Сборник - Фантастика 2009: Выпуск 2. Змеи Хроноса
Диана принимает торт, скидывает крышку.
Ваславский: А почему на торте нет розочки? (Снимает розу с петлички Даса и вонзает стеблем в торт.)
Диана (ковыряет пальцем крем): Как ты думаешь, Ваславский, тортик вкусный?
Ваславский (ковыряет пальцем крем): Ну не знаю. На вкусных тортиках розочки цветные, а здесь белая.
Диана: Дас Ньютон Ротшильд Аффенбаум Первый, почему ты принес мне невкусный торт? Ты меня не любишь!
Дас, рыдая, убегает со сцены. Ваславский выбрасывает розу и вместе с Дианой ест торт. Роза, вся в креме, валяется на полу.
Вбегает Дас с новым огромным тортом в руках. Ваславский убирает остатки предыдущего торта на пол и втихаря отодвигает его ногой.
Дас: Диана, я принес тебе новый торт! Выходи за меня замуж!
Диана (принимает торт и ковыряет в нем пальцем): Как ты думаешь, Ваславский, этот торт вкуснее?
Ваславский (ковыряет крем пальцем): Ну как же так! Дас Ньютон Ротшильд Аффенбаум Первый, разве на вкусных тортах бывают зеленые розочки?
Дас в отчаянии смотрит на Диану. Диана корчит рожицы. Дас, рыдая, убегает. Ваславский с Дианой едят торт.
Вбегает запыхавшийся, заплаканный Дас, в руках у него третий торт, украшенный алыми розочками. Ваславский небрежно бросает второй торт за спину.
Дас: Диана, этот торт должен тебе понравиться!
Диана (рыгает): Не хочу сладкого (отворачивается).
Ваславский: Замечательный, наверное, торт. Ешь его сам (размазывает торт по лицу Даса).
Занавес. Публика аплодирует.
* * *
Диана оглядела холл и направила кресло в угол, где осунувшийся Ваславский и бледный Дас что-то оживленно обсуждали. Несмотря на то, что Диана с трудом могла сидеть прямо, настроение у нее было преотменнейшее – она даже напевала песенку про поезд, отправляющийся на Читанугу.
– Мальчики, – промурлыкала она, – какой я видела сон!..
– С Монти Носатым и кремовым тортом? – уточнил Ваславский.
– Да, но откуда...
– Не трудись пересказывать, мы его тоже видели. Оба. Там ты выглядела гораздо свежее.
– Ты тоже, – огрызнулась Диана.
– Друзья мои, – прервал начавшуюся было перепалку Дас, – не ссорьтесь. Подумайте, как это все замечательно! У нас общий сон, и мы в нем молоды, счастливы и талантливы. Как прежде.
– Ну, положим, я и сейчас талантлив. – Ваславский попытался выпятить грудь, но только закашлялся.
– Где же мы играли «Страсти по торту»? – задумалась вслух Диана.
Никто не смог вспомнить, и всем стало неловко.
Перед обедом доктор Вандерхауз вышел в холл. За ним следовали сестра и два ассистента.
– Ну и как мы себя сегодня чувствуем? – поинтересовался доктор у Ваславского.
– Отлично! – заулыбался тот.
– Рад. Сейчас проверим. – Доктор не глядя протянул руку назад.
Глупая Лиза тут же вложила ему в ладонь журнал, раскрытый на нужной странице.
Доктор бегло просмотрел данные за утро и нахмурился. Потом шепнул что-то сестре, и та подала ему еще два журнала. Прочитанное ему явно не понравилось. Доктор прощупал пульс по очереди у всех троих, посветил крошечным фонариком на зрачки и нахмурился еще больше.
– Так-с, – сказал доктор, – значит, отлично?
– Голова немного кружится и гудит, – признался Ваславский.
– Ерунда. Она у тебя всегда кружится. И гудит. Потому что пустая, – съязвил Дас.
– Зато мы видели сон, – встряла Диана. – Один на троих. Общий.
– Надеюсь, хороший, – рассеянно произнес доктор.
– О! Это был прекрасный сон! – мечтательно сказал Ваславский. Мы выступали вместе. И Монти с нами, как живой!
– Конечно, конечно, это случается. Столько впечатлений. – Доктор, не особенно слушая, записывал что-то в журнал. – Ну ладно, пульс жиденький – это ничего. Скорректируем питание. А хорошее настроение – признак положительный.
Доктор со свитой удалились.
Из процедурной осторожно высунула голову Лиза, проверяя, не видит ли ее кто. Это была не слишком умная идея, потому что по коридорам гуляли больные.
– Сестра Альтерготт! – донесся откуда-то голос доктора Вандерхауза.
Глупая Лиза, забыв о предосторожностях, бросилась на зов.
Вслед за ней вышел санитар Гейнс – здоровенный белобрысый детина, известный на всю клинику бабник – и, насвистывая, устремился в противоположном направлении.
– Хороший сон. Когда же мы придумали номер с тортом? – вспоминала Диана.
Ваславский с Дасом наморщили лбы.
– Ну же, на какой-то фестиваль?
– В Бэкфорде у нас готовая программа была. Кажется, – протянул Ваславский.
– Да при чем тут Бэкфорд, – включился Дас. – Это не фестиваль, так, фестивалишко.
– Выскочка там Гран-при получил, – припомнил Ваславский.
– Ну, я и говорю – дыра ваш Бэкфорд.
– Все позади – конкурсы, фестивали, концерты, – вздохнула Диана.
– Ничего не позади! – встрепенулся Ваславский. – Мы еще о-го-го!
– Это ты во сне о-го-го, а наяву ой-ой-ой, – уточнил Дас.
– А давайте придумаем сценку! – воскликнула Диана.
– Ну, скажем, сидит... – протянул Ваславский.
– Кто?
– Ну, скажем, я сижу.
– Со мной? – спросила Диана.
Дас скорчил рожицу:
– Банально. У нас все гэги начинаются с Дианы.
– Ну, хорошо. Сидим мы с Дасом.
– С какой стати?
– Ну не знаю... А о чем будет номер?
Все замолчали.
– Ну, скажите хоть что-нибудь, хоть самое нелепое!
– Енот, – ответил Ваславский.
– Какой енот! – прошипела Диана.
– Ты же просила «самое нелепое».
– Ну хорошо, – сказал Дас. – Сидит Ваславский с енотом. Что дальше?
– У меня голова болит, – пожаловался Ваславский.
– Нет у тебя головы! – взвился Дас.
– А ужин скоро? – спросил Ваславский.
Диана застонала.
* * *Гримерная на троих. Зеркала, костюмы, пудра. Уголок Дианы заставлен скляночками, завешан тряпочками, платочками. Диана прихорашивается.
Перед Дасом коллекция цилиндров, на вид одинаковых. Дас вертит, разглядывает и примеряет их по очереди.
Ваславский машинкой ровняет трехдневную щетину.
Вход в гримерку завешан бордовой портьерой.
Занавеска отодвигается, входит Носатый Монти.
Монти: Заказывали енота?
Жестом фокусника достает из-за спины енота. Енот шипит. Ваславский прячется за кресло.
Ваславский (из-за кресла): Ну и зверюга!
Монти: Бояться нечего, он совсем ручной!
Енот шипит.
Диана (прихорашивается): Какой лапочка!
