Сергей Палий - Изнанка
Примерно полгода назад окончательно утряслись перипетии с восстановлением границ государств, что было, бесспорно, крайне затруднительно без серьезных военных и экономических потенциалов. Здесь не обошлось без неожиданностей и курьезов. К примеру, проворные японцы умыкнули-таки у русских Курилы, на что Россия проделала финт ушами и зачем-то объединилась с бедными Монголией и Казахстаном. От подобной туманной наглости Штаты озверели и попытались подмять под себя Канаду с Мексикой, но получили такой от ворот поворот с севера и юга, что поутихли. Множество мелких государств вообще перестали существовать, на Ближнем Востоке снова разгоралась вечная резня, Европа готовила какой-то брюссельский проект окончательного объединения, Новая Зеландия, Австралия и Индонезия практически диффузировали друг с другом, чем слегка разозлили выдержанных англичан, а Папуа – Новая Гвинея, соответственно, оказалась в большой экономической заднице. Меньше всего территориальные и политические изменения коснулись двух материков: Африки и Южной Америки, – правда, тут загогулину откололи чилийцы, заявив, что вступают под флаг Британского содружества.
ООН также помаленьку возрождалась. Совет Безопасности, по крайней мере, уже раскочегарился на полную катушку и через третьи руки принялся наводить порядок в Европе. Усилилось политическое и экономическое давление на Китай, ибо разведка ряда стран имела некоторые косвенные данные о тайных переговорах на высшем уровне с Индией. Если бы двум миллиардникам удалось прийти к какому-то соглашению и, не приведи сатана, объединиться, то вздрогнул бы весь мир. Правда, уважающие себя политики, социологи и аналитики такую возможность исключали, но легкая дрожь в коленках все равно имела место.
Россия восстанавливалась быстро. Крупные города, местами снесенные «каплями» под каток, застраивались с невероятной скоростью. Проблема решилась сама собой, людям нужно было где-то жить и работать. Сначала смекнули было: мол, зачем что-то делать, когда есть Центры – фактически готовая жилплощадь, требующая только косметических изменений. Но довольно быстро выяснился неутешительный факт: лишь около пятнадцати процентов бывших горожан были готовы жить вдали от развитой инфраструктуры. Так что Центры быстро перешли под контроль сельских жителей, которые тут же переделали их в склады, элеваторы и прочие действительно нужные в хозяйстве постройки. А рожденные мегаполисами вернулись в свои разбитые обители. Тяжко вздохнули, попричитали и принялись строить.
Москва была реинкарнирована уже почти наполовину. Практически точно восстановили Кремль, Большой театр, многие исторические памятники, скоренько заштопали Арбат... Потихоньку-полегоньку, и через год обнаружилось, что застроены внутренности Садового кольца, взлетели ввысь старые небоскребы в «Москва-Сити» и новые в спальных районах, отлажена работа метрополитена, внутригородских автотранспортных артерий и вокзалов... Казанский, Ленинградский и Ярославский, кстати, были наконец объединены в исполинский многоуровневый железнодорожный комплекс «Столица-экспресс».
Город выплеснулся за пределы МКАД...
Рысцов однажды поймал себя на крамольной мысли, что Москве для поддержания тонуса нужно раз в двести лет устраивать профилактику оборудования. Сжигать ее дотла...
Он нашел Ольгу спустя четыре месяца после падения эса. Случайно встретил на улице, подошел и просто сказал: «Привет». И как-то все у них склеилось. Без выкидонов и многолетних притирок. Поселились в старой Валериной квартире на Смоле, обзавелись всякими бытовыми нужностями, нашли работу в рекламном отделе крупной строительной фирмы.
Обнаружился Сережка. Оказывается, Светка с хахалем вернулись в столицу сразу, как только началась суета. На свой страх и риск. И не проиграли – хахаль успешно открыл свое дело, за считаные недели поднялся на несколько порядков в бизнесе и сейчас был уже чуть ли не олигархом.
С сыном Валера виделся теперь не так часто, как раньше, – Сережка пошел в навороченную частную школу, больше похожую на пансион для благородных мальчиков, и пропадал там целыми днями. Но в те моменты, когда они встречались, все становилось на свои места. Пацан орал: «Папка!» – и с глазами по пятаку бросался к Рысцову на шею.
Также обнаружились Шуров с Мелкумовой. Причем они уже успели расписаться. К тому же у Вики подозрительно вспух животик. Изредка они встречались с Валерой и Ольгой и проводили вместе целый уик-энд, выезжая куда-нибудь на природу. Дружили семьями: Оля с Викой заливали часами про моду и былые времена, а Валера с Артемом напивались вдрабадан и принимались безбожно паясничать...
Не вернулся Феченко. Трудно сказать, устроился он в другом городе или погиб – сведений не было.
Не отыскались Копельников и Митин. Андрон тщетно пробивал через знакомых списки без вести пропавших в надежде обнаружить под строкой с их фамилиями статус «зарегистрирован». Гений freak-режиссуры на немалые сбережения, заблаговременно обналиченные и пережившие в виде бумажных прямоугольничков все катаклизмы в надежном месте, заново отстроил в Измайловском парке павильоны, набрал съемочную группу, актеров и уже успел отснять один полнометражный фильм, который покамест монтировался. Петровский не распространялся, о чем картина. Он вообще стал нелюдим и засунул в недра антресоли свою голубую шляпу. Они с Рысцовым встречались гораздо реже, чем прежде.
Жизнь шла. И вот, более-менее устроив быт, Валера с Ольгой с обоюдного согласия постановили недельку отдохнуть – что-то типа медового месяца устроить. Ездить за границу сейчас было немодно и, честно говоря, небезопасно. Да и не очень хотелось многолюдных пляжей или окосевших от пива туристов, жадно фотографирующих развалины цивилизации. Поэтому они решили поехать в Адыгею, туда, где познакомились по-настоящему, где выжили вместе в той страшной зимней вьюге, смазавшей Рысцову печать регистрации по месту жительства в паспорте. И, пожалуй, часть сердца...
Остановились Валера с Ольгой в той же гостинице. Только теперь она называлась не «Ловкач Ваня», а «Магнолия», да и внутри стало гораздо уютней. Побросав вещи, они на попутке добрались до Гуамского ущелья и пошли вглубь, между скалистых стен. Хотелось увидеть дверь в бункер, где когда-то была база С-канала «Либера». Хотелось глотнуть прошлого – страшного и в то же время... романтичного. Так часто бывает: что-то дикое и поганое в настоящий момент, отодвинувшись на несколько лет назад, становится манящим и таинственным...
Они уже несколько минут шли молча. Здесь, в ущелье плачущих скал, не хотелось говорить. Слева, где речка делала небольшой крюк, на поросшем буком мысе, показалось маленькое летнее кафе: хибарка с набором бутылок за стеклом, мангал да пара столиков. Из дверного проема высунулось заросшее щетиной лицо горца, зыркнуло и снова пропало в темноте.
