Джек Вэнс - Лионесс: Сад принцессы Сульдрун
Эйлас положил на прилавок серебряную монету: «Принесите нам эля, мы посидим у стола под деревом».
Три компаньона присели, наслаждаясь освежающим вечерним бризом. Толпы посетителей ярмарки редели — оставались лишь припозднившиеся любители найти что-нибудь по дешевке и нищие, копавшиеся в отбросах. Музыка стихла; торговцы укладывали товары, акробаты, фокусники, мимы и жонглеры разошлись. Официально ярмарка заканчивалась завтра, но некоторые шатры уже снимали, многие временные лавки разбирали, телеги и фургоны громыхали по дорогам, ведущим с выгона на все четыре стороны света. Перед гостиницей «Черный бык» проехал разукрашенный фургон доктора Фиделиуса, запряженный парой черных двуглавых лошадей — ими энергично погонял молодой аристократ впечатляющей внешности.
Ейн с изумлением указал на лошадей: «Чудеса-то какие! Они такими уродились, или это проделки колдунов?»
«Предпочитаю животных, не привлекающих столько внимания», — заметил Каргус.
Эйлас вскочил на ноги, глядя вслед удаляющемуся фургону: «Вы заметили, кто сидел на козлах?»
«Конечно. Молодой вельможа решил позабавиться».
«Или сын богача, претендующий на знатность».
Эйлас задумчиво опустился на стул: «Я где-то его раньше видел — в каких-то необычных обстоятельствах». Приподняв кружку, он заметил, что она пуста, и подозвал паренька-служку: «Принеси еще эля! Выпьем, а потом съездим туда, куда указывает компас — до окраины или чуть дальше».
Эйлас, Каргус и Ейн замолчали, наблюдая за передвижением всадников и пешеходов, покидавших выгон. Подросток принес им по второй кружке эля; в ту же минуту мимо по улице проходил высокий человек с взлохмаченными темно-русыми волосами и тревожно блуждающими глазами. Он остановил паренька, возвращавшегося в гостиницу с пустыми кружками, и напряженно спросил: «Я — доктор Фи-делиус. Вы не видели, случайно, мой фургон? Он запряжен парой черных двуглавых лошадей».
«Я не видел ваш фургон. Меня не было на улице, пока я не принес эль вот этим господам».
Эйлас сказал: «Сударь, ваш фургон проехал мимо несколько минут тому назад».
«Вы не заметили, кто правил лошадьми?»
«Меня этот человек заинтересовал, я его хорошо запомнил — он примерно вашего возраста, темноволосый, с красивым лицом и гордой, даже надменной осанкой. Он погонял лошадьми так, будто воображал себя божеством, скачущим по облакам. Кажется, я его раньше где-то видел, но я не могу припомнить, где именно».
Ейн указал пальцем на юг: «Он уехал по Икнильдскому пути».
«Значит, ему придется ждать парома у Камбермунда, — высокий незнакомец снова повернулся к Эйласу. — Имя „Фод Карфилиот“ ничего вам не говорит?»
«Так вот кто он такой! — Эйлас вспомнил события, забытые после казавшихся вечностью месяцев тяжелого труда, унижений, битв и странствий. — Я видел его на башне Тинцин-Фюраля!»
«Вы подтвердили мои наихудшие опасения, — Шимрод повернулся к официанту. — Дружище, ты не можешь достать мне коня?»
«Могу сходить к конюху, сударь. Но чем лучше лошадь, тем больше он заломит».
Шимрод бросил на стол золотую монету: «Самого лучшего, самого быстрого коня — и поторопись!»
Паренек убежал, а Шимрод присел на скамью, явно пребывая в состоянии возбужденного нетерпения. Эйлас искоса наблюдал за ним: «Что будет, когда вы догоните его в Сланже?»
«Сделаю то, чего он заслуживает».
«Это непросто. Карфилиот силен и, скорее всего, хорошо вооружен».
«У меня нет выбора. Он похитил двух моих подопечных — двух детей, дорогих моему сердцу — и может их погубить!»
«Карфилиот способен на любое злодеяние», — согласился Эйлас. Поразмыслив над своими собственными проблемами, он принял решение и поднялся на ноги: «Я поеду с вами в Сланж. Мои дела могут подождать пару часов». Непогрешимый компас болтался на цепочке, висевшей у Эйласа на запястье. Взглянув на волшебный прибор, Эйлас нахмурился и присмотрелся внимательнее: теперь он показывал на юг!
Эйлас медленно повернулся к Шимроду: «Карфилиот уехал на юг с двумя детьми. Как звали этих детей?»
«Глинет и Друн».
Четыре всадника скакали на юг в лучах заходящего солнца. Заслышав топот копыт, прохожие сторонились и пропускали их, недоумевая — что заставляло кого-то мчаться сломя голову по Икнильдскому пути, когда уже наступали сумерки?
Поднявшись по вересковой пустоши на Речной Скарп, всадники придержали храпящих лошадей. Камбермунд горел радужными бликами, отражая закат. Паром не дождался отлива. Для того, чтобы прибыть засветло к Зубчатому мысу, паромщик отчалил из Сланжа, как только вода перестала прибывать, и уже находился посередине устья. Последним заехал на паром фургон доктора Фиделиуса. Рядом с фургоном стоял человек — возможно, Фод Карфилиот.
Спустившись с холма в Сланж, Эйлас, Шимрод, Ейн и Каргус узнали, что паром начнет возвращаться на север не раньше полуночи, с началом прилива, и снова отчалит к Зубчатому мысу только на рассвете.
Эйлас спросил служителя на причале: «Нет ли какого-нибудь другого способа переправиться?»
«С лошадьми? Нет, никак не получится».
«А без лошадей? Могли бы мы сейчас же нанять лодку?»
«Без лошадей тоже не получится, сударь. Сегодня нет попутного ветра, и никто не возьмется грести через Камбермунд, когда отлив в самом разгаре, сколько бы вы не предложили заплатить. Лодку отнесет к Пропащему острову или еще дальше. Вернитесь на рассвете, и вас переправят со всеми удобствами».
Снова поднявшись на холм, Эйлас и его спутники наблюдали за тем, как паром причаливал под Зубчатым мысом. Фургон выкатился на берег, стал подниматься по дороге и пропал в сумеречных далях.
«Они уехали, — упавшим голосом констатировал Шимрод. — Теперь мы их не догоним, мои лошади будут бежать всю ночь. Но я знаю, куда он едет».
«В Тинцин-Фюраль?»
«Сперва он заедет в Фароли, чтобы посетить чародея Тамурелло».
«Где находится Фароли?»
«В лесу, не слишком далеко отсюда. Я могу связаться с Тамурелло из Аваллона с помощью некоего Триптомологиуса. По меньшей мере это позволит Глинет и Друну оставаться в безопасности после того, как Карфилиот привезет их в Фароли».
«А тем временем он может делать с ними, что захочет?»
«Таково положение дел».
Икнильдский путь, в лунном свете бледный, как пергамент, пересекал просторы темные и молчаливые, где не было видно ни единого огонька. На юг по этому пути двуглавые лошади везли фургон доктора Фиделиуса, дико сверкая глазами и раздувая ноздри от бешеной ненависти к тому, кто их погонял — никто и никогда еще не хлестал их так жестоко.
