Маркоша - Пазл
Он подошел к Сирку, сидящему, как и все остальные, в состоянии полной отрешенности. - Дай горилкы.
Сирко быстро метнулся к повозке, тут же вернулся с большой оловянной флягой булькающей горилкой, которую Росс до сих пор лишь пробовал языком.
Вкус напитка довольно пикантный, но в мире Росса стоило бы это пойло, выдай его в приличном ресторане, огромных денег. Росс глотнул, и снова, и вновь, и неоднократно.
Потом его обильно, вывернув наизнанку, вырвало, и он с вибрирующими мышцами, до предела выжатый, совершенно без сил, упал в свою повозку и мгновенно уснул.
Неслышно, плавной и гибкой подошла Мотря. Наклонилась к Россу, ласково как ребенку, вытерла лицо, шею, плечи и тянущуюся изо рта тонкую струйку вязкой слюны.
- Спы, козаче. Укрыла Росса от ночной прохлады.
Утром Сирко торжественно вручил Россу штаны-паруса обворожительно пурпурного цвета, красивый, серебрящийся нитками белого металла черный пояс, и сильно застиранные, но чистые исподние. Примерил поношенные, стоптанные сапоги. Сапоги оказались Россу маленькими, принес немного большие, потрепанные, но по размеру. Чистую рубаху. И такую же, как своя, засаленную кожаную жилетку. Пришла Мотря, увидев Росса, игриво подмигнула - Чистый козак! Зеркало бы! Россу хотелось взглянуть на себя. Он не думал, что Мотря сильно ошибалась. Росс от родителей получил отличную фигуру, среди козаков с ним и поставить то рядом было некого! Хотя и плечистей были и выше, и с огромными усами, но эволюция не спала в прошедшие с их времени тысячи лет.
- Факт! И факт ходил меж повозок, развернув плечи, любуясь сам собой, искал глазами Мотрю, но она, видимо избегая соблазна, спряталась. От напряжения и нагрузки в схватке с турчаками, может чем-то задетые, начали снова сильно кровоточить раны.
Росс чувствовал слабость - сказалась потеря крови.
Вновь пришлось лежать в повозке. Их отряд с рассветом двинулся на север.
Ему естественно, очень интересно, куда и откуда держит путь их маленький караван.
Но разве вникнешь в язык за две недели, если постоянно приходиться вслушиваться в страдание собственного израненного тела. Но слов он уже знал довольно много. Дай, помоги - на уровне своего лежачего существования. На третий день после боя Росс смог, очень осторожно, превозмогая слабость и боль, встать. Чтобы позавтракать, известно чем. К нему подошел, спасенный им Ярэма, с большой саблей в красивых ножнах. Эфес и ручка оружия очень богато украшены сверкающими камнями и инкрустацией. Угрюмый обычно Ярэма улыбнулся Россу - Цэ тоби, москалыку! Он даже не успел поблагодарить. Ярэма быстро ушел. Ну что ж, ему пришлось надеть перевязь и пристроить подарок слева на боку, чуть ниже пояса, как было принято в этом мире. Перевязь, на которой висела сабля, не из простых, а одна из самых красивых, которые он видел не только у козаков, но и у татарвы, и у страшных горных турчаков.
Росс отвлеченно думал о перевязи, штанах-парусах и волочившемся по земле набалдашнике ножен, но что-то происходящее в его сознании неосознанно заставило его насторожиться и сконцентрироваться.
В сознании возникли знакомые барабаны набора кодов доступа к порталам. Сейчас белые барабаны были в красной рамке кода энергопортала. И на них медленно, с неизвестной раньше задержкой начали набираться цифры кода, появляясь с мелодичным звуком незнакомого Россу, маленького звонкого гонга.
Росс, удивленный происходящим, слез со своей повозки на землю, в начавшую желтеть траву. Начало осени, думал Росс, глядя в бездонное прозрачное небо и на обрывистые склоны глубокого и длинного каньона, в который втянулись первые повозки их обоза.
Когда сверху зазвучали трубы и на кромки обрывов с двух сторон выехали не меньше тысячи готовых к бою всадников, на последнем, двенадцатом барабане кода энергопортала со звоном гонга высветилась семерка, вокруг всего набора цифр загорелась зеленая рамка - код верный! Росс немедленно мысленно отправил его вправо, на приемник портала. Раздался тот же мелодичный звук гонга и щелчок, обозначивший прием кода порталом. Все тело Росса и его сознание содрогнулись от заклубившихся рядом с ним энергетических смерчей. Ему только оставалось, не особо при этом напрягаясь, открыть путь потокам энергии в нужном направлении.
Росс посмотрел на козаков, на ставшую вдруг маленькой и беззащитной Мотрю.
Они не собирались сдаваться, что читалось в их решительных и грустных глазах, прощавшихся с прозрачной осенью.
Росс отошел на небольшую возвышенность, протянул ладонями вперед руки и открыл портал, выпустив на свободу потоки античастиц.
Слепящие толстые бело-голубые щупальца аннигилирующей материи ударили в склоны каньона и Росс медленно повел руками в стороны, раздвигая их, направив извивающуюся, как живая плоть энергию в чужое войско. Грохот и огонь вгрызающихся в твердь планеты струй антипротонов разбросавших на сотни метров горящий грунт и куски скал, дым и мерзость смерти сгоревших врагов заставили Росса содрогнуться. Сознание того, что он сделал, гнуло к земле, он чувствовал давление этой тысячи жизней, отобранной у совсем незнакомых ему людей!
Завибрировал воздух. Над каньоном, в клубящемся кольце разорванного пространства появился оранжевый эллипс спасательного корабля. Громоподобные, тысячеваттно усиленные слова родной речи - Доктор Зиборо Росс, немедленно на борт!
Оставалось только повиноваться. Ничто во всех исследованных пространствах не могло противостоять мощи этих кораблей.
Оранжевая цилиндрическая капсула подъемника зависла рядом с Россом, он, сделав ставшим родными воинам прощальный жест взглядом и рукой, взглянул угасшими глазами на Мотрю, и совершенно отрешенно, как на эшафот, шагнул в капсулу лифта.
Раньше он никогда не обращал внимания на стерильность своего мира. - Своего мира.
Эти слова прозвучали в уставшем и звенящем сознании Росса абсолютно безнадежно.
А всё происшедшее с ним оставалось в Этом мире. В этом, чужом и жестоком мире.
Сейчас, поднимаясь несколько секунд к спасателю, он поразился чистоте и полному отсутствию признаков жизнедеятельности людей.
Он снова дома, в своем безопасном, стерильном и рафинированном мире. - Дома!
Три дня спустя турки настигли козаков. Толстая арбалетная стрела вошла Мотре в правый висок и вышла над левым ухом. Она не узнала, что умерла. Сирко упал в первые минуты боя, насквозь пробитый длинной пикой. Янычары быстро справились с полусотней козаков, порубали и постреляли, споро добили раненых.
В живых остался один Ярэма. Его прокололи копьем, порубали ятаганом, пуля содрала с четверти головы кожу вместе с волосами и его, вдобавок ко всему, накрыло горящей повозкой. Обожженный, раненый, ободранный и порезанный, через две недели он добрался до Сечи. Там и кашеварил еще лет пять. Говорить он не мог, видимо, от удара пули онемел, к тому же плохо слышал. Да и рассказывать о том, что умеют москали, он не стал. Иногда у Сечи случались стычки с Московией. Бывало... - Всякое было.
