Сергей Сазонов - Эликсир Любви
Алексей ошибочно принял заинтересованный взгляд заведующей за тоску одинокого сердца. Будь у Скворцова павлиний хвост, он бы сейчас развернулся, слепя цветными узорами. Роман с хозяйкой гастронома - о чем еще мечтать простому научному сотруднику! И дама не дурна, и колбаска за щекой постоянно.
Царица дефицита провела Алексея в свои закрома. Что только не укрывали они от ненасытных взоров обычных покупателей. Алексей наивно полагал, что деликатесы производят только за рубежом. Если что-то и появлялось у него за праздничным столом, то в баночках и обертках импортного производства. Как он ошибался! На полочках подсобки стояли отечественные печенья в красочных коробках, грузинское вино, паштеты из гусиной печенки... Запах сырокопченой колбасы вызывал голодные спазмы в желудке. От обилия красочных упаковок и баночек зарябило в глазах. Алексей пытался сохранять невозмутимость, словно регулярно посещал спецраспределители. Он шутил, хозяйка гастронома заливалась смехом. При этом она бросала на него игривые взгляды. Алексей принял это за амурные авансы и как бы в шутку приобнял ее.
Выходя из священной кладовой, они столкнулись с высоким мужчиной в "вареной" джинсовке.
- Миша, я сейчас освобожусь, только отпущу товарища, - прошептала ему Тамара Георгиевна и провела Скворцова к себе в кабинет.
В кабинете Алексей расплатился, расшаркался напоследок и вышел из магазина. Открывая машину, он почувствовал на плече чью-то руку. Алексей развернулся. Перед ним стоял Миша, тот в "вареной" куртке.
- Парень, ты ловишь рыбку в чужом пруду.
Алексей не был закален в дворовых драках. Он ощутил противную слабость в ногах.
- Да я ничего, я и не думал. Вы заблуждаетесь...
Ухажер заведующей не удовлетворился объяснениями. Больно смазав Скворцова по носу, он произнес:
- Это чтобы в твоей голове отложилось. Еще разъяснения требуются?
- Нет, отпустите, - выдавил из себя незадачливый ловелас.
Легко отстояв право на местную богиню дефицита, ухажер вернулся в гастроном. Алексей, получив свободу, быстренько сел в машину и поехал домой. Испоганенное настроение не поправили восторженные охи-ахи домочадцев, разбиравших покупки Скворцова. Как не жаль расставаться с образом добытчика, Алексей твердо решил больше не появляться в заветном гастрономе. Пусть жена туда "ныряет". "Бабам нравится ходить по магазинам - пусть тешится новоявленным блатом". Светлым пятном за весь вечер было то, что он опять "невзначай" всучил Генке-соседу бутылку, заряженную ферментом Кромбаха. Предыдущие дни он все гадал, как бы вновь попотчевать эликсиром любви соседей. А сегодня получилось само собой. Уже у дверей своей квартиры он столкнулся с Генкой. Жалуясь на зловредную жену, Алексей отдал на хранение бутылку соседу, через пару-тройку дней обещая забрать обратно. Спонтанный бред Скворцова, на удивление сошел за "чистую монету". Генка просьбе не удивился и даже обрадовался. Но не из мужской солидарности и желания помочь - перед зарплатой соседи всегда "сидели на мели".
К бабке не ходи - обязательство не остановит "милую семейку" и уже вечером водочка с ферментом разбежится по сосудам пьющих соседей. Понаблюдать за ними Алексею не удалось. Вечером у соседей было тихо, а назавтра Скворцовы справляли день рождения тещи. Пришли гости и дружно навалились на еду и питье. Глядя, как неумолимо тают деликатесы, добытые накануне, Алексей решил не отставать. Заснул он рано, спал крепко и ничего не слышал.
Утром всезнающая теща доложила, что соседи опять подрались. На этот раз кошмарно. Любку увезли в больницу, а Генку забрала милиция. Данное известие Алексея пробрало. Потея то ли с похмелья, то ли с испуга, он позвонил по дороге на работу Аркадию Львовичу, попал на его помощника. Алексей путано пытался рассказать об эксперименте над соседями. Просил срочно вытащить Генку из отделения милиции, опасаясь, что в крови того, найдут фермент и всю вину о случившемся брал на себя. Помощник Вениамина Алексеевича недовольства не выказал. Вот что значит школа! Он слушал молча, и прервал Алексея только тогда, когда тот, в запале, начал объяснять по второму кругу:
- Не волнуйтесь, поможем. Вы работайте спокойно. Внешние проблемы - наша забота. В обед к Вам зайдет Соня. Ей расскажете все подробно. И успокойтесь, пожалуйста.
Холодный тон помощника уверенности Алексею не прибавил. Легко сказать: "Успокойтесь!" "А если Любка, не приведи господи, отдаст концы в больнице? Кто виноват? Генка, распустивший кулаки или незадачливый ученый, давший ему непроверенный препарат? Мало мышей? Подопытных кроликов? Поверил сомнительным материалам и сомнительному Вениамину Алексеевичу. Какая уж тут работа? И еще эта фифа приходулит. Объясняйся перед ней, что и почему. Фельдшерица недоучившаяся. Что за блажь ставить ее на контроль? Аркаша - другое дело. Хоть и ледышка, а на ходу вникает, и, опять же, мужик, и в возрасте! А тут придут, сопли размалеванные, и себе контролировать..."
Как это мудро, что людям не дано читать мысли, иначе помощница Вениамина Алексеевича ни за что не стала бы разговаривать со Скворцовым. Девица разыскала его в институтской курилке. Парочка коллег из соседних отделов, чадящих вместе со Скворцовым, едва не подавились окурками, сообразив, что незнакомая красавица (по их дальнейшим рассказам - настоящая фотомодель) пришла к Алексею. Их физиономии позабавили бы Скворцова, но в другое время. Сейчас настроение было не то. Алексей ждал от нее показушной деловитости или же плохо скрываемого недовольства. Но ничего подобного не случилось. Соня не стала ломаться, даже не сморщила носик от дыма дешевого табака в курилке, сама предложила пройтись по скверику неподалеку и угоститься мороженым. "Жарко", - обмахнулась она ручкой. Алексея тяготили институтские стены, он молча кивнул, и они направились к выходу.
