Генри Каттнер - Маска Цирцеи (сборник)
— Сильвер может появиться откуда угодно. Зенно за ним не уследит.
— Знаю. Я только хотел, чтобы он вышел. Почему ты так хочешь открутиться от гастролей, хотя это означает большие деньги? Ты сейчас, вроде бы, не при бабках.
— Я боюсь Сильвера.
Люциферно выпил и откинулся в кресле.
— Я подожду, пока ты сам расскажешь. Хорошо, Тинни, я помогу тебе избавиться от Сильвера. Но что я буду с этого иметь?
Тинни быстро задумался.
— Пять тысяч зеленых.
— Десять.
— Десять так десять.
— Ты слишком быстро согласился, — расхохотался Люциферно. — У тебя есть деньги, и немалые. Получил от Сильвера, верно? Так я и думал! Ну, выкладывай, что это за грязные делишки!
Однако Тинни упорно отрицал все и не открыл Люциферно тайны бумажника. В конце концов они сторговались на пятидесяти тысячах долларов. Тинни просто заперся в ванной и вынимал банкноты из бумажника до тех пор, пока не набрал нужную сумму.
Наконец они составили план и позвали Зенно, однако маленький человечек отказался принимать в нем участие и посоветовал вызвать священника. Он боялся мистера Сильвера и не стыдился в этом признаться. Скорее, он даже гордился. Это означало — по его словам, — что он гораздо разумнее своих сообщников.
Люциферно и Тинни не стали его задерживать, выпили по рюмочке, чтобы отметить соглашение, и расстались. Оба были вполне довольны. Никто не заподозрит убийства, если исчезнет corpus delicti. Люциферно как мастер сценической иллюзии легко мог укрыть труп, а затем избавиться от него. Тинни же…
Он не согласился бы на этот план, если бы не чувствовал себя в полной безопасности. Допустим, у Люциферно ничего не выйдет. Тинни всегда может заявить, что ничего не знал о его намерениях другого фокусника. Люциферно действовал на свой страх и риск, и винить в этом Тинни, конечно же, нельзя. Кроме того, Люциферно мог утверждать — если бы у него не вышло, что не собирался причинять вреда Сильверу. Просто меч соскользнул.
В общем, разные были варианты.
Тинни выпил еще рюмочку и приготовился к выступлению. Перед самым выходом позвонил Люциферно.
— Я подумал над этим. Пожалуй, не стоит полагаться на эти мечи. У меня есть идея получше.
У Тинни тоже возникли сомнения, сможет ли клинок ранить Сильвера.
— Что ты придумал?
— Металлический ящик типа Х-13. Я брошу Сильверу вызов: пусть-ка выберется из него. Он войдет внутрь, и, как только закроет дверь, ему конец. Останется только пепел.
— Термит?
— Что-то вроде. Следов не останется. Мы откроем ящик и скажем, что Сильвер сумел-таки из него выбраться. Годится?
— Превосходно, — признал Тинни.
В театре был аншлаг, и надпись "Свободных мест нет" радовала сердце директора. Жители Парк-авеню явились чуть ли не все, обитатели Бродвей-Роуз толпами бродили по фойе. Пришли все, от Уолтера Уинчелла до Алекса Вулкотта. Явился и Литл Флауер, в надежде на суматоху. Великолепный вечер.
Впрочем, он должен был оказаться гораздо занятнее чем кто-либо предполагал.
Джозеф Тинни во фраке и с белой бабочкой выглядел превосходно. Он сидел в своей раздевалке и время от времени вдохновлялся из бутылки, которую предусмотрительно взял с собой. В двадцатый раз к нему заглянул директор, он едва не рвал волосы на голове.
— Мистер Тинни! До сих пор нет вашего реквизита!
— Это неважно.
— Но как же без него! И где ваши люди? Я…
— Кажется, это мое представление, — коротко, но веско ответил Тинни.
— Но театр-то мой! Если что-то сорвется…
— Ничего не сорвется, — заверил его мистер Сильвер, открывая дверь. Все идет по плану, мистер Тинни.
В тот вечер бог напоминал сытого лоснящегося кота. Одетый в смокинг, мистер Сильвер был строен и красив, и по его губам блуждала улыбка. Он кивком отослал директора.
— Сейчас поднимут занавес, — сказал он. — Как вы себя чувствуете? Волнуетесь?
— Нисколько, — солгал Тинни. Его вдруг замутило от страха. Улыбка Сильвера была явно злорадной. Впрочем, он всегда выглядел так. Если же что-то не получится…
Тинни вспомнил о вечно полном бумажнике, и это укрепило его решимость. Два года в разъездах… о нет! Он хотел уже сейчас наслаждаться жизнью. Так оно и будет!
— Через две минуты поднимаем занавес, — крикнул посыльный, заглянув в раздевалку.
— Хорошо. Идемте, Тинни.
Они вышли и остановились за кулисами. Мистер Сильвер взглянул на зал через дырку в занавесе.
— Хорошая публика. Так, оркестр заиграл Грига — это сигнал.
Тинни послушно вышел на середину сцены. Громко прозвучали последние аккорды отрывка из «Пер-Гюнта», и занавес поднялся, открыв сконфуженного Джозефа Тинни, который стоял неподвижно и таращился на зрителей.
Помня о своей роли, он воздел руки и изобразил демоническую улыбку. Выглядело это довольно неприятно. У Тинни не было актерских способностей, и можно было подумать, что он вдруг сошел с ума. Казалось, еще секунда, и он начнет ходить на четвереньках, а затем ощерит зубы и прыгнет в зал.
— Ну, хорошо, — сказал мистер Сильвер и сделал ладонью почти незаметный жест. Сцену мгновенно затянул густой туман, окутавший и Тинни. Тот поспешно бросился к Сильверу.
Туман постепенно редел, на сцене появилась группа девушек с зеленой кожей. Волосы их были изумрудные, а за спиной у каждой виднелось дерево.
— Дриады, — сообщил мистер Сильвер. Девушки начали танцевать. Туман рассеялся, и перед зрителями предстало какое-то странное существо, сидевшее на пне и игравшее на свирели. Нижняя часть его тела выглядела довольно странно.
— Пан? — прошептал Тинни.
— Нет, просто сатир, который обычно ему аккомпанирует. Все сатиры хорошие музыканты.
На сцену выскочила группа кентавров, и дриады рассыпались в стороны. Кентавры выстроились в ряд и послушно загарцевали по сцене. Видно было, что они хорошо обучены.
Директор театра потрясенно уставился на Тинни.
Раздался оглушительный рев, и что-то свалилось на сцену.
Это был дракон, причем самый настоящий. Раскрылась огромная пасть, из нее вырвалось пламя, кентавры и дриады исчезли. Сатир отчаянно дунул в свирель, свалился со своего пня и исчез из виду.
— Пора, — бросил мистер Сильвер, подталкивая Тинни. Тинни неохотно вышел на сцену. Дракон угрюмо пялился на него.
Тинни поднял руки, и дракон начал усыхать. Публика восторженно закричала. Это было здорово:
настоящее магическое искусство. Единственным скептиком был некий юноша из Бруклина, сидевший на балконе.
— Все это липа, — презрительно бросил он своему коллеге. — Меня не проведешь.
— Ой-ой-ой, — сказал его коллега и расхохотался. Тем временем дракон уменьшился до размеров ящерицы, Тинни схватил его за хвост и бросил. Дракон превратился в крылатое чудовище с телом грифа и лицом разгневанной женщины. Гарпия с воплем понеслась над головами зрителей.
