Артур Макгваер - Пришелец
— Что за лазейка?
— Видишь ли, тогда, в шестидесятые, из-за чудовищной дороговизны космических полётов все были уверены, у нас по крайней мере, что осваивать космос под силу только государствам. А частные организации упомянуть забыли! То есть формально, на частных лиц этот договор не распространяется, и они могут пользоваться старым морским правом. Согласно которому, тот кто первым достиг новой земли и поставил свой флаг, а затем в течении пятнадцати лет подтвердил свои претензии на эти территории, является их владельцем. Так что договор «О освоении небесных тел включая Луну», вполне может отправится на свалку истории. Хотя, я думаю, что Китай Америке ещё покажет в таком случае, где раки зимуют.
— Ладно, это интересно, но не про астрономию, — вернул русло разговора к началу обсуждения Бронштейн. Что открыли в Солнечной Системе. Сильно она у вас отличается от наших представлений о ней теперь?
— Очень сильно. Например, на Марсе — ледяная пустыня. Этакая «планета Антарктида». Давление атмосферы одна стопятидесятая от давления на Земле, и вода на Марсе хоть и может быть жидкой, но только под слоем вечной мерзлоты, как у нас на Колыме и Индигирке, или, в открытых водоёмах, сильно солёной. Представь себе озеро с крепко посоленной водой, с её температурой около минус шестидесяти градусов по Цельсию! Жизнь на Марсе до моего ухода успели найти. Примитивные бактериальные сообщества.
— А Венера? Что там?
— Венера — планета-ад. В буквальном смысле. Давление на поверхности в девяносто два раза выше чем на Земле. Океанов нет, из-за того, что температура на поверхности превышает критическую для воды. Температура на поверхности Венеры где-то четыреста пятьдесят градусов по Цельсию. Воды на Венере тоже практически нет, — улетучилась за миллиарды лет под действием солнечной радиации. Вместо неё знаменитые облака Венеры формирует… серная кислота! Так что имя, данное Утренней Звезде арабами — Люцифер, куда более ей подходит.
— Жаль. Я мечтал о венерианских джунглях… — грустно подумал Бронштейн.
— Зря сожалеешь. Нет ничего страшнее жизни, эволюционирующей в таких джунглях, в условиях постоянной жары в течении миллиардов лет. Там такие чудища возникнут — мама не горюй! Вполне возможно, что если бы Венера сохранилась как живая планета, на Земле разумная жизнь бы не возникла — бо Земля была бы ещё миллионы лет назад освоена бы монстрами с Венеры.
А чтобы понять, что в вечно жарких джунглях может возникнуть — почитай подробные отчёты об экспедициях в африканские джунгли, в сельву долины Амазонки, о том, какие гады живут в джунглях острова Борнео. Сразу глупый энтузиазм улетучиться, когда узнаешь о глистах, которые там кишмя кишат, или хотя бы про тех же пиявок, которые заметь, не в реке к ногам цепляются, а… с деревьев падают!
— Дааа… — только и смог произнести вслух Бронштейн. А что нашли за орбитой Марса. А Меркурий?
— Меркурий — планета-слиток. Может знаешь такую поговорку:
— Почему Луна, не из чугуна?
— Потому что на Луну, не хватило б чугуну!
Так вот, можно сказать, что Меркурий состоит из «чугуна». Фактически он, согласно данным миссии Маринер, а особливо — Мессенджер и Бепи-Коломбо, является металлическим ядром некой планеты, что на ранних стадиях формирования Солнечной Системы претерпела катастрофическое столкновение с другой планетой, в результате чего мантия протомеркурия была сорвана, и осталось только металлическое ядро, покрытое тонкой коркой силикатов, во многих местах дырявой. Возможно, в будущем здесь будет главный карьер человечества по добыче металлов, судя по тому, как резво стартовал Маск. Ну а на ближайшую преспективу, в моё время, началось промышленное освоение астероидов, среди которых тоже много осколков металлических ядер протопланет. Когда я попал в клинику Алексея, во всю уже шли на Землю космические транспорты с грузом золота и платиноидов.
— Вот это да! — восхитился Бронштейн.
— Об том, что обнаружили за орбитой Марса, поговорим в следующий раз, не стоит всё «сладкое» сразу есть.
— Представляешь, опубликовать всё это, хотя бы в форме фантастического произведения теперь!
— Опубликуй, советую, даже требую! Попадёшь в струю, и в отличии от множества современных тебе литературных поделок на данную тему, твои опусы с течением времени будут лишь набирать авторитет. А сейчас, давай пойдём домой, а то я уже замёрз! — пожаловался на крепкий морозец Макаров.
— Я ТОЖЕ. Матвей Бронштейн снял с треноги самодельную зрительную трубу, и забрав треногу, спустился с крыши. После чего, зайдя в свою комнату и запалив керосиновую лампу, разделся и лёг спать. Впереди был рассвет, рассвет нового мира.
Глава 8. А университета-то в Киеве и нет!
Утром хорошо выспавшийся, — вечернее бдение за самодельным телескопом благотворно сказалось на сне, Матвей Бронштейн встал, и с подачи Макарова сделал утреннюю гимнастику.
— В здоровом теле здоровый дух? — немного с иронией спросил пришельца Бронштейн, когда тот закончил отжиматься от пола. На занятия физкультурой ушел почти час.
— Большая Редкость! — закончил фразу Макаров. Надо знать полный вариант поговорки. Смысл кардинально иной. А вообще-то утренняя гимнастика на десять-пятнадцать минут — бесполезна. Ибо нагрузку нужную на организм не даёт. Если хочешь чего-то физическими упражнениями добиться, нужно заниматься не менее часа ежедневно.
Закончив зарядку, Матвей прошёл к письменному столу, взял огрызок карандаша из ящика и листок пожелтевшей бумаги. Аккуратно заточил карандаш, сберегая грифель, и задумчиво уставился в стену.
Макаров перехватил управление общим телом и тщательно продумав текст, начертал на листе:
— Учебный план абитуриента Матвея Петровича Бронштейна, собственноручно им составленный и выполненный в период самостоятельного обучения с 1914 г по 1922 г…
К восьми часам листок был заполнен текстом, написанном бисерным подчерком, где в стройные колонки сводилось всё то, что знал сам Матвей Петрович, так и то, что сочли допустимым упомянуть из знаний пришельца Матвея Александровича.
— Уф, наконец-то, довольно откинувшись на спинку стула, подвёл итог проделанной работе Макаров. Мощный текст. Я одно время работал преподавателем в универе Москвы. И по учебной части планы составлять приходилось. Тут материала столько, что любой университет мира, по-уму, такого самоучку сразу бы научной степенью отметил. Но как тут дела обернуться…
Позавтракав печёной рыбой, в полдевятого, Бронштейн надел тёплые штаны, шубу и валенки, и договорившись с братом вернуться к четырнадцати ноль-ноль домой, дабы затем идти на работу в горсовет, отправился в Киевский Университет.
