Сергей Калашников - Странный мир
Но в нынешних условиях, когда всё повычерпано, наша постцивилизация находится совсем в других рамках. На текущий момент — промышленной нефти нет ближе, чем на глубине в километр. Тоже можно сказать об угле, чтобы поднять одну тонну этого топлива из шахты нужно затратить энергию более чем тонны того же угля. Всего этого — новые американцы себе позволить не смогут. Значит — будут вырубать леса.
Перековали здесь весь перенесённый металл на новые нужды. Нашли небольшие выходы не самых богатых руд. Но экспоненциальный рост населения не может быть поддержан таким же ростом производительных сил. Имею ввиду, при ориентации на традиционный для Старого мира уровень потребления материальных благ.
В этом случае — кризис и коллапс цивилизации гарантирован, как только исчерпают «клады» предыдущей цивилизации и угробят только-только оправившуюся экосистему — она должна находится как раз в конце спада и начале подъема после снятия пресса предыдущего человечества.
Так что не стоит на самом деле опасаться визита Кортесса с автоматами в Европу через 500 лет — в это время на месте Америки будет пустыня с мелкими рабовладельческими княжествами в оазисах и кочевыми племенами. Всё намного хуже. Новые неиспорченные пространства начнут интересовать самых предприимчивых уже через сотню плюс-минус полсотни лет.
Вполне можно было подождать этого момента для ассимиляции, но природу жалко, да и наличие такой пустыни на климате планеты скажется не лучшим образом — Африка тоже, когда-то была цветущим садом, и колыбелью первых цивилизаций. Не следует забывать, что шарик у нас один на всех. Вот это нам и нужно растолковать твоим соотечественникам.
— Будур! Я всё это прекрасно понимаю, — улыбается Робин. — Меня интересует — как это сделать.
— Смотри, — Кроличья Лапка тычет пальцем в карту, — от западного побережья Гудзонова залива до самой Аляски простираются прекрасные лесистые земли. На них ещё не положили глаз, но если туда придет человек с топором, агония Америки продлится на столетия, а срок колониальной высадки в Европу отодвинется. И произойдёт столкновение с использованием оружия, от которого не поздоровится всем.
Понимаешь, Робин. Уже начиная с позднего феодализма, на той стадии, когда зарождаются капиталистические отношения, количество производимых материальных благ достаточно для того, чтобы не было ни голодных, ни раздетых, ни мёрзнущих. Для того, чтобы это обеспечить достаточно просто соответствующим образом всё организовать. Иначе говоря — требуется просто разум и желание сделать так, а не иначе. Все соображения о соответствии производительных сил и производственных — считай, общественных — отношений, ни что иное, как лукавство, вошедшее в обиход в незапамятные времена как «понимание человеческой сущности».
А сущность-то проста — хороших людей всегда больше, но плохие — лучше организованы. Они энергичны и изобретательны, по сравнению с остальными, которым и в голову не приходит, что кто-то способен поступать дурно, поскольку все знают, что лгать нехорошо. Вот и царит в умах убеждение в том, что есть избранные, призванные управлять, и тупое доверчивое стадо. Чем теснее живут люди, тем проще ими управлять, потому что на них действует пример других, а вместо того, чтобы думать, можно просто поступать, как все, или выполнять то, что велено, получая за это, то, что приходится на твою долю. Для личностей с небольшими амбициями это приемлемо, и круг замыкается до тех пор, пока нет угрозы для жизни. Модель жизнеспособна. Лишь изредка, если правящая верхушка просчиталась с количеством ресурсов, необходимых для поддержания жизнедеятельности населения, происходят бунты.
Поэтому мы и ориентированы, прежде всего, на редкие малочисленные группы, независимые вплоть до того, что даже отдельному их члену достаточно знаний и навыков, чтобы обеспечить себе приемлемые условия жизни без посторонней помощи. Поэтому и обучаем их с таким упорством, формируя в их головах цельную картину мира во всём многообразии, — Лапка замялась. — Ну, насколько это понимание доступно нашим учёным. В этом плане — индейцы для нас — родственные души. Они — даже не союзники, они — часть нашего сообщества. С теми же устремлениями и системой ценностей. Очень близки к ним скваттеры, трапперы и фермеры. Еще несколько лет, и в школах начнутся выпуски настоящих, коренных американцев, способных лечить и учить. Вот для них работы будет непочатый край везде и всюду.
Кроме того, частные школы, которые новые американские откроют на цивилизованной территории, движение скаутов для детей, и, кстати, радиовещание по-английски, действительно пора организовывать. Новости, прогноз погоды — достаточно, если утром, вечером и в полдень десять минут люди послушают немного о том, что творится в стране. Лиха беда — начало. Главное, Робин, пойми, нельзя спешить, не стоит обижать или обманывать людей. Почувствовал сопротивление — отступи. Подумай, правильно ли ты поступил, и зайди с другого края. Эта работа для тебя не надолго. Она навсегда. Возможно, для достижения успеха не хватит всей твоей жизни. Ничего страшного, результат-то требуется скромный. А мы потихонечку введём здесь в обиход высокоурожайные сорта растений, щадящую природу агротехнику, коровок молочных в обиход вводим, индейцам нравится их пасти по речным луговинам. Капли в море, конечно, но всё время.
Глава 44
Робин стоит в беседке. Стоит — это потому, что за конторкой работают стоя. Собственно, беседка устроена в лучших традициях агров — бывшие русские придумали себе такое название, потому, что русских среди них, хоть и много, но и других немало. Культуры людей этой общности тоже имеют немало отличий, пусть и косметических, в основном. Ну, придумали, и придумали. Кстати, на редкость легко прижилось. А ведь всего-то — несколько раз передали эту новость в новостях, и уже все приняли незнакомый термин в обиход. Эти ру… агры здорово полагаются на разум и хорошую память, народ свой называют популяцией и, с точки зрения нормального американца — ужасные чудаки.
Впрочем, нет. Подавляющее большинство жителей Штатов даже не подозревают об их существовании. А те, кто подозревает — в большинстве своём тоже уже агры. Или учатся на них. Так вот, о беседке. Это кусок ткани, натянутый за верёвки между деревьями над крошечным заросшим травой пятачком земли. Это не тент от солнца, для защиты от него достаточно листвы простёршихся над этим местом ветвей. И не навес от дождя. В средине лета они в этих местах льют нечасто, и защищаться в жаркое время от драгоценной небесной влаги среди агров не считается так уж сильно необходимым. Ну, не настолько, чтобы сооружать укрытие.
