Владимир Немцов - Семь цветов радуги
— Скажите, Стеша, — деловито обратился к ней молчавший до этого Бабкин, в таких делах я тоже профан, поэтому не пойму, зачем нужна такая трудоемкая работа по разведению этих «одуванчиков»? — он насмешливо скосил глаза в сторону Вадима, который все еще держал цветы в руках. — Зачем все это нужно, когда мы столько делаем синтетического каучука? И проще и дешевле.
— Городские товарищи могут и не знать, — Антошечкина скромно потупила смешливые глаза, — что многие, чуть ли даже не все изделия из резины обязательно делаются с добавкой натурального каучука.
— Не думаю, чтобы его было очень много в корнях этих цветочков. — Бабкин поддал носком сапога брошенный приятелем трубчатый стебелек с выступившим из него белым соком. — Натуральный каучук, как я читал, добывается из огромных деревьев гевеи, растет эта гевея в Южной Америке.
— Не хочу зря говорить, — запальчиво сказала Стеша. На щеках ее от волнения выступили красные пятна. — Не бывала я в этой Америке и не разводила этих гевей. Они у нас в деревне на окнах в горшках разводятся, их фикусами зовут, — тут же пояснила она. — Но думается мне, всем полезно знать, что с гектара однолетнего кок-сагыза мы получаем куда больше каучука, чем с гектара хваленых американских гевей шестилетнего возраста. Не всегда малыши хуже долговязых.
Вадим взглянул на Стешу и подумал: стоит ли ему обидеться? «Пожалуй, эта девчонка прямо намекает на мой рост», — решил он. Но Антошечкина, увлеклась и вовсе не предполагала, что ее слова гость мог отнести к себе.
— Если бы вы знали, — говорила она, смотря на желтые блестящие квадраты цветущих каучуконосов, похожие на ярко начищенные латунные листы. — Если бы вы знали, как я полюбила эти маленькие кустики! Вот они болеют. Видите, сделались кое-где рыжими, — она протянула руку, указывая на красноватые пятна, покрывающие поля. — Сохнут кустики без воды, а думается мне, что это я изнываю. Во рту даже сохнет. Хочется пить. Найти бы хоть глоточек воды!
Стеша облизала потрескавшиеся губы.
Багрецов с уважением смотрел на эту маленькую девушку. Ей, наверное, не более семнадцати. А какая настойчивость и убежденность, какая большая любовь к своему труду! Здесь, на этих желтых полях, проходит ее жизнь. Здесь нашла она свое призвание. «Одуванчики… Как нелегко ей с ними, — думал Вадим. — Солнце жарит, сохнут стебли… Ветер подул, и сразу исчезли призрачные пушистые шарики… Лови их!..»
Девочка в синем вылинявшем платьице, едва прикрывавшем ее по-детски острые коленки, сейчас рассказывала о том, как она со своими подругами решила спасти каучуконосы. Недалеко отсюда, в небольшом овражке, девушки вырыли колодец, и оттуда сейчас возят воду. Пусть бочками, ведрами, лейками, чем угодно, но надо полить засыхающие поля.
— Каучук для нашего хозяйства нужен так же, как кровь для человека, повторила Антошечкина слова Никифора Карповича. Он, в свою очередь, услышал их от председателя колхоза «Пролетар» Сидора Антоновича Кузнеца, большого энтузиаста каучуконосов.
«Пожалуй, это правда», — подумал Вадим. Он попытался себе представить, что бы делали люди, исчезни вдруг на земле весь каучук. С самого первого дня рождения человек встречается с ним. Резиновая соска — вот его первая встреча. А потом всюду и везде каучук сопровождает человека: в шинах автомобилей и самолетов, в машинах и лабораторных приборах. Ни одна профессия не сможет обойтись без каучука… Он читал, что сорок тысяч предметов делается из этого материала.
Бабкин попросил у Стеши разрешения выкопать один корень кок-сагыза. Она не протестовала, и Тимофей отправился на край поля, чтобы там, подальше от девчат-насмешниц, полюбопытствовать, из чего же все-таки делается резина.
Вдали на дороге заклубилась пыль. Вадим заслонил рукой глаза от солнца, всматриваясь в желтовато-серое облако. Вскоре показалась резвая пегая лошадка, запруженная в бричку. Высоко (чтоб дальше видеть придорожные поля), на мешке, набитом сеном, сидел Васютин. Натянув вожжи, он остановил лошадь и, опираясь па палку, слез с брички.
Никифор Карпович недовольно взглянул на тележку, которую везли девчата, и, задумчиво постучав палкой о сухую землю, подозвал к себе Стешу.
— Ну что ж, Антошечкина, не вывозит нас эта техника? Она вроде как сама на нас ездит?
— Согласна, Никифор Карпович, — Стеша вздохнула и вытерла рукавом со лба капельки пота.
— А ОКБ?
Девушка развела руками и опустила голову.
Багрецов прислушался к разговору. Опять ОКБ!
— Конечно, могли мы ветрячок небольшой поставить у колодца. Пусть качает воду, — после молчания сказал Никифор Карпович. — Однако хлопотное дело пригнать ее сюда по трубам. А ты знаешь, сколько растения потребляют воды из почвы? Ну хотя бы твои кок-сагыз на одном гектаре за время от посева до уборки? Больше восьмидесяти тысяч ведер. Правда, с весны довольно много осталось влаги в земле, но попробуй навозить даже на машинах и лошадях десятки тысяч ведер воды! Видно, придется нам этот вопрос решать иначе, — вздохнув, заключил Васютин.
Он еще раз взглянул на девчат, которые в это время перетаскивали тележку с бочонком через канаву, и участливо спросил:
— Тяжело, Стеша?
Девушка молча кивнула головой, отвернулась, затем смущенно проговорила:
— У нас другая забота есть, Никифор Карпович, да вот не знаем, что делать.
Васютин улыбнулся, шутливо взял Стешу за косичку и повернул к себе.
— Ну, кайся, стрекоза!
— За Буровлева обида берет, — потупившись, сказала Стеша.
— А что такое?
— Слетит парень с первого места. Наши девчата его уже обгоняют.
— Правильно делают. На то и соревнование.
Антошечкина сморщила свой маленький носик, словно собираясь чихнуть.
— Нет, Никифор Карпович, тут дело тонкое. У Ванюшки гордость страдает.
Инструктор райкома спрятал улыбку в усы и серьезно заметил:
— Вот ты какая сердобольная стала! Ну, а с бригадиром говорила насчет плана всей бригады? Я знаю, что Буровлев не успевает закончить в срок и рыхление и подкормку. Глядишь, не только его гордость пострадает, но и урожай.
— Мы ему помощь предлагали, а он отказывается. Да и ребята из его звена тоже противятся. Совестно им от девчат подмогу принимать.
— Ну, это уже не по-комсомольски.
— Вот и я то говорю. Ольга обещала поговорить с Буровлевым.
— Не вредно, — согласился Никифор Карпович. — А больше вы ничего не придумали?
Подошла Ольга и поздоровалась с Никифором Карповичем. Наморщив лоб, она с досадой смотрела на линейку, которой только что на соседнем поле проверяла глубину вспашки паров. Заведующей агролабораторией пришлось сейчас серьезно поспорить с бригадиром МТС. Она требовала от него не только соблюдения правил агротехники, записанных в договоре с колхозом, но и новых, лучших показателей обработки земли.
