Роберт Шекли - Лавка старинных диковин (сборник)
Первое, на что он обратил внимание: вторжение происходило в его пространство. Это была простая, но почти невообразимая вещь, которая произошла от одного неотмеченного момента к другому в непрерывном потоке времени или чего бы то ни было.
Его рассердило, что теперь он должен рассматривать еще и «время». Без него было гораздо проще.
– Иногда кажется, что есть только я, – сказал Арчи, – а все остальное мне только снится.
– Да, конечно, – согласилась Джейн. – Иногда я думаю так же.
– Но мне могло бы сниться, что ты говоришь это.
– Так или иначе, это недоказуемо, – пожала плечами Джейн.
– Трудно не согласиться. Тебе не кажется, что мы уже давно не проверяли инкубатор?
– Давай заглянем в смотровой люк.
Они вошли в инкубационную комнату – помещение с белыми стенами и разнообразными предметами обстановки. Единственным любопытным предметом в комнате был объемистый цилиндр, конусообразный с торцов, сделанный из какого-то блестящего металла, похожего на нержавеющую сталь. Цилиндр лежал в открытой ажурной коляске, выполненной из того же металла, что и цилиндр, но не отполированного до такого же блеска. Последнее творение профессора Карпентера, по завершении которого он присоединился к остальным.
– Никак не могу понять, почему профессор ушел тотчас же, как только закончил уловитель душ, – задумчиво произнесла Джейн.
– Это не уловитель душ, – возразил Арчи.
– Конечноуловитель. Самый настоящий. И если наши надежды оправдались, цилиндр Карпентера поймал душу какой-нибудь новой формы жизни.
– Возможно, все это мы видим во сне, – снова сказал Арчи. – А мир, настоящий мир на самом деле устроен иначе.
– Как можешь ты говорить о мироустройстве? Вспомни, что случилось только в течение нашей жизни. Долгое время все шло своим чередом, а потом – раз, и все кончилось. Ты помнишь, что почувствовал, когда это случилось?
– Это было очень давно. И теперь надолго.
Джейн кивнула:
– Кто бы мог подумать, что мы с тобой станем последними людьми на Земле?
– Это потому, что мы попали в проект Карпентера. Мы добровольно вызвались остаться, помнишь?
– Конечно помню. Но я не думала, что для рождения нового существа потребуется столько времени.
– Прогнозы редко сбываются на сто процентов, – сказал Арчи. – Никто не знает, сколько нужно времени, чтобы новая раса из потенциальной возможности превратилась в реальность.
– По-моему, времени прошло достаточно, – сказала Джейн. – Давай заглянем в инкубатор.
– Нельзя. Карпентер допускал, что это повлияет на результат.
– Тогда для чего он сделал смотровой люк?
– Ну, может, этого требовала техника безопасности, – неубедительно предположил Арчи.
– Не городи чепухи. Эх, к черту Гейзенберга, давай заглянем.
Они повернулись к цилиндру и заглянули через смотровой люк. Внутри что-то было. Потом дверца цилиндра распахнулась, и они увидели новое существо.
Существо было настолько новым, что даже не имело названия. Это было довольно странно, потому что имена обычно появляются за некоторое время до появления новорожденных. Однако не в данном случае. Наступил момент замешательства, когда троица посмотрела друг на друга. Замешательство продолжало нарастать, поскольку новое создание не обладало органами зрения – в них не было необходимости до рождения. Отсутствие зрения ставило его в невыгодное положение по отношению к людям, имевшим возможность сколь угодно долго рассматривать существо, и это не могло не сказаться на его форме, его комплектации, его манере двигаться и, больше всего, на его поведении. А новое существо не могло ответить людям той же монетой. Оно знало, что они рядом, но, черт побери, оно не могло их видеть.
– Глаза! – крикнуло существо. – Мне нужны глаза!
– Успокойся, – отозвался Арчи. – Пока еще рано.
– Это не займет много времени, – сказало существо.
И оно сделало то, что позже назовет усилием. Раздался хлопок – первый произведенный им звук! – и вот оно уже обладает глазами.
Но обладает ими как-то не вполне верно. Арчи и Джейн вежливо поаплодировали, но существо знало: с глазами что-то не так. Оно видело только одно существо, а не двух, и это существо выглядело как… Тут оно запнулось. Поскольку оно не знало почти ничего, то и делать сравнение ему было не с чем, – таким образом, искусство метафоры было ему недоступно. А хуже всего, что у него в запасе не было даже прилагательных! Джейн нашептала ему некоторые, и оно испытало чувство благодарности.
– Ты бы мог сказать, что ты некоторым образом студенистый. Имеешь форму перевернутого яблочного пирога или приплюснутой кривой распределения. Ты обладаешь массой и душой. Наружный слой напоминает протоплазму: течет, но не как плоть. Твой внешний вид – кристаллообразный, что, вероятно, соответствует природе твоей реальности. Ты сверкаешь, и у тебя много граней. Ты беспрерывно меняешь цвет, почти не повторяясь. Возможно, так ты мог бы общаться с другими себе подобными.
– Какими другими? – удивилось существо.
– Ну, – сказала Джейн, – я имела в виду – потом, позже. Сейчас нет никаких других. Ты первый.
– Первый?
– Первый образец новой формы жизни. Прародитель новой расы. Что-то очень особенное. Ты должен гордиться.
– Но я ничего не сделал!
– И тем не менее ты первый представитель своего вида.
– Да, наверное, это важно. А что насчет вас? Вы двое были здесь до меня.
– О, мы не в счет, – сказал Арчи. – Ты первый в своем виде, а мы последние в своем. Сегодня самый важный день в истории твоего вида.
– То есть все начинается здесь?
– Да. Главное, понять, что все это должно где-то начаться для вас.
– Я первый! – воскликнуло существо.
– Но не последний, – добавила Джейн. – Мы объясним это позже. Главное, понять, что все это должно где-то начинаться. Сегодня это и происходит. Начало. День первый. Самый важный день в истории твоей расы, которая должна появиться. День, который вы станете праздновать, если не забудете.
– Ты сказала, я сверкаю?
– Да. Наверное, ты кристаллическая форма жизни.
– А вы нет?
– Спасибо, нет! Мы из протоплазмы, устаревшая модель.
– Не знаю ничего о других моделях. Ведь я только что появился.
– Нам это известно, – сказал Арчи. – Не нужно забегать вперед. Рождение из небытия само по себе – важный жизненный опыт.
– Это нечто отличное от того, что я знал. Интереснее, хотя и там было неплохо.
– Расскажи, как было там.
– С удовольствием. Но прежде мне хотелось бы получить имя.
– Зачем? – удивился Арчи. – Ты же в единственном числе. Вряд ли тебя можно с кем-то спутать.
– Просто мне кажется, я буду чувствовать себя увереннее, если обзаведусь именем. Так я смогу относиться к себе как к личности, а не как к представителю вида.
– Он быстро учится, тебе не кажется? – обратился Арчи к Джейн. – Парень не промах! – Повернувшись к существу, он сказал: – Намотай на ус, что до тех пор, пока ты являешься единственным представителем вида, личность и раса в тебе слиты воедино. И каким бы ты ни был, те, что придут за тобой, будут твоим образом и подобием, хотя и не таким совершенным, как ты. Не важно, насколько несовершенен можешь быть ты, это твоя сущность, которая задает тон всему последующему.
– Это хорошо, – сказало существо. – Но лучше, если бы это являлось результатом моих личных заслуг, а не следствием того, что мне посчастливилось (или не посчастливилось) стать первым. Но я понимаю, что этот момент следует рассмотреть позже, когда я буду знать больше. Объясни мне, почему я не могу вас увидеть, как бы ни старался?
– Причина в твоей зрительной системе, – сказала Джейн. – Создавая ее, ты, конечно, постарался на славу, вот только встроил задом наперед. Сейчас она сориентирована так, что ты видишь только себя.
Существо ощутило неловкость. Еще одно понятие, в котором он обязательно разберется, как только появится возможность!
Пока же он сказал:
– На самом деле мне нравится смотреть на себя. Однако из вежливости, я думаю, мне следует перенаправить зрение.
И существо перенаправило зрение, потеряв при этом себя из виду. Это было печально, потому что так приятно смотреть на что-то блестящее. Два существа, которых он увидел, не блестели.
– Можно просто звать тебя Адамом, – предложил Арчи. – Как-никак ты первый.
– Это имя что-нибудь значит? – спросил Адам.
– Ох, я и забыл. Разумеется, ты ничего не знаешь про настоящего Адама. Он был первым человеком на Земле. Это хорошее имя и тебе подходит.
– Но оно не может быть моим настоящим именем, – возразил Адам. – Оно из языка твоей расы, а не моей.
– Ну а как иначе? Твоей расы пока нет.
– Это можно очень быстро исправить, – сказал Адам, рассердившись.
