Джейн Фэйзер - Королевские игры
В первые годы долгого заточения королеву Шотландии сопровождал собственный двор, а потому можно было в полной мере наслаждаться всеми привилегиями и внешними атрибутами власти. Увы, дни благополучия давным-давно миновали, а комфорт замка Шроузбури сменился целым рядом тюрем, каждая из которых оказывалась более жестокой, чем предыдущая. За восемнадцать бесконечных лет те придворные дамы, которые сопровождали ее в изгнание, постепенно исчезли. Некоторые умерли, остальные вернулись к собственной жизни в собственных семьях. Найти замену не представлялось возможным, и сейчас штат состоял всего лишь из пяти фрейлин, которым помогали четыре горничных.
Болезнь избавила ее от ужасов замка Татбери. Замок стоял на высоком холме и насквозь продувался ветрами. Жестокая лихорадка едва не лишила Марию жизни, и врачи настояли на переезде.
Да, смерть стала бы удобным исходом. Во всяком случае, избавила бы кузину Елизавету от досадных хлопот, с мрачным юмором подумала Мария. За жизнь стоило держаться хотя бы ради того, чтобы доставить неприятность королеве Англии.
Хлопнула наружная дверь, и в коридоре раздались быстрые, уверенные шаги сэра Эмиаса Полита - самого безжалостного из всех тюремщиков. А вскоре он появился на пороге собственной персоной, даже не сочтя нужным снять шляпу. Собачонка тихо зарычала, однако не пошевелилась.
- Рад видеть вас не в постели, мадам. Очевидно, здоровье улучшилось.
- Пока, не очень. - Мария нашла в корзинке клубок нужного цвета. - Просто в работе время идет быстрее, да и настроение поднимается. Должно быть, это нам не по нраву, сэр Эмиас, ведь вы не жалеете усилий, чтобы довести нас до отчаяния.
Она коротко взглянула на ненавистного мучителя: аккуратные рыжие усы и старательно подстриженная бородка, презрительно сжатые губы, холодные глаза фанатичного протестанта.
Тюремщик не счел нужным ответить на колкость: посмотрел через плечо на стоявших в дверях незнакомцев и щелкнул пальцами. Те быстро подошли к трону, покрытому балдахином, на котором еще в самом начале заточения шотландская королева собственноручно вышила гордый девиз: «В моем конце - мое начало».
На глазах у пораженной Марии двое неизвестных сначала сняли балдахин, а потом убрали с возвышения и сам трон.
- Что они делают? - Старшая из фрейлин в ярости подбежала к Политу. - Чей приказ выполняют?
- Не ваше дело, миледи.
Он направился к двери, однако голос Марии заставил остановиться. Она тихо, устало спросила:
- Что это означает, сэр?
Тюремщик обернулся.
- Мадам, вы и сами знаете, что отныне не обладаете королевским статусом и, следовательно, не имеете права на атрибуты власти. Впредь считайте себя подданной ее величества королевы Елизаветы.
Он поклонился и ушел.
Мария долго смотрела в огонь и лишь смутно слышала возмущенные возгласы фрейлин. Она прекрасно понимала истинное значение только что произошедшего события. Лишение королевского статуса сразу превращало ее в рядовую жительницу страны, обязанную подчиняться общепринятым законам. Неужели кузина осмелится приговорить ее к смерти? Страх ледяной хваткой сжал горло. Подобного поворота она не предполагала; никогда не сомневалась, что Елизавета уважает родство и, всем сердцем веря в божественное происхождение собственной монаршей родословной, не посмеет надругаться над достоинством другой королевы.
Все оказалось иначе. Скорее всего Елизавета поддалась убеждениям советников и людей, подобных Политу, - тех, в чьих глазах Мария Стюарт воплощала непосредственную и серьезную угрозу трону.
Королева Шотландии решительно сжала губы: да, при первой же возможности она непременно выступит против протестантской монархии. Отныне ставка стала еще выше: речь идет о насущной необходимости добиться свободы и взойти на английский престол - хотя бы для того, чтобы спасти собственную жизнь. А достигнув цели, можно будет вернуть многострадальной стране истинную, дарующую спасение души религию.
Узница отложила рукоделие, встала и подошла к стоящему у сырой холодной стены запертому комоду, на деревянной поверхности которого уже успела выступить плесень. Достав из корсажа крохотный ключик, отперла один из ящиков и вынула стопку писем. Их доставил молодой человек по имени Робин Поули. Он начал преданно служить еще тогда, когда Мария обитала в Татбери и пользовалась относительной свободой - во всяком случае, могла совершать далекие верховые прогулки. Для всего мира Поули оставался всего лишь скромным конюхом, но в действительности выполнял куда более важные обязанности. Он привозил письма из Парижа, от агента Томаса Моргана, который и порекомендовал посредника в качестве верного, достойного доверия слуги. С тех самых пор Поули находил способы навещать свою госпожу, причем даже здесь, в Чартли, и привозил письма от Моргана. Послания неизменно вдохновляли: в них подробно описывались усилия, которые французский кузен герцог де Гиз и король Испании Филипп предпринимали, чтобы вторгнуться в Англию и, возведя на трон многострадальную узницу, очистить Британские острова от протестантской скверны.
Интересы и цели Франции и Испании совпадали: вернуть заблудшее королевство в лоно католической веры и тем самым навсегда избавиться от военной угрозы со стороны сильной, прекрасно вооруженной державы.
Мария сдержанно улыбнулась. Спасители, разумеется, надеялись получить послушную марионетку, однако глубоко заблуждались: она вовсе не была той слабой и безвольной женщиной, какой нередко старалась казаться. Она будет править самостоятельно и решительно, а если потребуется, то, как и в родной Шотландии, сама поведет в бой войска.
Мария вернулась к камину и открыла пакет. Письма обладали магической силой: они дарили надежду. Нет, она не забыта в унылой северной пустыне. Пришло время призвать к действию, показать, что убежденная в правоте общего дела и католической веры стойкая королева ценит усилия и мечтает обратиться к дворянству Шотландии, задавленному протестантской Англией. Несмотря на то что ее собственный сын пользовался покровительством Елизаветы и правил Шотландией как монарх-протестант, истинные шотландцы-католики считали своей королевой Марию Стюарт и были готовы встать на ее сторону.
- Шарлотта, не пришлешь ли ко мне Барбару?
- Сию секунду, мадам. Могу ли и я что-нибудь для вас сделать?
- Будь добра, принеси бумагу и чернила.
Шарлотта с готовностью поставила перед госпожой поднос из слоновой кости со всеми необходимыми для письма принадлежностями. Мария на мгновение задумалась, а потом начала писать обращение к своей стране и своим подданным. Она и сейчас пользовалась тем самым шифром, который неизменно применяла в секретной корреспонденции, а когда закончила, посыпала лист песком, чтобы высохли чернила, свернула и запечатала, но не королевской печатью, а всего лишь бусиной с висевших на поясе четок. Для посвященных в тайну рисунок должен послужить свидетельством истинности послания, а посторонние не заподозрят его важности. Во всяком случае, всегда надо надеяться на лучшее и молиться.
Горничная Барбара уже стояла в ожидании приказа.
- Возьми это и храни до тех пор, пока не появится Поули; он должен приехать в ближайшее время, чтобы послужить мне верой и правдой. Найди этого человека: он будет или в деревне, или в конюшне - там, где легче остаться незамеченным. Отдай письмо так, чтобы ни одна живая душа не видела.
Барбара приняла сложенный лист и бережно спрятала за корсаж.
- Непременно исполню, мадам.
Мария снова опустилась на стул и прислонилась головой к высокой деревянной спинке. Тюрьма, и без того мрачная и убогая, окончательно опустела. Кузина лишила ее последнего символа монаршего правления. Вот только Бога не под силу украсть никому.
Она прикоснулась к образку на груди и устало закрыла глаза.
Сэр Фрэнсис Уолсингем торопливо шагал по длинным коридорам Уайтхолльского дворца. Шел он, озабоченно нахмурившись и крепко зажав в руке стопку бумаги. Попадавшиеся по пути слуги и придворные спешили скрыться, но, погрузившись в размышления, всесильный секретарь никого не замечал. Он спешил в личные покои королевы. Двое часовых немедленно опустили пики и категорично преградили путь.
Дверь, однако, тут же открылась. В коридоре показалась молодая придворная дама и присела в низком реверансе.
- Ее величество немедленно вас примет, сэр Фрэнсис, - оповестила она, после чего неслышно удалилась, предоставив вельможе встретиться с королевой наедине.
Уолсингем почтительно поклонился, сделал три шага и снова отвесил поклон - еще более глубокий.
- Ваше величество, благодарю за аудиенцию.
- Что за чепуха, Фрэнсис. Разве можно отказать в приеме секретарю королевской канцелярии?
Королева отложила перо и встала из-за стола. Выглядела она, как всегда, великолепно: алое бархатное платье украшено жемчугом, массивный бриллиантовый кулон мерцает на фоне роскошно расшитого корсажа, к усеянному драгоценностями поясу прикреплен золотой, с множеством сияющих сапфиров футляр для благовоний. Сейчас, в пятьдесят три, ее некогда густые ярко-рыжие волосы поредели и поблекли, а потому скромно прятались под чепцом, который с полным основанием мог бы считаться произведением ювелирного искусства.
