Пол Андерсон - Великий крестовый поход
Я выступил вперед и, молитвенно сложив на груди руки, произнес по-версгорски:
— Для успешного разрешения переговоров и во имя воцарения мира на этой планете позвольте мне прочесть «Отче наш».
— Что? — переспросил предводитель синелицего племени, величественный версгорец со строгим лицом.
— Прошу тишины! — воскликнул я, не собираясь ничего объяснять: их отвратительный язык не имел слов для молитвы. — Отче наш, иже еси… — начал я, и все земляне преклонили колена.
Краем уха я уловил шепот:
— Я же говорил — они варвары. Это какой-то языческий обряд.
— Посмотрим, не уверен, — так же тихо отвечал вождь. — Например, джары, они прекрасно овладели психологическим тренингом, могут по желанию удваивать силы, останавливать кровь, бьющую из рваных ран, не спать по несколько дней… я сам видел. Они контролируют работу всех своих органов. Это варварство? Как бы не старались наши краснобаи, вы не хуже меня знаете, что в области науки джары преуспели не меньше нашего…
Я отчетливо слышал каждое слово их тайного разговора, они же об этом даже и не подозревали (я вспомнил, что и Бранитар иногда казался мне тугим на ухо; очевидно, версгорцы обладали менее острым слухом, нежели люди. Впоследствии мое предположение подтвердилось: из-за необычайно плотной атмосферы на своей родине, версгорцы здесь, на Териксане, где воздух был такой же, как и в Англии, слышали лишь достаточно громкие звуки, и, как следствие, повышали голос громче обычного. Поэтому их шепот для нас вовсе не был таковым). Я мысленно вознес благодарение Господу за этот подарок судьбы, сам же, не подавая виду, что слышу непредназначенное для моих ушей, продолжал творить молитву.
— Аминь, — закончил я, и мы расселись вокруг стола.
Сэр Роже пристально разглядывал врага своими пронзительными черными глазами. Наконец, спустя несколько минут, он нарушил молчание.
— Я хочу знать, с кем имею честь разговаривать? Здесь есть равный мне по положению?
Я перевел.
— Что вы подразумеваете под «положением»? — спросил предводитель версгорцев. — Я — губернатор этой планеты, со мной старшие офицеры сил обороны.
— Мой господин, — пояснил я, — желает знать, благородны ли вы по происхождению и не унизит ли его общение с вами.
Версгорцы казались совсем сбитыми с толку. Я долго пытался разъяснить им сущность благородного происхождения, используя все, что только можно, из моего скудного версгорского словаря. Мы и так и сяк поворачивали эту тему, пока один из офицеров не обратился к старшему:
— Кажется, я понял, Грас Хуруга. Кажется, они больше нашего разбираются в генетическом планировании и с успехом применяют свои знания. Возможно, их цивилизация носит агрессивный милитаристский характер, а командные должности занимают специально выведенные для этого особи. — Дойдя до этой мысли, офицер вздрогнул. — Понятно, что они не желают тратить время на разговоры с менее разумными существами.
— Невероятно! — прошептал другой офицер. — Но в наших исследованиях никогда…
— Мы познали только малую часть Великой Галактики, — спокойно ответил губернатор Хуруга. — Мы не имеем права предполагать, что они не столь сильны, как утверждают.
Я внимал тому, что они называли шепотом и, когда Хуруга обратился ко мне, взглянул на него с самой загадочной и горячей улыбкой, на какую только был способен.
— В нашей Империи, — сказал губернатор, — нет деления на «положения», о которых вы говорите. Каждый занимает место по своим заслугам. Я представляю высшую власть здесь, на Териксане.
— Хорошо, — отвечал на это сэр Роже, — пока весть о нас не дошла до Императора, я буду говорить с тобой.
Я оказался в затруднительном положении, не зная, как перевести слово «император». Ведь, вообразите себе, устройство версгорского государства не имеет аналогов на Земле! Разбогатевшие версгорцы живут в своих обширных владениях, где им прислуживают наемники и рабы; друг с другом они общаются посредством радиосвязи, да изредка наведываются в гости на небесных кораблях. Это — особи без рода и племени, не имеющие понятия о благородном происхождении. Все они равны, и в равной мере могут участвовать в борьбе за богатство и общественное положение.
Только представьте, у них отродясь не было фамилий, все они значились под номерами в Центральной Регистратуре! Мужчины и женщины редко могли прожить вместе более нескольких лет. Дети с младенчества отправлялись в школы, где и пребывали до совершеннолетия, ибо родители считали их скорее обузой, нежели благословением.
Однако государство это, казавшееся на первый взгляд республикой свободных граждан, на самом деле являло собой отвратительнейшую форму тирании, и даже более жестокую, чем та, которую довелось испытать человечеству в бесславные дни Нерона.
Версгорцы не были обременены ни привязанностью к отчизне, ни сыновней любовью, ни обычной дружбой. И, как результат, — каждый член общества наг и беззащитен пред всесильным правительством Империи. Вспоминаю Англию: когда король Джон слишком занесся в своем высокомерии, он тут же натолкнулся на преграду древних родовых законов. Наши лорды нашли средства, чтоб обуздать свирепый нрав короля, добившись при этом дополнительных свобод для всех англичан. Версгорцы же были самой льстивой из всех известных мне рас, совершенно не способной противостоять какому бы то ни было давлению со стороны верховной власти; их продвижение «по заслугам» — как выразился губернатор — означало не более чем «продвижение по заслугам перед имперскими чиновниками».
Но я отвлекся. Вернемся к Хуруге, который, обратив на нас ужасные глаза, произнес:
— Кажется, вы представляете две расы?
— Нет-нет, — поправил его один из офицеров, — я уверен, просто два пола. По всей видимости, они — млекопитающие.
— А… Да. — Хуруга посмотрел на дам, остановив взгляд на глубоких декольте (Бесстыдная мода!), и сказал: — Вижу…
Когда я перевел, сэр Роже отреагировал следующим образом, он молвил:
— Если они столь любознательны, скажите им, брат Парвус, что наши женщины владеют мечом не хуже мужчин.
Хуруга исподлобья взглянул на меня.
— Меч? — переспросил он. — Вы имеете в виду рубящее оружие?
Обращаться за советом к барону было несподручно, и, мысленно обратись за помощью к Господу, я ответил:
— Да. Мы находим, что меч — лучшее оружие в рукопашной схватке. Спросите любого, кто вышел живым из Гантуракского побоища.
— М-м-м, да… — протянул один версгорец. — Мы опрометчиво пренебрегали тактикой ближнего боя в течение столетий, Грас Хуруга. Нам казалось, в ней нет необходимости. А помните пограничную стычку с джарами на Улозе-4, где они с потрясающим эффектом применяли длинные ножи?
