Гарри Гаррисон - Мир Смерти против флибустьеров
– Кхата-а-р!
Уже позднее Язон уточнил, что слово это означало «Берегись! Осторожно!», а в тот момент хватило и просто бессмысленного вопля – он прозвучал как аварийная сирена.
Стройплощадка была, разумеется, огорожена, и, уже перемахивая через невысокий временный заборчик, Язон оглянулся. Как раз вовремя. Вынырнув из дыма, по ту сторону замершего потока электромобилей стояли двое и целились в них из пистолетов, грамотно сжимая оружие двумя руками. Язон упал, одновременно толкая вперед Мету. Они рухнули в пыльную траву, и пули, просвистев над головой, отчетливо чирикнули по железному корпусу робота. Ого! То ли теперь за ними гонятся уже другие, то ли те, первые получили новую инструкцию. Или просто окончательно озверели. Во всяком случае, шутки кончились.
Язон бросил за спину одну ослепляющую гранату и еще три дымовых шашки, после чего они резко поднялись и, проскочив между лениво передвигающимися опорами строительной машины, оказались на другой стороне перекрестка, где поток электромобилей хоть и медленно, но все-таки вполне уверенно проползал справа налево. Остановив первое же попавшееся такси, они очень скоро покинули злополучную площадь.
Таксист попался меланхоличный. Он даже не сразу спросил, куда ехать. Собственно, вопрос такой прозвучал бы несколько риторически: двигаться пока было можно лишь в одну сторону, а по внешнему виду пассажиров даже полный кретин догадался бы, что им просто надо ехать и все. Куда – это они потом сообразят, когда отдышатся, отряхнут одежду, подсчитают ушибы и ссадины и наконец вытрут платочками потные и грязные лица.
Только теперь Язон сообразил, почему на улице им было так жарко. В космопорту и во всех машинах непрерывно работали кондиционеры, а сам по себе местный климат мало способствовал беготне, перестрелкам и дракам.
– Скажи, любезный, – обратился он к таксисту, – а какая нынче температура воздуха за окном?
– Сегодня прохладно, – сообщил тот без тени улыбки, – сорок три. Вчера в это время сорок девять было.
– По Цельсию? – на всякий случай решил уточнить Язон.
– По какому цельсию? – не понял таксист.
– Ну это ученый такой был, который придумал температуру измерять.
– То же мне ученый! Это же моржехвосту ясно, что температуру мерить надо. Вы мне лучше скажите, куда вам ехать.
– В отель… – начала было Мета, но то ли забыла простенькое буквосочетание «Лулу», то ли усомнилась в правильности собственного решения, и за нее продолжил Язон:
– Да уж какой там отель! В такую погоду на море ехать надо. Гони, любезный, на пляж.
– Позагорать, а потом окунуться в волны! – мечтательно добавила Мета.
– Пожалуйста, – меланхолично согласился таксист. – Только видите, что в городе творится? Пока весь центр пропилим, глядишь, уже солнце сядет. А так – пожалуйста, мадам.
– А мы любим на закате купаться, – сказала Мета невозмутимо.
– А-а-а, – протянул таксист. – И загорать на закате. Пожалуйста, мадам.
Дальше они ехали молча. Взрывами на площади водитель не интересовался, вообще ни о чем у пассажиров своих больше не спрашивал, но как-то подозрительно мрачнел с каждою минутой, и когда они миновали все пробки, все оживленные улицы и покатили относительно тихими кварталами, надо полагать, в сторону моря, у Язона зародились нехорошие подозрения. В прошлый свой приезд на Дархан он отдыхал в Дурбайде и поэтому города Бурун-гхи не знал совсем. Это не радовало. Нет, разумеется, таксист вряд ли был заодно с теми, в белых костюмах, но он мог оказаться обыкновенным жуликом-вымогателем. Сам по себе такой персонаж не представлял опасности, но если он привезет их в свой притон… О, высокие звезды! После всего, что случилось, к еще одной драке, кажется, даже у Меты совсем не лежала душа.
– Остановите здесь, – попросил Язон, пока они еще не выехали из старых кварталов города, где легко было затеряться в узких улочках среди торговых лавок, бесчисленных парикмахерских, закусочных и ремонтных мастерских.
– Но до моря отсюда прилично, мистер, – счел своим долгом предупредить таксист.
– А мы передумали, мистер, – снова вступила Мета, как бы давая понять, что женщинам свойственна переменчивость.
Водитель вяло улыбнулся, принял деньги и уехал.
На улице было не просто жарко – было безумно жарко. Как в машинном отделении допотопного межпланетного корабля, у которого пошел в разнос ядерный реактор. Пахло горячим асфальтом, жареным мясом, дешевым одеколоном и еще (очень сильно) – какими-то пряностями, специями. С высокой башни ближайшего храма далеко разносился монотонный тоскливый голос местного священнослужителя. Специальным хитрым словом, вроде того же муфаттиша или мухарриба называли его здесь. Но Язон никак не мог вспомнить.
И было ему очень неуютно. Прежде всего потому, что он совершенно не представлял, куда теперь идти и что делать. С Язоном такое редко случалось, но Мета глянула на любимого с робкой надеждой и мигом все поняла. Сразу потянула за рукав, чтобы хоть не стоять у края проезжей части, словно в ожидании еще одного такси. Они шагнули наугад между двух домов, и каково же было их удивление, когда прямо посреди прохода, метрах в трех, не дальше, выросла прямо перед ними высокая фигура смуглого брюнета в белоснежном костюме, такой же шляпе и с правой рукой за пазухой. Не сговариваясь, даже не переглядываясь, они ринулись через улицу и затем – в разные стороны.
Глава 5
Язон оглянулся и отметил, что мужчина в белом, странным образом не обращая на них никакого внимания, вошел в ближайший магазин. Ничего себе! Слишком грубая работа неожиданно сменилась на слишком тонкую. Впрочем, других сотрудников враждебной им службы поблизости не оказалось. Но, честно говоря, не время было сейчас размышлять обо всем этом: ведь Мета, не оглядываясь и не снижая темпа, убегала по улице вдаль. Не понимая, что происходит, Язон бросился за нею. Преследовать пиррянку – задача вообще неблагодарная, а в незнакомом городе – тем более. Он страшно боялся упустить ее из виду, но почему-то еще больше боялся кричать. Окликнуть Мету здесь, где за каждым углом мог прятаться агент дарханской спецслужбы, казалось немыслимым, убийственным.
И он бежал, спотыкаясь о лотки торговцев игрушками и фруктами, налетая на рассеянно стоявших по углам легких, словно высушенных солнцем стариков и на женщин в полумасках, закрывавших нижнюю часть лица, как у хирургов, цепляясь за фонарные столбы, чтобы не потерять равновесия при резких поворотах, скользя в липких лужах, отшвыривая ногами пустые коробки, сваленные на задах магазинов и распугивая странных, очень тощих, почти лысых кошек на длинных ногах. Он повторял поминутно одно из немногих знакомых ему слов на дарханском:
