Составитель Дозуа - Лучшее за год XXV.I Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк
— У меня выступление вечером. На Би–би–си–4. Огласят отчет правительства о Разрыве, я приму участие в обсуждении. Начнется в девять, так что мне надо быть там в половине десятого.
— Послушаю. Запись тебе сделать?
— Нет. Билл запишет. К тому же в Сети только об этом и говорят.
— Выходит, случилось так, как ты и предполагала, — осторожно заметила Морин.
— Очень на то похоже. Обсерватории на Гавайях это подтверждают. Я видела новые снимки глубокого космоса с «Хаббла». Все пусто, даже на передних планах. Галактики за пределами нашего кластера исчезли. Страшно осознавать, что твои предсказания сбываются. Это ведь пырей ползучий?
— Он самый. Видишь, я вилку туда воткнула. Под ней мощнейший корень. Просто так его не вытащишь. Но я попробую, прикрою мусорным мешком на пару недель, посмотрим, может, задохнется. Тут вот розы надо подрезать. И я думаю посадить гладиолусы вон в том углу…
— В октябре, мам, — выпалила Кейтлин.
Худенькая, бледная, нервная, типичная офисная служащая; Морин всегда думала, что ее дочь слишком много работает. Кейтлин тридцать пять, и на красивом лице вокруг глаз и рта уже появились морщинки — печальные предвестники далекой, но неизбежной старости.
— Четырнадцатого октября, около четырех часов дня. Я говорю «около», но могу назвать время с точностью до аттосекунды,[66] если пожелаешь.
Морин взяла дочь за руки:
— Этого хватит, дорогая. Значит, вот когда все случится.
— Легче от такого знания, конечно, не станет. И мы не в силах что–либо изменить.
Они подошли к южной оконечности сада.
— А здесь должно быть солнце, — сказала Морин. — Думаю поставить тут кресло. Или, может, устроить беседку? Что–нибудь для отдыха. Осенью буду наблюдать, как солнце делает круг.
— Отцу беседка бы понравилась, — кивнула Кейтлин. — Он всегда говорил, что сад для того, чтобы созерцать, а не работать.
— Точно. Странно все–таки, что его больше нет, чуть–чуть недотянул. Довел бы сад до ума… Пустоват он как–то.
Кейтлин посмотрела на небо.
— Забавно, мам. Невооруженным глазом до сих пор ничего не заметить. Только Туманность Андромеды видна, но ее удерживает на Млечном Пути гравитация. Расширение материи еще не достигло уровня, когда оно станет видимым. Пока обнаружить его удается только с помощью телескопов. Но оно происходит прямо сейчас.
— Полагаю, именно об этом ты расскажешь в эфире.
— Поэтому и пригласили. Придется, возможно, повторять снова и снова, разными словами, чтобы люди как можно лучше уяснили. Ты же сама знаешь, мам. Все дело в темной энергии, которая, как антигравитационное поле, пронизывает Вселенную. Только гравитация все притягивает и держит в балансе, а темная энергия разрывает материю на части и разносит их все дальше и дальше. И если началось все на уровне крупнейших кластеров в мироздании, сверхскоплений галактик, то закончится на микроуровне. Любая мельчайшая структура будет разорвана на части. Каждый атом, каждая субатомная частица. Вот такой Большой Разрыв. И самое интересное, мы знали об этом многие годы. Но такой устрашающей скорости никак не ожидали. Считали, понадобятся триллионы лет… Потом сократили срок до миллиардов… А теперь вот…
— Да уж.
— И мне так странно осознавать себя причастной, мам. Выступать по радио… Я же никогда не была публичным человеком. Боже милостивый, я стала астрофизиком и наивно думала, что все, что я изучаю, никогда не повлияет ни на чью жизнь. Ошиблась. Вообще, мы много спорили, делать открытое заявление или нет.
— Думаю, люди воспримут новость достойно, — сказала Морин. — Правда, ближе к концу станет сложнее. Но общество имеет право быть в курсе, тебе не кажется?
— Эфир назначен на вечер, чтобы дать слушателям время подумать, как все объяснить детям.
— Весьма благоразумно и тактично. Своим ты расскажешь?
— Мне кажется, выбора нет. В школе все будут знать. И если они услышат не от нас, то от сверстников. Сама подумай. К тому же они наверняка залезут с мобильников в «Гугл» в первую же минуту десятого.
Морин рассмеялась:
— Не сомневаюсь.
— Это вроде того, как когда я сказала, что их дедушка умер. Или когда Билли начал задавать вопросы про Санта–Клауса… Та же ситуация.
— И никаких больше рождественских праздников, — вдруг произнесла Морин. — Раз в октябре все будет кончено.
— И дней рождения для моей парочки тоже, — кивнула Кейтлин.
— Да, ноябрь, январь…
— Странно, в лаборатории, когда сроки стали ясными, это первое, о чем я подумала.
Сотовый Морин снова запищал.
— Еще один сигнал. Не похож на предыдущий.
— Интересно, удастся ли расшифровать эти послания за оставшееся нам время.
Морин покрутила трубку в руках.
— По крайней мере, недостатка в желающих не будет среди миллионов таких, как я, искателей инопланетных цивилизаций в домашних условиях. Душа моя, может, чаю?
— Не откажусь, но я ненадолго. Сказала Биллу, что успею сделать покупки, прежде чем отправлюсь в студию.
Они прошли к задней двери, оглядывая растения и пятнистый газон.
5 июня
Днем Кейтлин привезла разобранную беседку из садового центра. Морин помогла разгрузить белый фургончик и перенести «запчасти» в сад. Деревянные панели и балки они разделили между собой, а вот железные стойки, которые, будучи воткнутыми в землю, составили бы опору конструкции, оказались куда тяжелее. Женщины сложили деревянные части на лужайке.
— Неужели я не осилю это сама, — вздохнула Морин. — Джо, мой сосед, сказал, что зальет бетонное основание и поможет установить крышу. Еще надо кое–что приколотить и пропитать креозотом, но я ведь и сама могу с этим управиться.
— Ах, Джо, — усмехнулась Кейтлин.
— О, замолчи. Он просто сосед. Откуда у тебя фургон? Взяла в аренду?
— Нет, в садовом центре одолжили. Доставка у них не работает. Склады до сих пор пополняются, но вот на персонал руководство уже не может рассчитывать. Люди просто уходят, без предупреждения. Думаю, до них начало доходить наконец.
— Что ж, их нельзя винить за желание быть дома в такое время.
— Согласна. Билл, кстати, тоже уволился из этого «Вебстера». Хотела тебе рассказать. Даже в курс дела не вошел толком, но проект, на который его пригласили, все равно не успели бы завершить.
— Уверена, детишки только рады, что он дома.
— У них заканчивается учебный год. По крайней мере, я так думаю. Учителя что–то не торопятся отпускать их на каникулы.
— Может, так оно и лучше.
— Наверно. Мы подумаем, что делать осенью, если школы вновь откроются.
