Фредерик Браун - Галактический скиталец
— Хорошо, Элликотт. Марсиане тут, у нас, сегодня просто невыносимы. Я приметила двоих, которые знаешь чем занимались?
— Ради бога, дорогая. Не надо о них. В следующий раз расскажешь. До встречи, любимая.
Положив трубку, взглянул в зеркало, отразившее мрачное лицо одержимого — его собственное. Набрав номер, позвонил секретарше:
— Дорис? Меня нет ни для кого, ясно? Не беспокойте меня ни по какому поводу. Если кто-то позвонит, скажите, что я уехал.
— Хорошо, доктор. И надолго это?
— Я сам вам позвоню. Если не объявлюсь до конца вашей смены, передайте все это Эстелле. Спасибо.
Снова взглянул в зеркало. Глаза запали, количество седины за последние четыре месяца удвоилось.
«Итак? — подумал он про себя. — Марсиане не способны к вранью, так ли это?»
И его разум пришел к ужасному, скрытому до сих пор выводу. Если марсиане могли лгать, тогда их умолчание в отношении сроков пребывания на Земле отнюдь не говорило в пользу того, что оно должно быть кратковременным.
А что, если они испытывали еще большее, чем предполагалось, садистское удовольствие от того, что оставляли нас в неведении, сохраняя у человека надежду, что когда-нибудь кошмар все же кончится, — чтобы отягощать наши муки и не сразу уничтожить род людской, отняв у него упование на это. Ведь если все начнут кончать жизнь самоубийством или заделаются сумасшедшими, то какое же им тогда будет от этого удовольствие?
В то же время логика его рассуждений была столь стройной, удивительно простой и ясной…
В подавленном состоянии доктор даже не сразу смог вспомнить, что ему так досадило. Ах, да… Предположим, кто-то заявляет, что способен лгать и говорит при этом правду, тогда он действительно может врать; но в таком случае он, возможно, уже обманывает, когда говорит, что может врать, и… и тогда он не способен на ложь? А если это так, трудно допустить, что марсианин обводил его вокруг пальца, утверждая, что ложь для него — дело привычное…
У Снайдера от подобных рассуждений голова пошла кругом и мысли стукались о стенки замкнутого пространства его мозга. В конце концов он отказался от дальнейших попыток постигнуть эту квадратуру круга.
Закрыл глаза…
И тут же, буквально через секунду, его словно ударило электрическим током и он чуть не на метр подскочил над кроватью. Одновременно, с левой и правой стороны прямо в уши ворвался страшной силы хохот. Это надо же, забыл заткнуть уши ватными тампонами.
Встал, засунул в уши затычки и снова улегся.
На этот раз заснул глубоким сном.
Даже приснились…
Марсиане.
Глава 16
Фронт научных работников против марсиан был менее организован, чем аналогичная организация психологов, но отличался большей активностью. Психологи и психиатры при громадном наплыве клиентов занимались исследованиями и опытами, так сказать, эпизодически, только в свободное от работы время. Другое дело, ученые. Они не жалели ни времени, ни сил.
Все остальные направления и проблемы науки и техники были заброшены.
Задействованы были все главные научные центры в мире. Упомянем лишь некоторые: Брукхэвен, Лос-Аламос, Гарвич, Брауншвайт, Сумиград, Троицк и Токияма.
Не стоит, видимо, и говорить о частных лицах, которые — кто на чердаке, кто в подвале — всегда претендовали на то, чтобы двигать вперед любую отрасль науки или псевдознания. Какие только средства и методы не пускались при этом в ход! Упомянем среди сотен задействованных хотя бы только электротехнику, электронику, химию, черную и белую магии, алхимию, биотику, оптику, акустику (звук и сверхзвук), топологию, токсикологию и слишком многое другое, чтобы перечислять.
Ведь просто не могло быть такого, чтобы у марсиан не было какого-нибудь слабого места. Непременно существовало что-то, от чего и они возопили бы: «Ой!»
Какими только лучами их ни бомбардировали: альфа, бета, дельта, дзета, тета и омега!
Когда представлялась оказия (а надо сказать, что марсиане равнодушно относились к тому, что над ними ставились всевозможные опыты), их подвергали электрическим разрядам во многие миллионы вольт, против них использовали как мощнейшие, так и совсем слабые магнитные поля. Не были забыты ни микро-, ни макроволны.
Помещали их в среду, где царил холод, близкий к абсолютному нулю, и «поджаривали» при максимально возможных для нашей науки температурах: в эпицентре ядерного распада и синтеза. Последний опыт, конечно, был проведен не в лабораторных условиях… После довольно продолжительных дискуссий на официальном уровне все же было решено не откладывать ранее намеченное на апрель испытание водородной бомбы. Главным аргументом был неоспоримый факт: все равно от марсиан секретов не существует, так что и терять нечего. А с другой стороны, ученые были более или менее стопроцентно уверены, что в момент взрыва кто-то из марсиан, движимый безграничным любопытством, окажется рядом. Результат превзошел все ожидания: на сброшенной при испытании водородной бомбе верхом сидел марсианин. После взрыва он скуимировал на капитанский мостик адмиральского корабля и с брезгливым выражением лица бросил в лицо командующему:
— Слушай, Джон, неужели это самая лучшая из твоих петард?
Их фотографировали в порядке исследования во всех мыслимых спектрах — инфракрасном, ультрафиолетовом, флюоресцентном, при свете натриевой лампы, углеродной дуги, свечи, звезды.
Их поливали всеми известными на Земле жидкостями, включая цианистую кислоту, тяжелую, а также святую воду и даже средство от насекомых. Издаваемые ими звуки — голосовые и другие — записывались всеми известными технике средствами.
Их детально изучали через микроскопы, телескопы и иконоскопы.
Но практические результаты неизменно оказывались нулевыми. Ни одному ученому не удалось хоть как-то воздействовать на марсианина, хотя бы временно досадить ему и поставить в неуютное для него положение: все, что удалось узнать после всех предпринятых усилий, не выходило за рамки уже известных сведений.
Марсиане отражали свет только в диапазоне видимого спектра. Все остальные виды излучений, с другой частотой волны, проходили сквозь них, не преломляясь и никак не взаимодействуя. Их невозможно было обнаружить ни радаром, ни рентгеновскими лучами, ни радиоволнами.
Они никак не влияли на гравитационные и магнитные поля. Ни одна из форм известной человечеству энергии или твердых, жидких и газообразных материальных субстанций не воздействовала на них.
Звука они не поглощали и не отражали, но сами являлись его источником. Их голос и изображение могли быть зарегистрированы на кассете и на фотографии. И это было наиболее ошеломляющим моментом во всей запутанной истории, потому что в самом прямом и понятном смысле этого слова они физически не существовали в нашем мире.
