Эдвард Брайант - Блеф
– Магазинчик в Холбруке принадлежит мне, – ответил Даттон, внимательно рассматривая челноки. – С трудом представляю, каким образом мы сможем втащить их в музей.
Том безразлично пожал плечами.
– Целого кита умудрились запихнуть в Музей естествознания, что же говорить о нескольких Черепашках. – На самом деле он вовсе не был так беспечен, как старался показать. За все эти годы, когда он был Черепахой, он умудрился насолить многим людям, от уличных хулиганов до Ричарда «Миллионщика» Никсона. Если бы Даттон слил информацию о его личности, все они уже давно были бы здесь, поджидая его. И даже если этого можно было не опасаться, все равно перед ним стояла непростая задача добраться до дома с восьмидесятью тысячами наличными в целости и сохранности.
– Ну что ж, за дело, – сказал он. – Деньги у вас с собой?
– Они в офисе, – ответил Даттон.
Они направились по лестнице вниз. Даттон шел впереди, а Том следовал за ним, осторожно оглядывая каждую лестничную площадку. В здании было темно и прохладно.
– Снова закрылись? – задал вопрос Том.
– Дела идут неважно, – признался Даттон. – Горожане боятся. Новая эпидемия Диких Карт распугала всех туристов, и даже джокеры стараются избегать толпы и не появляются в общественных местах.
Когда они наконец добрались до подвала и вошли в мрачный зал с каменными стенами, Том увидел, что музей все же не совсем безлюден.
– Мы готовим парочку новых экспонатов, – объяснил Даттон, когда Том остановился, чтобы полюбоваться тоненькой, похожей на мальчика девушкой, облачавшей в надлежащие одеяния восковую копию сенатора Хартманна. Она только закончила завязывать галстук на его шее длинными ловкими пальчиками. – Это для нашей сирийской диорамы, – пояснил Даттон, глядя, как девушка натягивает на восковую фигуру сенатора серое клетчатое пальто спортивного покроя. На плече, в которое вошла пуля, виднелся рваный разрез, и ткань вокруг была тщательно закрашена имитирующей кровь краской.
– Прямо как настоящий, – сказал Том.
– Спасибо, – ответила девушка. Он повернулась к Тому и с улыбкой протянула ему руку. У нее были очень странные глаза – сплошная радужка черного цвета с красным отливом, вдвое меньше нормальных глаз. Тем не менее, она двигалась вовсе не как слепой человек. – Меня зовет Кэти. Знаете, мне хотелось бы запечатлеть вас в воске, – сказала она, когда Том пожал ей руку. – Может, попозируете мне в одном из ваших челноков? – Она склонила голову к плечу и отбросила прядь волос от странных черных глаз.
– Да ну, – произнес Том. – Думаю, не стоит.
– Мудрое решение, – сказал Даттон. – Если Лео Барнетт станет президентом, некоторым тузам лучше не высовываться. В нынешние времена не стоит привлекать внимание к своей персоне и вести себя вызывающе.
– Не думаю, что Барнетта изберут, – с горячностью заявил Том. – Хартманн этого не допустит.
– Я тоже отдам свой голос за сенатора Грегга, – с улыбкой сказала Кэти. – Если вы вдруг передумаете насчет восковой фигуры в моем исполнении, дайте мне знать.
– Ты будешь первая, кто об этом узнает, – пообещал Даттон. Он взял Тома под руку. Они прошли мимо остальных экспонатов сирийской диорамы в разной степени готовности: Доктор Тахион в полном арабском облачении со всеми наградами и в шлепанцах с загнутыми носами на ногах; гигант Сайид – восковая фигура высотой десять футов, Карнифекс в ослепительно-белом боевом наряде. В другой части комнаты техники трудились над механическими ушами огромной головы слона, стоящей на деревянном столе. Даттон проследовал мимо них, лишь небрежно кивнув.
И вдруг Том заметил нечто, от чего остановился как вкопанный.
– Твою ж мать, – громко воскликнул он. – Да это же…
– Том Миллер, – сказал Даттон. – Но полагаю, он бы предпочел, чтобы его называли Гимли. Боюсь, что этот экспонат предназначен для нашего Зала Позора. – Карлик огрызнулся на них, подняв кулак над головой, как он делал, когда пытался зажечь толпу последователей речами. Его стеклянные глаза светились ненавистью, и казалось, их взгляд следит за каждым их движением. Он был явно не из воска.
– Прекрасный образчик искусства таксидермии, – изрек Даттон. – Надо доделать его быстрее, пока не пошел процесс разложения. Кожа лопнула в нескольких местах, а внутри обработанные кости, мышцы, внутренние органы – словом, все содержимое. Эта новая Дикая Карта может быть такой же безжалостной, как и прежний вариант.
– Да это же его настоящая кожа, – с отвращением произнес Том.
– А в Смитсоновском институте хранится пенис Джона Диллинджера, – невозмутимо произнес Даттон. – Сюда, пожалуйста.
На этот раз, когда они дошли до офиса Даттона, Том принял его предложение выпить.
Даттон показал ему деньги, аккуратно связанные в пачки и сложенные в довольно обшарпанный зеленый кейс.
– Купюры по десять, двадцать и пятьдесят долларов и несколько по сотне, – пояснил он. – Хотите пересчитать?
Том просто стоял, уставившись на хрустящие зеленые купюры, совсем позабыв про стакан со спиртным в руке.
– Нет, – сказал он вкрадчиво после долгих раздумий. – Если здесь не вся сумма, я знаю, где вас искать.
Даттон вежливо хмыкнул, затем зашел за письменный стол и извлек коричневый бумажный пакет с логотипом музея.
– Что это? – спросил Том.
– Как что? Голова. Я был уверен, что вам понадобится пакет, чтобы ее унести.
На самом деле Том совершенно забыл о голове Модульного Человека.
– Ах да, – сказал он, принимая пакет из рук Даттона. – Конечно. – Он заглянул внутрь. Оттуда на него смотрели глаза Модульного Человека. Он быстро закрыл пакет. – Пакет не помешает.
Был уже полдень, когда он вышел из музея с зеленым кейсом в правой руке и пакетом для покупок в левой. Он постоял немного, моргая от ослепительного солнечного света, а затем быстрым шагом направился вверх по улице по направлению к Боуэри, внимательно следя, нет ли там слежки. Улицы казались почти безлюдными, поэтому он рассчитывал, что обнаружить хвост будет нетрудно.
Пройдя уже третий квартал, Том был совершенно уверен, что его никто не преследует. Те немногие люди, которых он встречал на пути, были джокерами в хирургических масках или других более затейливых личинах, скрывающих лицо, и они старательно обходили друг друга. Тем не менее он продолжал свой путь просто из чувства предосторожности. Кейс с деньгами весил намного больше, чем он предполагал, а пакет с головой Модульного Человека, наоборот, был на удивление легким, и он дважды останавливался, чтобы поменять руки.
Дойдя до «Дома смеха», он поставил кейс и пакет на землю, внимательно осмотрелся по сторонам и снова не заметил никого подозрительного. Он стянул лягушачью маску и засунул ее в карман ветровки.
