Грег Бир - Путь всех призраков
- Похоже, речь идет об избалованном ребенке, - сказал Олми.
- Куда хуже, - ответила Карн. - Это мы с Расп - избалованные дети. Своевольные и, наверное, глуповатые. Люди глупы, неразвиты, все время учатся, никогда у них ничего не получается. А там, за брешью, по ту ее сторону…
- Постоянный успех, - усмехнулась Расп. - Полный и подлинный. Оно не умеет учиться, а способно только изменяться.
- Дейрдре Енох никогда не нравились ограничения, - сказала Пласс, глядя на Олми в поисках поддержки. - Она отправилась искать настоящий рай.
Ее глаза блестели от возбуждения, вызванного непосильным страхом и отчаянием.
- Возможно, она его нашла, - сказала Карн.
5
- Не могу сказать, что вы желанные гости, - тяжело ступая им навстречу, проговорила Дейрдре Енох. За спиной Олми, в камере возле самой вершины стальной пирамиды «Редута», посадочный аппарат встал на опору и издал звук, похожий на вздох.
Олми пытался сравнить эту пожилую женщину с теми изображениями Енох, что хранились в записях. Голос был похож, только ниже и почти лишен эмоций.
Она шла им навстречу. Расп, Карн и Пласс остановились возле Олми. Позади Енох, в переливах мягких янтарных огоньков, светившихся внизу по периметру помещения, колыхалась шеренга еще из десятка мужчин и женщин. Все они были стары и облачены в черное. С седых как лунь голов свисали серебряные ленты.
- Вы прибыли в дом ожидания, где ничему нет завершения. Зачем вы прибыли?
Олми не успел ответить: Енох улыбнулась, и ее лицо, изрезанное глубокими морщинами, будто треснуло от доселе неведомого ему выражения.
- Мы полагаем, что вы здесь, потому что решили, будто в дело могут быть замешаны ярты.
- Не знаю, что и думать, - сказал Олми хрипло. - Вас я узнаю, но из других - никого.
- Мы выжили в первую ночь после образования бреши и организовали экспедицию, чтобы предпринять попытку к бегству. Нас тогда было шестьдесят. Нам удалось вернуться в «Редут» до того, как Земля Ночи слишком нас изменила, подвергла нас чрезмерной перестройке. Мы состарились. Некоторых из нас забрали и… Вы их видели. Второй экспедиции не было.
- Мой муж, - сказала Пласс, - Где он?
- Да… Вы мне знакомы. Вы остались настолько неизменны, что мне от этого больно. Вы бежали в самом начале.
- Только я, больше никто, - проговорила Пласс.
- Вы сказали - «Земля Ночи», - заметила Расп, поднимая футляр с ключом. - Удивительно подходит.
- Нет солнца, нет надежды, лишь порядок, - произнесла Енох, будто это было проклятием. - Вы прибыли сами или по поручению других глупцов?
- Боюсь, по поручению, - ответила Пласс.
- Когда я покинула это место, оно было другим. Мой муж посылал мне призраков. Они немного рассказали о том, что здесь произошло… или могло бы произойти.
- Призраки пытаются входить в «Редут» и говорить с нами, - сказала Енох. Ее многочисленные ноги безостановочно меняли положение. - Мы их не впускаем. Ваш муж оказался снаружи в первую ночь. Он не сильно изменился. Он стоит возле Наблюдателя, вмерзнув в его взгляд.
Пласс всхлипнула и отвернулась.
Енох, не обратив внимания, продолжала:
- Единственное, что он еще может делать сам, - это сбрасывать призраки, как мертвую кожу. И ни одного похожего на другой, не так ли? Ему позволено брать временные токи пространства-времени и отливать их в свой образ. Альтинг находит это в достаточной степени забавным. Разумеется, мы не позволяем призракам нам докучать. У нас и так слишком много дел: хранить наше помещение в безопасности и в хорошем состоянии.
- В хорошем состоянии, - с блаженной улыбкой повторила Карн, и Олми повернулся к ней, пораженный тем, что сам отреагировал так же. - Значит, здесь есть беспорядок. Вам требуется чинить вещи?
- Именно, - сказала Енох. - Я боготворю ржавчину и старение. Но этого нам позволены лишь крохи, не больше. Ну а теперь, раз уж вы здесь, не желаете ли выпить чашечку чая? - Она улыбнулась. - О великое благо, чай в «Редуте» быстро остывает. Кости делаются хрупкими, кожа - морщинистой. Чай остывает. Торопитесь!
- Не обращайте внимания на наши тела, - говорила Дейрдре Енох, разливая исходящий паром чай в чашки всем гостям. - Они искажены, но вполне нам подходят. Альтинг может лишь совершенствовать и развивать, настоящее разрушение ему неведомо.
Олми заметил, как по телу пожилой женщины пробежала какая-то рябь, дрожь небольшой перемены. Теперь она, казалось, стала не такой старой и морщинистой, будто неведомая сила перевела стрелки часов назад.
- Мне не совсем ясна мысль о совершенствовании, - сказал Олми, вяло поднимая чашку. - Мне даже не совсем ясно, как получается, что вы выглядите старой.
- Мы не несчастливы, - ответствовала Енох. - Это не в нашей власти. Мы знаем, что никогда не сможем возвратиться на «Пушинку». Мы знаем, что никогда не сможем бежать.
- Вы не ответили на вопрос сера Олми, - мягко произнесла Пласс. - Вы здесь независимы?
- Он задал не этот вопрос, сер Лисса Пласс, - сказала Енох, и в голосе ее послышалась металлическая нотка. - Ваш же вопрос нетактичен. Я говорила, мы были пойманы при попытке бежать. Некоторые из нас ныне там, в Земле Ночи. Те, что вернулись в пирамиду, не избежали воли альтинга. Но здесь его влияние ограничено. Вот ответ на один вопрос: здесь мы не полностью зависимы. - Енох уронила голову, словно засыпая; на краткий момент голова ее оказалась под углом к плечам - под неудобным углом, подумалось Олми, - потам она судорожно вскинулась. - Вселенная, открытая мною… больше ничего нет. Здесь все.
- Окончательный Разум этого мира, - проговорила Пласс.
- Я так понимаю, что Путь и человеческие существа он рассматривает как любопытные безделушки, - сказал Олми.
Расп и Карн заерзали, но не стали прерывать разговор на эту тему.
- Объекты, которые можно комбинировать и изменять, - произнесла Енох. - Мы - материал для искусства предельного декаданса. Альтинг выше нашего понимания. - Ее ноги на подушке были сложены в изящную позу лотоса, но постоянно шевелились. Она наклонилась вперед и задумчиво потерла нос тыльной стороной руки. - Подозреваю, нам позволено сопротивляться в силу того, что мы - антитезис.
- А альтингу, значит, известен только тезис? - хихикнула Расп.
- Ну, коне-е-ечно! - с наслаждением протянула Енох. Снова пораженный нереальностью происходящего, Олми оглядел людей, что сидели рядом с ним и с Енох: Пласс, близнецов и не говорившую ни слова маленькую женщину с вопросительным, по-кошачьи хитрым лицом за спиной Енох. Она вновь обошла гостей с чайником и наполнила опустевшие чашки. Чай остыл.
Олми развернулся на своей подушке, чтобы пронаблюдать за другими постаревшими последователями Енох, что стояли вдоль стен круглой комнаты, неподвижные, рабски покорные. С момента его прибытия их лица стали другими, однако ни один не ушел - впрочем, никто и не пришел.
