Фрэнк Херберт - Создатели небес. Улей Хелльстрома
— Ты ведь все правильно понял, Пит, — начал Уили, — мы же не давали тебе никаких обещаний, что отпустим тебя? Мы просто собираемся разобраться в твоих домашних делах и посмотреть, все ли там в порядке и можешь ли ты получить работу. Да и узнать, можно ли тебе вернуться в школу и поучиться еще хотя бы годик. А возможно ты сможешь устроиться на какую-нибудь приличную работу. Ты-то ведь понимаешь, что мы не давали тебе никаких определенных гарантий?
— Ага, понимаю. — Питер посмотрел на капеллана, который умышленно отвел глаза в сторону.
— А что там со школой? — поинтересовался Фурлоу.
— Парень не закончил ее, — ответил Уили. Потом он снова повернулся к Питеру. — Тебе же хочется вернуться и закончить школу?
Уили торжествующе посмотрел на Фурлоу.
— Есть у кого-нибудь еще вопросы?
У Фурлоу мелькнула мысль, что ситуация чем-то напоминает игру в покер, где Питер был в положении игрока, который одновременно и верит и не верит блефу других игроков. И ждет раскрытия оставшихся карт.
— Разве не верно, Питер, — начал Фурлоу, — что-ты редко наедаешься досыта?
— Ага. — Мальчик снова посмотрел с мольбой на Уили.
— Разве не верно, Питер, — продолжал Фурлоу, — что ты чаще съедаешь сухую корочку хлеба, чем вкусный сочный кусок мяса?
— Ага.
— Это все, — сказал Фурлоу.
По сигналу миссис Норман санитар еще раз вывел Питера из комнаты.
— Я думаю, что, принимая следующего пациента, — заметил Фурлоу, — нам следует клясться также, как присягают на суде.
Несколько секунд Уили молчал. Потом зашуршал бумагами и наконец ответил:
— Не понимаю, к чему ты клонишь.
— Ты напомнил мне одного знакомого мне окружного прокурора, — продолжил Фурлоу.
— Да? — Глаза Уили пылали от гнева.
— Кстати, — заметил Фурлоу, — ты веришь в летающие тарелки?
И миссис Норман и капеллан Хардвик резко приподняли головы и посмотрели на Фурлоу. Уили же, однако, откинулся на спинку кресла, закрыв глаза.
— Что ты хочешь этим спросить? — потребовал от него Уили.
— Мне бы хотелось узнать твой ответ, — произнес Фурлоу.
— По поводу летающих тарелок? — В голосе Уили слышались нотки недоверчивости.
— Да.
— Массовые Галлюцинации, — ответил Уили. — Полный вздор! Разве нельзя объяснить это как случаи ошибочного опознавания, например зондов метеослужбы или чего-то подобного, однако все те люди, кто настаивает, что видели космические корабли, нуждаются в наших услугах.
— Разумная точка зрения, — заметил Фурлоу. — Рад слышать ее.
Уили кивнул.
— Мне наплевать, что ты думаешь о моих методах, — начал он, — но тебе не удастся поймать меня на том, что мои решения основываются на каких-либо галлюцинациях. Все равно каких. Понятно?
— Абсолютно, — заверил его Фурлоу. Он видел, что Уили убежден, что в этом вопросе был заключен тайный подвох и попытка дискредитировать его.
Уили поднялся на ноги и бросил взгляд на часы.
— Не вижу во всем этом никакого смысла, но, несомненно, тебя осенила какая-то идея.
Он вышел из кабинета.
Миссис Норман глубоко вздохнула и с сочувствием посмотрела на Фурлоу.
— Вам, по всей видимости, нравится играть с огнем, — заметила она.
Фурлоу встал улыбаясь.
Хардвик, не сводя глаз с Фурлоу, произнес:
— Защита остается.
Когда все это воспоминание пронеслось у него в уме, Фурлоу покачал головой. Потом снова посмотрел на наручные часы, улыбнулся сам себе, когда понял, что сделал это чисто машинально — часы-то остановились. Проникавший внутрь машины воздух приносил запах влажных листьев.
«Почему Рут попросила меня встретиться с ней именно здесь? Ведь она сейчас жена другого человека. Где же она… почему она, черт возьми, опаздывает! Неужели с ней что-то случилось?»
Фурлоу посмотрел на трубку.
«Проклятая трубка потухла. Всегда так. Я курю спички, а не табак. Совсем не хочется снова обжечься на этой женщине. Бедная Рут… какая трагедия… Она ведь была очень близка с матерью».
Фурлоу попытался припомнить облик убитой женщины. Сейчас Адель Мерфи была лишь пачкой фотографий и описанием в газетах, отражением в свидетельских показаниях и полицейских протоколах. Образ той Адель Мерфи, которую он знал, не мог всплыть в его памяти из-за новых, жутких изображений, сделанных газетчиками. Ее черты лица начали расплываться с прошествием времени также неизбежно, как опадают листья с деревьев осенней порой. В памяти остались только цветные полицейские фотографии, что хранились в папке у шерифа, рыжие волосы (такие же, как у ее дочери), разбросанные по замасленному дорожному покрытию.
Ее бледная обескровленная кожа на фотографии — это он помнил.
Он помнил также показания свидетельницы Сары Френч, жены доктора, живущего по соседству, которые она дала под присягой. Из ее показаний он мог явственно представить картину происшествия. Сара Френч услышала крики, визг. Она выглянула из окна своей спальни, находящейся на втором этаже, в залитую лунным светом ночь как раз в тот момент, когда происходило убийство.
«Адель… Миссис Мерфи выбежала из дальней двери своего дома. На ней была зеленая ночная рубашка… очень тонкая. Она была босая. Я помню, что успела подумать, не странно ли это, что она босиком. Затем прямо за ней выбежал Джо. В руке у него был этот проклятый малайский крисс. Это было так ужасно, так ужасно! Я увидела его лицо… залитое лунным светом. Он прямо-таки излучал из себя ярость. В гневе он так ужасен!»
Показания Сары… Показания Сары… Фурлоу почти видел сверкающий клинок в руке Мерфи, зловещий, дрожащий, раскачивающийся предмет. Всего десять шагов, чтобы настичь свою жену. Сара сосчитала число нанесенных ударов.
«Я просто стояла и считала эти удары. Сама не знаю почему. Просто считала. Семь ударов. Семь раз он взмахнул кинжалом».
Адель рухнула на бетон, и волосы ее разметались в стороны, что впоследствии запечатлели фотографы. Ее ноги дернулись, потом выпрямились и застыли.
И все это время жена доктора стояла у окна на втором этаже, зажав левой рукой рот и боясь пошевелиться.
«Я не могла сдвинуться с места. Я не могла произнести ни звука. Только смотрела на него.
Тонкая правая рука Мерфи взметнулась вверх и швырнула крисс на землю. Потом он не спеша обошел тело жены, стараясь не наступить ногой в расплывшуюся на бетоне красную лужу. Вскоре он оказался в тени деревьев в том месте, где подъездная аллея выходила на улицу. Сара услышала, как заработал мотор автомобиля. Потом зажглись фары, и машина, разбрасывая гравий из-под колес, скрылась в темноте».
