Борис Руденко - Мертвые земли
— Можно незаметно подобраться и вырезать часовых, — недовольно ответил Джамал.
— Пока мы будем только смотреть, — оборвал их спор Ибрай. — Наблюдать очень внимательно. Ни ты, Муса, ни ты, Джамал, не заметили кое-чего очень важного. Вы когда-нибудь видели такие машины?… Муса, вы с Ахмадом будете первыми, через час вас сменят Джамал и Фархад. Запоминайте все! Когда зайдет солнце, мы решим, как поступить.
В этот момент Джамал посмотрел на него так странно, что рука Ибрая сама собой легла на рукоять пистолета.
— Солнце уже не зайдет, Ибрай, разве ты этого не понял?
Он был прав, этот проклятый Джамал! Ибрай и сам заметил, что сегодня солнце почти не двигалось по небосклону.
— Мы в чужой стране, Джамал, — придавая голосу отеческие нотки, сказал Ибрай. — Чудеса встречаются здесь на каждом шагу, и если мы станем их обсуждать, то забудем, зачем сюда пришли. Лучше поговорим об этом, когда вернемся. А сейчас я знаю только одно: воины должны отдыхать шесть часов. И мне безразлично, что в это время будет делать солнце.
Ибрай сделал знак Ходже, и они отошли в сторону.
— Что вы мне посоветуете, Ходжа?
— Ничего, — спокойно ответил тот. — Вы все решили правильно. Нет смысла уходить до тех пор, пока мы не поймем суть увиденного. В конце концов, нас послали и для того, чтобы мы узнали, с кем и чем придется иметь дело.
Бессмертные расположились на отдых в сотне метров от опушки. Большинство просто повалились в траву и мгновенно задремали: недельный рейд вымотал воинов, к тому же взятые с собой припасы подходили к концу, и, расчетливо экономя пищу, последние два дня никто из них не ел досыта. Сейчас не было возможности охотиться, нельзя было даже разжечь костра, но воины умели терпеть лишения и не роптали. Тем более каждый уже знал, что возможный противник определен и находится всего лишь в полутора километрах, а значит, там их ждет и еда, и добыча.
Ибрай сидел, опершись спиной о древесный ствол и положив автомат на колени. Вначале он решил, что сумел прогнать сон, но усталость оказалась коварней и сильнее. Присутствие Ахмада он почувствовал лишь тогда, когда тот опустился на землю рядом с ним. Если Ибрай и спал эти полчаса, то с открытыми глазами, потому что Ахмад заговорил с ним сразу же, как с бодрствующим, хотя начало предложения от Ибрая ускользнуло.
— …два раза, — услышал Ибрай взволнованный шепот Ахмада.
— Ты не ошибся? — спросил он, с усилием стряхивая дремоту.
— Клянусь Создателем! Они вытащили из леса серых обезьян, закованных в цепи, и увели в масджид. И это не русские!
— Ты уверен?
— Я хорошо знаю русский, я понимаю английский и некоторые другие языки, но язык, на котором они говорили, другой.
— И у всех белые волосы? — спросил Ибрай.
— На самом деле нет, — тихонько засмеялся Ахмад. — Я внимательно смотрел в бинокль… они мажут волосы белой краской, как уличные девки в Кандагаре.
— Они мажут головы краской, а ты свою бреешь, Ахмад, — отрубил Ибрай. — Их обычай может быть знаком воина. А их уличные девки, возможно, ходят с обритой головой, как ты сам.
И поскольку Ахмад был готов взорваться, Ибрай мягко продолжил:
— Мир велик, и не в каждом его конце удается правильно услышать наказы Создателя.
Ахмад сник и произнес вполголоса:
— Ты до сих пор веришь, что этот мир принадлежит Создателю, Ибрай?
— Верю, — ответил Ибрай, не промедлив ни мгновения. — И даже если этот мир не наш, Создатель все равно властвует над ним. А разве может быть иначе?
— А солнце, Ибрай? Почему здесь не заходит солнце?
— На Земле немало мест, где солнце не заходит летом и не встает зимой, — произнес Ибрай. — И в тех местах тоже живут наши братья. Мне не приходилось там бывать и тебе тоже, но это не значит, что рука Создателя не простирается над ними.
— Наверное, это так, командир, — устало согласился Ахмад. — И что же мы будем делать дальше? Люди хотят есть. Мы не нашли того, что искали.
— Сегодня мы будем только смотреть, — холодно произнес Ибрай. — А потом решим, как поступить.
Советы Ахмада ему не нравились. Воин имел право на свое мнение, но лишь до того момента, как прозвучит приказ командира, да только время Ахмад выбрал крайне неудачное. Сейчас Ибрай и сам не знал, что им следует делать, поэтому каждое высказанное вслух сомнение и тем более попытку что-то посоветовать воспринимал как прямое посягательство на свой авторитет. Но Бессмертные нуждались в пище, это Ибрай прекрасно понимал. Сытый воин намного охотнее идет на смерть, даже если приказ исходит от нелюбимого начальника. А Ибрая любили: он всегда заботился о своих бойцах. Поэтому четверых Бессмертных Ибрай отрядил на охоту, наказав стрелять не ближе двух километров от стоянки и только с глушителем. Радиомаяк и карманные рации по-прежнему были бесполезны — эфир на всех волнах гудел одинаковым несмолкаемым шумом, и охотникам приходилось полагаться лишь на собственное чувство направления.
Охота, кстати, вполне могла оказаться успешной. За последние сутки лес явно начал постепенно наполняться живностью. И хотя Бессмертные еще не видели зверей — отряд из двадцати шести человек был способен отпугнуть не только робкое травоядное, но и стаю опасных хищников, — однако все чаще слышали их крики и улавливали движение в кустах и кронах деревьев.
Отправив охотников, Ибрай устроился в корнях лесного гиганта, приказав будить его немедленно при любых признаках опасности. Сон навалился на Ибрая, едва он закрыл глаза. И когда кто-то принялся настойчиво толкать его в плечо, Ибрай решил, что с того момента прошло не более минуты. Странно, что веки за эту минуту приобрели чугунную тяжесть: ему пришлось некоторое время трясти головой и протирать глаза, чтобы вновь обрести способность понимать и видеть.
Перед ним замаячило возбужденное лицо Джамала.
— Командир! Белые воины увозят обезьян на самолетах!
— Какие самолеты? Откуда?
— К масджиду прилетели четыре машины. У них нет ни крыльев, ни винтов. Нескольких серых вывели из масджида и заставили зайти в машину. Серые не хотели туда залезать, и белоголовые воины загоняли их палками. А когда один серый напал на белоголового, тот сжег его совсем.
— Сжег?
— Серый прыгнул, но не смог достать, потому что ему мешала общая цепочка. А белоголовый направил на него свою палку, и серый сразу загорелся. Весь! Он закричал и умер, но продолжал гореть. Это произошло очень быстро, я бы даже не успел пересчитать пальцы на своих руках. Потом белоголовые воины погнали остальных, и те больше не сопротивлялись. Они сильно испугались того, что увидели.
— А ты? — спросил Ибрай без усмешки.
— Я? Нет! — Джамал не обиделся вопросу. Разве что удивился. — Отрубить голову можно гораздо быстрее, чем сжечь. Думаю, белоголовые воины этому просто не обучены. Мне кажется, что они вообще плохо умеют воевать. Мы можем захватить их поселок одним ночным броском, несмотря на их палки. Ты же знаешь: огнемет хорош только в ближнем бою.
Ибрай давно научился слушать и думать одновременно. А также, слушая, готовить и принимать решения — командир непременно должен уметь это делать. Поэтому его ответ созрел едва ли не раньше, чем Джамал закончил свой рассказ.
— Белоголовые берут в плен серых обезьян и увозят. Мы тоже хотели захватить серых. Но мы ничего не знаем о белоголовых. Конечно, мы сможем убить их и всех их пленников, Джамал, я в этом не сомневаюсь. А что дальше? Зачем нам воевать со всеми сразу и затевать вражду с теми, кто может стать нашим союзником? Это неразумно. К тому же ты, надеюсь, помнишь нашу главную задачу: узнать и вернуться! Сначала нужно попытаться поговорить с белоголовыми.
— А если они примут нас за врагов и сразу захотят сжечь? — с сомнением спросил Джамал.
— Чтобы они этого не сделали, мы должны показать, что у нас нет враждебных намерений.
— Как?
— Мы поймаем несколько серых обезьян и подарим им.
— Тогда лучше поймать несколько русских, — предложил Джамал. — Серые обезьяны слишком быстро бегают.
— Где ты найдешь русских, Джамал?! — с досадой сказал Ибрай. — Разве ты еще не понял, что их земли давно уже кончились. К тому же среди русских немало таких, у кого белые волосы, которые совсем не нужно красить. Белоголовые должны сразу догадаться, кто друг, а кто враг. Что же касается быстроты обезьян, то еще никто не убегал от пули. Нужно только лучше целиться и стрелять по ногам.
— А если белоголовым тоже нужны камни? — не сдавался упрямый Джамал.
— Сначала мы узнаем, что им нужно, а потом решим, как поступить, — ответил Ибрай, которому этот спор уже начал надоедать. — Я еще раз напомню тебе, Джамал: мы пришли сюда отнюдь не за камнями. Поэтому иди на пост и продолжай наблюдение!
Когда Джамал ушел, Ибрай подумал, что напрасно поспешил назначить его своим заместителем. Джамал рвался не только к деньгам и славе, но и к власти. Он жадно искал и запоминал ошибки своего командира. Однако он был недостаточно умен, чтобы осознать: Ибрай все прекрасно видит. Он также был недостаточно опытен, а потому не знал, какие внезапные потери может понести отряд в столь трудном походе. Обдумав эту мысль еще раз, Ибрай улыбнулся и снова задремал.
