Род Серлинг - Полуночное солнце (Сборник с иллюстрациями)
Они выиграли двадцать две встречи подряд, причем семь из них им преподнес на блюдечке подающий левша по имени Кейси. Две их его игр были «сухими», и заработанное им количество штрафных очков было несомненно самым низким не только в любой лиге, но и вообще в истории бейсбола. Его имя было у всех на языке, его фото красовалось в каждой газете на спортивной страничке, а сумма контрактов выросла настолько, что он мог бы прожить только на доходы от своей физиономии, изображенной на коробках с воздушной кукурузой. И как это бывает в жизни, победа порождает победу. Даже без Кейси «Доджеры» становились страшным и грозным бейсбольным клубом.
Слабые и мало результативные игроки, дилетанты с битой, которые в жизни больше, чем 200-ми не бывали, теперь стали неукротимыми мастерами. Другие подающие команды, те, что раньше были либо слишком зелеными, либо казались вышедшими в тираж, с приходом Кейси начинали выигрывать. И теперь у них был тот спортивный дух, та напористость, та агрессивность, которая необходима, чтобы добиться знамени, и «Доджеры» его добились. Они выглядели чемпионами и играли как чемпионы.
В прессе Мак-Гэри теперь называли не иначе, как «этот верховный стратег» и «генерал бейсбольного поля», а иногда и «самый побеждающий тренер года». Это были те же самые спортивные колонки, которые раньше презрительно отзывались о нем примерно так: «Этот дубоголовый неотесанный мужлан, который обращается с бейсбольным клубом, как бык с креветочным салатом». Команда собирала на одну игру столько болельщиков, сколько раньше могла содрать, дай бог, за целый сезон.
Но самым славным, самым обнадеживающим было то, что Кейси, который и был причиной всего этого, похоже, совершенно не ведал усталости, казался абсолютно неуязвимым и не подверженным обычным опасностям, которым подвергаются подающие. У него не было ни несгибания рук, ни расшибленных локтей, ни нарушения координации движений. Ничего такого. Он подавал, как машина, и хотя это тоже внушало некоторое беспокойство, все-таки не слишком бросалось в глаза. Вопросов по этому поводу не возникало. «Доджеры» вышли бы на первое место к середине августа, если бы во время короткой заминки в матче с «Филадельфия Филис» мяч с линии не попал бы прямо на несколько дюймов выше левого глаза Кейси.
Тупой, болезненный глухой звук прокатился по всему городу, словно удар грома. Мак-Гэри Лягушачий Рот мчался к холму, где лицом вниз лежал его неподражаемый левша, а два парня, которых звали Лэнди и Баннистер, беспомощно топтались, пребывая в состоянии полного затмения. Он несся так, как будто хотел побить мировой рекорд по бегу. Бертрам Бизли, сидящий в тренерской на перевернутом ящике, машинально дожевал четверть своей сигары, проглотил и повалился на пол в глубоком обмороке.
Игроки окружили Кейси, а доктор Барстоу жестом показал, чтобы принесли носилки. Мак-Гэри схватил его за руку и шептал что-то на ухо, как будто они уже находились в присутствии покойника.
— Он будет жить, док? Он с этим справится?
Врач команды смотрел мрачно.
— Я думаю, нам лучше отправить его в больницу. Посмотрим, что скажут там.
Полкоманды сопровождали носилки, пока их медленно несли через поле. Все это смахивало на похоронную процессию, следующую за недавно умершим главой государства. С Мак-Гэри Лягушачьим Ртом в роли главного плакальщика. Только когда они дошли до края поля, тренер вспомнил, что нужно сходить за новым подающим, нетерпеливым молодым человеком из Южной ассоциации, которого пригласили совсем недавно.
Парень легким шагом шел к насыпи, но, тем не менее, было совершенно ясно, что в этот момент ему больше всего хотелось бы снова оказаться в Мемфисе, штат Теннеси, сортируя на ферме белые и черные бобы.
Он взял мяч у второго игрока, натер его, затем спустился вниз за мешком с канифолью. Он натер руки мешком, затем еще раз натер мяч, натер мешок, положил мяч, раскрутил мешок и что было сил бросил его. Как потом выяснилось, это была его лучшая подача в этот вечер. Немного спустя он обошел шесть человек подряд и поразил одного в голову. По счастливой случайности, это был продавец бутербродов с горячими сосисками на открытой трибуне, поэтому никакого вреда, с точки зрения перемещения кого-либо на базе, причинено не было. Некоторое беспокойство вызвала его следующая подача — четвертый отбивающий «Филисов» с ленивой грацией отмахнулся от того, что парень из Мемфиса называл своим «Быстрым мячом». И послал его футов на семьсот выше забора центрального поля, что озадачило людей на базах. Окончательный счет был 13:0 в пользу «Филис» но Мак-Гэри Лягушачий Рот даже не дождался последнего выхода. После двух выходов из девяти они с Бизли выбрались из парка и поймали такси. Бизли протянул водителю 25 центов и сказал:
— Не обращайте внимания на полицейских. Езжайте в больницу.
Водитель посмотрел на двадцатипятицентовик, затем снова на Бизли и сказал:
— Либо вы платите как следует, либо я поеду так, словно везу в машине грудного младенца!
Они прибыли в больницу через двенадцать минут, быстро проскочили мимо репортеров, заполонивших коридор, и лифтом поднялись на тот этаж, куда перед этим был доставлен Кейси. Они поспели к самому концу осмотра, чуть не сбив с ног санитара.
— Болван, — выругался Лягушачий Рот, устремившись к кровати.
Доктор снял стетоскоп и повесил его на шею.
— Вы — отец? — спросил он Мак-Гэри.
— Отец, — сдавленно засмеялся Лягушачий Рот. — Я ближе, чем любой отец.
Только сейчас он наконец заметил, что доктор Стилман спокойно сидел в уголке, лупая глазами, как добрый старый филин, битком набитый мудростью, спрятанной под перьями.
— Видите ли, джентльмены, я не нахожу никакого перелома, профессиональным голосом заявил врач. — Никакого сотрясения. Рефлексы кажутся нормальными…
Бизли выдохнул. Словно мощный порыв северного ветра прокатился по палате.
— Я снова могу дышать, — сообщил он всем.
— А у меня в голове только одно и вертелось, — сказал Лягушачий Рот. Прощай, Кейси! Прощай, знамя! Прощай, чемпионат! — Он безнадежно покачал головой. — И прощай моя карьера! — взял запястье кеиси и пощупал пульс.
— Да, мистер Кейси. — он лучезарно улыбнулся, глядя в бесстрастное лицо и немигающие глаза, — я полагаю, что ты в хорошей форме. Хотя, скажу тебе, когда я услышал, как мяч ударил тебя в висок, я спрашивал себя, как…
Он неожиданно замолчал. Его пальцы настойчиво шарили по запястью. Глаза широко раскрылись. Через мгновение он приподнял пижаму Кейси и трясущимися пальцами начал ощупывать грудь.
Спустя еще мгновение он встал, вынул носовой платок и вытер лицо.
