Софья Непейвода - Наследники предтеч. Выживание
— Что произошло?
На правой ноге Захара ниже колена засохли подтеки крови, конечность распухла, да и сам мужчина плохо себя чувствовал: его колотил озноб, все тело покрыл холодный пот, из глаз текли слезы, и он постоянно сплевывал избыток выделяющейся пенистой слюны.
— Если надо ампутировать — режьте, — без вступлений сказал гривастый.
Росс нахмурился, а потом быстро смотал из кожаной веревки жгут и перекрыл кровоток к пострадавшей конечности.
— А теперь рассказывайте, что произошло.
— В него врезался мелкий камнегрыз, — начала Марфа, визуально демонстрируя, что размер злополучного животного примерно в ладонь. — Сам удар был несильный, животное упало на пол и быстро заползло в камень. А у Захара очень быстро началась реакция.
— У меня возникло ощущение, что раскаленный железный прут в ногу воткнули, — сипло пояснил больной. — Думаю — яд. Голова кружится и грудь сдавливает, так что дышать тяжело.
— Воды. И света, — велел Росс.
Я быстро сходила на наш плот за двумя компьютерами: зачем скрывать то, о чем и так все знают? К моему возвращению зеленокожий осторожно, стараясь не касаться кожи руками, смыл кровь и теперь внимательно осматривал ногу.
— Лупы ни у кого нет? — в пространство поинтересовался он и быстро получил желаемое, после чего снова изучил пораженную конечность. Странно, но на первый взгляд я никаких внешних повреждений (ран или ожогов) на ней не заметила. Наконец Росс оторвался от ноги и подозвал нас с Надей. — Посмотрите.
Склонившись над ногой, я обратила внимание на слегка отличающееся по цвету пятно на коже диаметром в несколько сантиметров. А при увеличении стало видно, что эпителий как будто проткнули множеством тончайших игл, причем очень часто, так что между уколами не осталось даже полумилиметра неповрежденной кожи. Убедившись, что я рассмотрела пораженный участок, зеленокожий посоветовал обратить внимание на противоположную сторону ноги, где обнаружилось аналогичное пятно, только чуть больше диаметром.
— Ну? — не выдержав, потребовала ответа Марфа.
— Ампутировать бесполезно, — убежденно сказал Росс. — Можно, конечно, временно перекрыть кровоток в ноге, но… сколько времени вы добирались обратно?
— Около получаса.
— Нет, поздно, теперь и наложение жгута не поможет. Пусть побольше пьет и поменьше двигается. Больше я ничем помочь не могу, — с сожалением развел руками зеленокожий.
Народ быстро разошелся, чтобы не отнимать силы у и без того больного человека.
— Илья был прав, — констатировал после нашего рассказа Сева. — Камнегрызы вполне могут использовать ферменты.
— Другой вопрос, с какой начальной скоростью они должны ими «стрелять», чтобы пробить камень, — покачал головой Маркус.
— Ну, скорость достаточная. Мелочь, которая ногу за камень приняла, умудрилась пробить не только мягкие ткани, но и кость, иначе бы на выходном пятне были бы просветы, — заявил Росс.
Тяжело вздохнув, мы занялись своими делами.
Через несколько часов случилось еще одно знаменательное событие: из туннеля, по которому текла река, навстречу каравану вылетели птицы. Не крупные, с голубя, они огромной разреженной стаей целеустремленно двигались куда-то вверх по течению.
— Кто мне объяснит, что птицы делают в пещере? — недоуменно сказала я, впав в ступор от необычной картины. Но, как выяснилось, кое-кто подошел к делу гораздо прагматичней.
— Они съедобные! — донеслось с плота сатанистов.
После этой новости все вооружились шестами и принялись сбивать удивительных гостей. За те несколько минут, пока стая пролетала мимо каравана, и мы успели поймать несколько экземпляров.
— Нет, они однозначно не приспособлены для обитания в пещерах, — констатировала я, разглядывая тушку. — И глаза, и крылья слишком хорошо развиты.
— Глаза не показатель, — возразил Росс. — Не забывай, что есть еще какой-то, работающий в темноте, тип зрения.
— Да, ты прав, — огорченно кивнула я.
— Но они все-таки снаружи, — мы дружно обернулись на голос Вероники, рассматривающей добычу в тусклом свете экранов.
— Уверена? — с надеждой уточнила я.
— Сама посмотри.
Собравшись, мы принялись разглядывать затейливые узоры на ярко-зеленом оперении птицы. Если развитие глаз еще можно объяснить другим типом зрения, то тело и окраска оперения… Их крылья были слишком длинными и узкими, предназначенными для быстрого маневренного полета, но никак не для медленного, с зависанием практически на одном месте, что было бы логично для обитателей пещер. И расцветка в обычном световом диапазоне, способная помочь слиться с листвой во время отдыха, но не имеющая никакого значения в темноте.
— Вы понимаете, что это значит?! — восторженно воскликнула Вероника. — Рано или поздно река вытечет из пещеры! Мы выберемся!
— И выберемся, скорее всего, по другую сторону гор, — кивнула я.
— Почему? — удивился Маркус.
— А зачем птицам залетать так глубоко в пещеру, если есть путь легче? — пояснила свою мысль я.
Народ не стал возражать.
— Вот только одно меня смущает, — буркнул себе под нос Сева. — Какой же вышины и протяженности должны быть эти горы, чтобы крылатые создания предпочли проделать путь в пещере, а не перелететь поверху?
Вопрос так и остался без ответа. После этого события настроение у людей резко поднялось, приступы апатии и уныния прекратились. Птицы подарили нам надежду.
Еще через полдня с общаги сообщили, что состояние Захара стабилизировалось и страх за его жизнь пропал: похоже, организм смог справиться с инородным веществом. Росс поздравил гривастого, но посоветовал хотя бы несколько дней беречь и поменьше нагружать ногу: кто знает, насколько ослабли кости в пораженном месте.
А мясо пернатых вестников, хотя и съедобное, оказалось горького и противного вкуса, так что мы с трудом проглотили свою небольшую долю. Но даже это не вызвало негатива. Взбодрившись, люди с нетерпением ожидали перемен. И надеялись, что перемены будут к лучшему.
331 – 335 сутки (10 – 14 сентября 1 года).
Река — странные джунгли
Несмотря на все надежды, мы оказались не готовы к тому, что пещеры кончатся так скоро. Темной (из-за затянувших все небо туч) ночью караван выплыл наружу и сразу же попал во власть разбушевавшейся непогоды. Под струями проливного дождя мы собрали всех детей и посадили в мою клетку: она прочно крепится к полу, и в ней минимальны шансы, что детей смоет. Туда же сложили запакованные в корзины невосполнимые вещи. Из-за ливня видимость снизилась почти до нуля, поэтому никто даже не пытался пристать к берегу: за водной пеленой могли скрываться выступающие из воды камни, встреча с которыми закончилась бы для плота и его пассажиров плачевно.
