Дмитрий Колосов - Воин
Широкие, вырубленные в гранитной скале ступени привели их в сумрачное подземелье, тускло освещаемое редкими, висящими на стенах факелами. Стены сочились сыростью. Тишина, нарушаемая лишь слабым потрескиванием факелов, создавала гнетущее впечатление. У любого человека, попавшего в подобное место, неизбежно захолонуло бы сердце. Но Заратустра и бог света чувствовали себя вполне нормально. Маг добрую половину своей долгой жизни провел в пещерах и подземельях, ему был неведом страх замкнутого пространства, он дышал спертым воздухом столь же свободно, словно стоял на горной вершине. Ахурамазда был бог, а богам не дано бояться.
Взяв по факелу, они начали спускаться еще ниже — туда, откуда веяло холодом, где тонко журчали подземные воды. Лестница вывела их на площадку, на которой стояли ахуры. Половина стражей была вооружена мечами — на тот случай, если взбунтуются пленники-люди, половина — огненными плетьми, которыми приводили в повиновение демонов.
— Хочешь посмотреть на магов? — спросил Ахурамазда. — Двое из них умерли от ран, четверо отреклись от своих демонов и дали клятву служить мне, но двое продолжают упорствовать.
— Нет! — Заратустра пренебрежительно махнул рукой. — Пойдем к демонам.
— Как хочешь.
Ахурамазда свернул в правый тоннель, ведший к месту заключения демонов. Он был настолько узок, что путники едва не касались плечами стен.
— Довольно холодно, но демонам это не мешает, — заметил Ахурамазда, закрывая дверь подземной камеры, входить в которую ахурам, за исключением нескольких особо доверенных, было строго запрещено. Затем бог коснулся небольшой золотистой точки на стене. Из хрустальных плафонов хлынул неестественно белый свет, рожденный ни солнцем, ни пламенем, а сверхъестественными космическими силами.
Заратустра несколько раз уже бывал здесь. Обстановка камеры за многие десятилетия совершенно не претерпела изменений. Посреди ее стояли стол и три золоченых кресла, вдоль дальней стены — двенадцать золотых клеток — склепанных из металлических колец контейнеров, в которые заключались пойманные демоны. Десять из них были пусты, в двух находились небольшие полупрозрачные комочки.
— Успокоились, — сказал бог света, кивая головой в сторону заполненных контейнеров. — Как обычно вначале здорово буянили, но, убедившись, что им не по силам прорвать энергетическое поле, утихомирились.
— Кто к тебе попал?
— Богатая добыча! Сам Митра. А также Тонга, демон-бык.
— Как это их угораздило? Они ведь считали себя самыми мудрыми.
— Митра дежурил у входа в пещеру. По словам язатов он почти не сопротивлялся. Мне кажется, он хотел, чтобы его схватили. Тонга оказался чересчур предан своему магу. Когда тот попросил помощи, Тонга немедленно явился на зов. Этот дрался отчаянно и раздробил энергетические блоки доброму десятку язатов.
Маг не особо прислушивался к словам Ахурамазды. Подойдя к столу, он взял деэнергизатор — насаженный на массивную черную рукоять металлический стержень, и направился к клеткам.
— В какой из них тонга?
— Слева.
Заратустра несколько раз ткнул прутом сквозь ячеи клетки. Демон завизжал.
— Чудный голосок! — заметил мучитель. — Что ты собираешься с ними делать?
— С Митрой мы почти договорились. Он признает мое верховенство, а за это я сохраняю за ним теплое местечко в Чинквате. Тонга сопротивляется.
Заратустра удивился.
— Странно. Мне он показался самым благоразумным из демонов.
— Так оно и было. Должно быть его озлобила смерть мага.
— Маг Тонга погиб?
— Да. Его зарубили рыжебородые.
— Туда ему и дорога! Он всегда корчил из себя недотрогу. А с демоном, думаю, можно договориться.
Ахурамазда махнул рукой.
— Бесполезно.
— Может, я все же попробую?
Пожав плечами, бог света сказал:
— Как хочешь. Только будь осторожней. Держи его под контролем.
Заратустра не счел нужным ответить. Прикоснувшись рукой к замку, он снял энергетическое поле.
— Выходи!
Не дожидаясь, когда маг пустит в ход деэнергизатор, демон вылетел из клетки.
— Прими форму.
Энергетический сгусток стал трансформироваться, пока не превратился в здоровенного быка со сложенными за спиной крыльями.
— Как воняет навозом! — глумливо воскликнул Ахурамазда, закрывая нос маски рукой.
Маг не поддержал шутку. Следя за тем, чтобы Тонга не попытался освободиться, он сказал:
— Привет, Тонга.
— Привет, оборотень, — отозвался бык.
Заратустра поморщился.
— Ты груб. Зачем же так? Все мы можем менять маски.
— Но не все — душу.
— Верно, — согласился маг. — Скажи мне, Тонга, почему ты сопротивляешься нашей воле? Демон света предложил тебе почетные условия сдачи. Ты можешь стать третьим после Ахурамазды и Аримана.
Крылатый бык не сразу ответил на вопрос. Полузакрыв бархатные веки, он погрузился в подобие транса. Глухо зазвучали слова.
— Когда-то, много веков назад, бессмертный Эрван породил демонов и даровал им вечную жизнь. Многие годы демоны существовали в мире и согласии. Если между ними и случались мелкие недоразумения, то они тут же разрешались мудрым Эрваном. Но настал день, когда демоны-близнецы, обозначавшие границу мрака и света, захотели возвыситься над прочими. Хитростью они свергли своего отца Эрвана, создали армию верных слуг и объявили войну другим демонам. Они подчинили своей воле ирреальный и цветные миры, время и пространство. Они уже близки к тому, чтобы покорить мир людей и предначертания вечности. Они понимают, что за этим стоит безраздельная власть, и рвутся к этой власти. Они пришли к согласию с такими же злонамеренными сверхсуществами из иных сфер. Лишь демоны, да немногие сильные духом люди противостоят их злокозненным планам, пытаясь предотвратить слияние миров, которое неизбежно приведет к катастрофе. Ведь рациональный и иррациональный миры могут существовать лишь вне зависимости друг от друга.
Тонга замолчал. Заратустра и бог света в один голос хмыкнули.
— Во имя Разума, зачем ты читал нам эту лекцию, Тонга? — спросил Ахурамазда. — Надеялся найти благодатную аудиторию? Мы вовсе не намереваемся вступать с тобой в дискуссию по поводу взаимоотношения рациума и иррациума, времени и параллельных пространств. Глупо в который раз доказывать тебе, что никакого Эрвана не существовало. Эрван — это время. Время было и есть. Я и Ариман покорили его. Уже давно. Хотя время не признает категории «давно». Мы создали себе помощников-демонов, но они вышли из-под нашего контроля. Теперь же мы стремимся восстановить справедливость и подчинить отщепенцев своей власти. Я не намерен более слушать твой бред. Ответь: покоришься ли ты моей воле?
