Родриго Гарсия-и-Робертсон - Старая вера
Вот и вершина, совсем близко.
Анна бросила быстрый взгляд назад. Отсюда хижина была похожа на горящий факел. Поросший вереском торфяник еще окутывала тьма, но на небе уже забрезжил серый рассвет, озарив верхушки сосен. У ног ее скользнула черная тень, и она ощутила новый прилив паники, но тут же узнала волка.
Внизу собаки заливались злобным лаем — добыча ускользнула из-под самого носа. С той ясностью, которую дает страх, лани виделись оскаленные морды, пена у белых клыков, она чуяла жаркое дыхание псов — все ближе, ближе... Она рванулась вперед, целиком отдавшись одному желанию — избавиться от этого несмолкающего лая позади.
Достигнув вершины, она в ужасе остановилась. Перед ней был обрыв, за которым зияла черная пропасть. Оставался только один путь — по сужающейся тропе к святилищу.
Громкие крики всадников лишь подстегнули ее.
Она бросилась к изгороди, ища, где бы спрятаться. Съежившись, притаилась позади святилища. Волк тем временем спокойно разглядывал беснующуюся внизу свору — полукружье псов, скребущих землю, напуганных видом волчьих клыков. Тропинка была слишком узкой, чтобы они могли ринуться всем скопом, а поодиночке никто не решался сразиться с хищником, превосходящим их по весу и силе.
Всадники одолели склон и открыли стрельбу из седельных пистолетов, целясь в волка. Пули отскакивали, взлетая вокруг черного зверя, но он, казалось, даже не замечал их, продолжая созерцать собак.
Неожиданно вперед пробился какой-то человек, одетый в доспехи.
В нем Анна узнала своего кузена, горбуна Дарси, человека, который три ночи назад не пустил ее к себе на порог. Человека, для которого не было ничего важнее денег. Анна, сделав над собой усилие, шагнула на открытое пространство.
Дарси мельком взглянул на нее и заорал:
— Идиоты, стервятники, вы зачем сюда явились, поохотиться захотелось? Вы что, лани никогда не видели? Или ваши собаки волка никогда не встречали? У вас приказ лорда Скроупа! Ну-ка, живо отгоните собак, пусть ищут след. Не могли же эти дьяволы провалиться сквозь землю!
Пристыженные люди спешились и начали оттаскивать отчаянно упиравшихся псов.
Анна, припав к земле, смотрела, как они постепенно исчезают за кручей, следя за удалявшейся в сторону Дейла цепочкой факельных огней. Ужас не отпускал Анну, даже когда низкое солнце рождественского утра окрасило вершины в нежный розовый цвет.
Когда первый луч коснулся ее, Анна почувствовала, что ее тело вновь меняется — от покрывавшей ее оленьей шкуры остался только лоскут вокруг бедер. Глянув вниз, вместо копыт она снова увидела свои руки, вцепившиеся в камни и вереск. На лицо ей упала белокурая прядь. Анна поднялась на ноги, дрожа от утреннего холода и от пережитого ночью страха.
Неподалеку от нее на корточках примостился Джок. От волчьего обличья осталась лишь отороченная мехом куртка, едва достававшая до голых ягодиц. Он рассматривал на свет пробитую пулями куртку, сосредоточенно просовывая палец в каждую дырку. Не глядя на Анну, он небрежно спросил:
— А госпожа умеет обращаться с ниткой и иголкой? Надо бы зашить...
Анна промолчала. Студеный ветер Рождества пронизывал ее легкое одеяние, проникая в самое сердце. Променяв мученичество на волшбу, она оказалась отрезанной от разгоравшегося в мире вокруг нее Рождественского сияния. Неуверенно ступая, она приблизилась к святилищу. Это было простое маленькое строение: четыре стены, дверной проем, земляной пол. Над входом висело распятие, над алтарем — образ Пресвятой Девы, символизирующий мир и покой, которые отныне недосягаемы для Анны. Она осторожно ступила на порог. Говорили, что нечистой силе хода на освященную землю нет. Ее остановит незримая рука Вышнего Закона. Анна сделала еще шаг. Ничто. не задержало ее. Стены защищали от пронизывающего ветра. Пораженная, не смея поверить в чудо, Анна упала на колени перед алтарем, моля Деву простить ее отступничество. С закрытыми глазами она вдыхала запах влажной земли, смолистого дерева, свечного воска.
Но знака все не было. Лишь на низком карнизе ворковали голуби, свет утра струился сквозь дверной проем. На шероховатом, грубом полу болели колени, суставы одеревенели от напряжения и холода. Превозмогая боль, она снова и снова повторяла:
Радуйся, Мария, благодати полная,
Благословенна Ты между женами,
И благословен плод чрева Твоего Иисусе.
Святая Мария, Матерь Божия,
Молись за нас, грешных,
Ныне и в час смерти нашей.
Раздалось шумное хлопанье голубиных крыльев. Анна не решалась открыть глаз, пока не услышала тихий голос Девы. Впервые после Йоркшира Пресвятая Дева говорила с ней. Подняв глаза, Анна вначале увидела Ее босые и грязные ноги. Дева стояла между Анной и алтарем, в сиянии света, в окружении голубиных крыл, Ее талию обвивала золотисто-коричневая шкура лани. На тонкой нежной шее еще не зажили следы веревок. Она тихо промолвила:
— Анна, ты никогда не изменяла Старой Вере.
© Rod Garcia-y-Robertson. The Auld Religion. FSF May 1993.
«Сверхновая американская фантастика», 1994, № 1, с. 7-48
Перевод Н. Казаковой
1
Норны — богини судьбы в скандинавской мифологии
2
Дом Бога (фр.).
