?
— Наверное.
— Завтра все заканчивается. Так что без обид, как бы все ни обернулось.
— Никаких обид.
— Неподалеку от реки я наткнулся на здоровенный куст кошачьей мяты. Если останемся живы, я угощаю.
— Спасибо.
Она потянулась. Я потянулся и зевнул. Мы кивнули друг другу и направились каждый своей дорогой.
17 октября
Скоро начнется. Сегодня новолуние. Теперь день ото дня сила будет нарастать вплоть до самого полнолуния, до тридцать первого числа, — комбинация, которая сводит нас воедино. И с возрастанием силы мы принимаемся за работу, которая разделит нас. Денечки предстоят крайне занимательные — определять по поступкам, кто открывающий, а кто закрывающий. Прошлая ночь могла являть собой последний образец сотрудничества.
Джек решил посетить кладбище, чтобы добыть парочку недостающих ингредиентов. Свой выбор он остановил на том кладбище, что подальше и в стороне от обжитой местности, куда мы раз уже ходили. Он устроился верхом на лошади, прихватив лопату и фонарь с увеличительным стеклом, я же потрусил рядом.
Хозяин привязал лошадь в небольшой рощице у самого кладбища, и дальше мы пошли пешком. Ночь была, естественно, очень темной. Но при помощи фонаря мы быстренько подыскали себе подходящий уголок — укромное и к тому же недавнее захоронение. Джек немедля приступил к работе, а я настороженно ходил в сторонке.
Это была довольно мягкая, приятная октябрьская ночь — над головой порхали летучие мыши, ярко сияли звезды. На некотором расстоянии послышались чьи-то шаги, но поскольку прохожий направлялся не к нам, тревоги я решил не поднимать. С этакой ленцой я курсировал вокруг нашей могилки. Через полчаса что-то очень крупное просвистело над головой, стремительно снижаясь. Однако приземлилось оно вдалеке от нас и никаких поползновений приблизиться с его стороны не наблюдалось. Еще некоторое время спустя над нами снова пролетело тело примерно такой же величины, опять снизилось, но несколько в стороне от первого летуна, однако приблизиться опять-таки не решилось. Я держал ухо востро, но голоса пока не подавал. Немного погодя до меня донесся перестук копыт лошадей, кто-то спешился, зашуршали шаги. Потом, заскрипев, остановилась телега. Одновременно с нескольких сторон послышалось невнятное, приглушенное перешептывание. При виде столь бурно развернувшейся деятельности я постепенно начал испытывать определенное неудобство и пробрался подальше к центру кладбища. Там, прислушавшись повнимательнее, я различил звон лопат, доносящийся буквально из всех уголков.
— А я помню тебя, — раздался чей-то знакомый голос. — Ты сторожевой пес, как и я, тот, с большими зубами.
Это оказался кладбищенский пес, совершающий свой обход.
— Вечер добрый, — отозвался я. — Да, да, я тоже помню. Что-то сюда вдруг набежало столько народу…
— Да уж, по-моему, это чересчур, — откликнулся он. — Я вот не знаю, поднимать тревогу или нет. Что-то не хочется, могут ведь и побить. Да и, кроме того, здесь все мертвы, кому какая разница? Пожаловаться они не смогут. Чем дальше старею, тем большим консерватором становлюсь. Теперь-то я все чаще сторонюсь всякой суеты, беспорядка. Единственное, чего бы я мог сейчас пожелать, так это чтобы все, закончив свои дела, поаккуратнее засыпали, что раскопали. Может, передашь по кругу?
