Джек Вэнс - Лионесс: Сад принцессы Сульдрун
«Чей приказ?»
«Не смею… Ай! Нет, нет! Больше не надо! Я все скажу».
«Кто отдавал приказы?»
«Фод Карфилиот из замка Тинцин-Фюраль».
«Почему?»
«Он хотел завладеть вашей магической аппаратурой».
«Недостаточно убедительное объяснение».
«Но это так! Ему посоветовал чародей Тамурелло — сам он отказывается отдать Карфилиоту какие-нибудь инструменты».
«Что еще?»
«Больше ничего… Ай! Подождите! Я скажу!»
«Говори! Поторопись, не задумывайся! Перестань задыхаться, говори!»
«Карфилиот в Аваллоне, в гостинице „Черный бык“… Что вы делаете? Я все сказал!»
«Прежде чем ты умрешь, тебя следует слегка поджарить, как ты поджаривал Грофинета».
«Но я рассказал вам все, что знаю! Пощадите!»
«Что ж, может быть, мне не хватает твердости. Пытки не доставляют мне удовольствия. Умри же. У тебя больше не будут болеть колени».
Глинет и Друн закрыли фургон и долго ждали Шимрода. Глинет учила котов новым трюкам — теперь она могла давать им указания, хвалить их и упрекать на понятном для них языке.
Друн внимательно прислушивался: «Ты действительно с ними говоришь?»
«Конечно? Разве ты не слышишь? Так же, как я говорю с тобой».
«Язык кошек отличается от языка лошадей?»
«Сильно отличается, но в какой-то степени они друг друга понимают. Одну минуту…»
«Куда ты пошла?»
«Хочу посмотреть, не вернулся ли Шимрод. Его что-то давно нет. Когда он уходил, у него было странное лицо».
Друн ничего не сказал.
Из-за фургона вышел высокий человек с аристократическими манерами, очень красивый и в красивом костюме. Его черные волосы завивались блестящими кудрями, глаза горели жизненной силой: «Вот куда вы спрятались! Где же доктор Фиделиус?»
Друн повернул лицо в сторону говорившего. Посадив котов в корзину и присев на корточки у костра, Глинет вежливо ответила: «Доктора Фиделиуса еще нет».
Глава 27
Недалеко от моря река Камбер сливалась с Мурмейлем и превращалась в эстуарий протяженностью тридцать миль — Камбермунд. Приливы и отливы, водовороты, сезонные туманы, а также то и дело исчезавшие и появлявшиеся песчаные отмели существенно затрудняли навигацию в гавани Аваллона.
Приближаясь к Аваллону с юга по Икнильдскому пути, приезжий вынужден был пересечь это устье в месте, где от одного берега до другого было не больше двухсот ярдов, на пароме, соединенном цепью с массивным шкивом, катившимся по подвешенному тросу. С южной стороны трос был закреплен на вершине Зубчатого мыса, рядом с маяком. На севере он опоясывал скалу на состоявшем из слоев слежавшейся брекчии крутом склоне под наименованием Речной Скарп. Трос висел над водой под углом; паром, покидавший причал у подножия Зубчатого мыса, перемещался приливом к доку в Сланже, под Речным Скарпом. Через шесть часов отлив относил паром обратно к южному берегу.
Эйлас и его спутники, ехавшие на север по Икнильдскому пути, прибыли к Зубчатому мысу через несколько часов после полудня. Поднявшись на гребень мыса, они придержали лошадей, чтобы оценить внезапно открывшийся перед ними простор — Камбермунд серебрился широкой извилистой полосой, удаляясь на запад и сливаясь с горизонтом; на востоке расширявшееся устье впадало в Кантабрийский залив.
Прилив еще не начался; паром стоял у причала под Зубчатым мысом. Пользуясь свежим ветром, дувшим к берегу, вглубь по эстуарию на всех парусах спешили несколько кораблей — в том числе двухмачтовая фелука под тройским флагом. Фелука направлялась к северному берегу и вскоре бросила якорь в Сланже.
Три всадника спустились к причалу, где паромщик ожидал подъема воды до максимального уровня.
Эйлас заплатил за проезд, и все трое въехали верхом на паром — тяжеловесную баржу длиной в пятьдесят и шириной в двадцать локтей, почти вплотную забитую телегами, скотом, лоточниками и попрошайками, направлявшимися на ярмарку; тут же сгрудилась дюжина монахинь из монастыря на Пропащем острове — они совершали паломничество к Святому Камню, на котором святая Коломба приплыла из Ирландии.
В Сланже Эйлас сразу направился к тройской фелуке, чтобы узнать последние новости; друзья ждали его возвращения. Он вернулся в молчаливом и подавленном настроении. Взглянув на непогрешимый компас, показывавший зубом на север, Эйлас не удержался от огорченного восклицания.
«По правде говоря, — заявил он, — не знаю, что делать!»
«Что сообщили из Тройсинета?» — спросил Ейн.
«Говорят, король Осперо при смерти. Если он умрет, а меня не будет рядом, короноваться будет Трюэн — в полном соответствии с его планами… Мне нужно спешить на юг — но как я могу спешить на юг, если Друн где-то на севере?»
Немного подумав, Каргус сказал: «На юг ты не можешь ехать в любом случае, пока не начнется переправа в обратную сторону. Тем временем, Аваллон всего в часе езды на север — кто знает, что мы там найдем?»
«Кто знает? Поехали!»
Погоняя лошадей, они проскакали последние несколько миль Икнильдского пути, разделявшие Сланж и Аваллон. Ярмарка все еще продолжалась, но уже не с таким лихорадочным смятением, как раньше. Оказавшись на выгоне, Эйлас снова сверился с магическим компасом. Зуб продолжал указывать на север — на противоположную сторону выгона, а может быть и дальше. Эйлас раздраженно крякнул: «Друн может быть здесь, на ярмарке, а может быть и в сотне миль отсюда или где угодно по дороге на север. Сегодня мы проверим окрестности, но завтра мне волей-неволей придется ехать обратно, чтобы успеть на полуденный паром».
«Разумная стратегия, — отозвался Ейн. — Еще лучше было бы найти какой-нибудь ночлег».
«Гостиница „Черный бык“ неподалеку, — заметил Каргус. — По-моему, это приличное заведение. Мне не помешала бы пара кружек эля».
«Что ж, поедем в гостиницу — надеюсь, там найдется место, где можно прилечь».
Сперва владелец гостиницы развел руками, выражая полное отчаяние, но один из носильщиков, дежуривших у входа, слегка подтолкнул его в бок: «Герцогский номер свободен, хозяин. Постояльцы не прибыли».
«Ага! В таком случае ночуйте в герцогском номере! Почему нет? Не могу же я ждать всю ночь, пока не соблаговолят явиться господа опоздавшие! — хозяин гостиницы потер руки. — Мы называем этот номер „герцогским“, потому что лет двенадцать тому назад нам оказал честь его сиятельство герцог Снель из Снельдайка. С вас серебряный флорин. Во время Столичной Ярмарки, и за герцогский номер? Да, не меньше флорина».
Эйлас положил на прилавок серебряную монету: «Принесите нам эля, мы посидим у стола под деревом».
