Франк Шетцинг - Стая
— Это значит, они происходят либо из пещер, либо из лишённых света глубин, — сказал Роше.
— Да. У некоторых животных, живущих без солнечного света, глаза атрофированы, но рудиментарно всё же наличествуют. Эти же крабы… ну, я не хочу высказывать поспешных суждений, но впечатление такое, будто у них никогда не было глаз. Если это так, то они не только явились из полной черноты, но и произошли оттуда. Я знаю только один вид крабов с такими признаками.
— Жерловые крабы, — кивнул Рубин.
— И где они водятся? — спросил Роше.
— В гидротермальных глубоководных жерлах, — сказал Рубин. — Это вулканические оазисы.
— Тогда они не смогли бы выжить на суше и секунды, — возразил Роше.
Оливейра выудила одно безжизненное тело из ванны и положила на рабочую поверхность. Взяла из бюксы несколько инструментов, проехала крошечной циркулярной пилой сбоку по панцирю, и изнутри под давлением брызнуло что-то прозрачное. Оливейра распилила панцирь и сняла верхнюю крышку.
Они смотрели на вскрытое животное.
— Это не краб, — сказал Йохансон.
— Нет, — подтвердил Роше, указывая на желеобразную комковатую массу, наполнявшую панцирь. — Это та же дрянь, какую мы нашли в омарах.
Оливейра начала вычерпывать желе ложечкой в сосуд.
— Посмотрите, — сказала она. — Видите волокнистые разветвления вдоль спины? Это нервная система. Сенсорика животного невредима, но нет ничего, чему она могла бы служить.
— Как же, есть, — сказал Рубин. — Желе.
— Итак, это в любом случае не краб в полном смысле. — Роше склонился над чашкой с бесцветным студнем. — Скорее, крабовый аппарат. Функционирующий, но нежизнеспособный.
— Разве что идентифицировать это вещество внутри как новый вид крабового мяса…
— Никогда в жизни, — сказал Роше. — Это чужеродный организм.
— Тогда этот чужеродный организм отвечает за то, чтобы вывести животных на сушу, — заметил Йохансон. — И мы должны задуматься, то ли он вполз в мёртвых животных, чтобы их снова квази-оживить…
— То ли этих крабов такими вывели, — закончила Оливейра.
Повисло неуютное молчание. Наконец Роше произнёс:
— Что бы ни было причиной их появления на суше, ясно одно. Если бы мы сейчас сняли с себя эти костюмы, то были бы мертвы. Животные начинены Pfiesteria-культурой. Или чем похуже. Во всяком случае, воздух в этой лаборатории отравлен.
Йохансон размышлял о том, что сказал сегодня Вандербильт.
Биологическое оружие.
Конечно, Вандербильт прав. Но совсем не так, как он думал.
* * *
Уивер
Уивер не выходила из эйфории.
Достаточно было ввести пароль, как ей был обеспечен доступ к любой мыслимой информации. То, что перед ней тут открывалось как на ладони, в других обстоятельствах она добывала бы месяцами. Фантастика! Она сидела на балконе своего номера, соединившись с банком данных НАСА и углубившись в американскую картографию.
В восьмидесятые годы американские военно-морские силы обнаружили удивительный феномен. Радарный спутник «Геозат» ощупывал океаническую поверхность, чтобы убедиться, что уровень моря всюду одинаков — если не считать колебания прилива-отлива.
То, что показал «Геозат», превзошло все ожидания.
Подозрения, что океан даже в состоянии абсолютного покоя не вполне ровный, высказывались и раньше. Теперь же выявилась структура, которая придавала земному шару вид шишковатого клубня. На нём было множество горбов и вмятин, выпуклостей и впадин. Южнее Индии уровень моря был на 170 метров ниже, чем у берегов Исландии. К северу от Австралии море выпирало над средним уровнем горбом высотой 85 метров. Море походило на горный ландшафт, причём топография поверхности воды приблизительно повторяла подводный ландшафт.
Выводы были подкупающие. Если знаешь форму поверхности воды, примерно представишь и то, что под ней.
Виной была неравномерность гравитации. Подводная гора увеличивала массу морского дна, и сила тяготения там была выше, чем над подводными впадинами. Эта сила притягивала воду, окружающую гору по бокам, и она выдавливала на поверхности выпуклость. Над горами вода выпирала, над лощинами западала. Исключения из этого правила — например, если вода горбилась над подводной равниной, — вначале вызывали замешательство, но потом выяснилось, что некоторые придонные камни в тех местах обладали повышенной плотностью и тяжестью, то есть гравитационная топография действовала закономерно.
Склоны всех этих водных ложбин и бугров были такими пологими, что с борта корабля их нельзя было заметить. Фактически этот феномен нельзя было обнаружить без спутникового картографирования. «Геозат», кроме того, выявил в океане гигантские завихрения течений диаметром в сотни километров. Подобно кофе, который мешают в чашке, массы воды образуют в центре вращения углубление, а по краям поднимаются вверх. Эти воронки, так называемые эдди, порождают дополнительные неровности на поверхности воды. А эдди оказались составными частями более крупных завихрений. Из удалённой точки зрения — со спутника — стало видно, что все океаны в целом находятся в круговом движении. К северу от экватора гигантские кольцевые системы закручиваются по часовой стрелке, а к югу — против часовой.
Стал понятен другой принцип морской динамики: вращение Земли само по себе воздействует на степень ротации воды.
Гольфстрим, оказалось, был вовсе не течением, а западным краем гигантской, очень медленно вращающейся водной линзы, которая давила по часовой стрелке на Северную Америку. Поскольку центр водоворота находился не посередине Атлантики, а был сдвинут к западу, Гольфстрим, прижатый к американскому побережью, накапливался там и вздымался вверх. Сильные ветры и направление течения к полюсу ускоряли его, тогда как непомерное трение о берег его замедляло. Так североатлантический водоворот приходил в стабильное вращение, в соответствии с законом сохранения вращательного импульса, который гласит, что круговое движение остаётся постоянным, пока на него не будет оказано внешнее воздействие.
Эти внешние воздействия и искал Бауэр, но не был твёрдо уверен в их существовании. Исчезновение у Гренландии шлотов, через которые вода каскадами обрывалась в глубину, давало основания для тревоги, но ничего не доказывало. Глобальные изменения можно было доказать только на глобальных изображениях.
В 1995 году, после окончания холодной войны, американская армия постепенно рассекретила картографию «Геозата». Сама система «Геозат» сменилась рядом современных спутников. Со всех этих спутников Карен Уивер могла теперь получить любые данные начиная с середины девяностых годов. Она проводила целые часы, сравнивая и соотнося замеры. Данные различались в деталях — это могло произойти, например, оттого, что радар спутника ошибочно принял густой туман за поверхность волны, чего другие спутники, естественно, не подтверждали, — но в общем и целом всюду было одно и то же.
