Алекс Норк - День святого Нормана Грея
— Может быть, немного «Бордо» из той превосходной партии, что вы недавно прислали?
— Пожалуй, не помешает, — согласно кивнул Президент, усаживаясь в одно из кресел, — уж сразу бутылочки две, чтоб зря не гонять человека.
Грей вспомнил, что после игры он запросто выпивал в раздевалке два литра сока.
Начать решили с новостей привезенных, и Брук изложил все сжато и очень точно.
На Хакли произвела впечатление гибель людей и то, как Грей оказался на волосок от смерти. Потом он переспросил о фейерверке, подумал и озадаченно произнес:
— Не понимаю… все свидетельствует о малом вулканическом извержении, где-то тут, под водой. Но наша сейсмоаппаратура ничего не зафиксировала. Вы говорите, Норман, мелкие раскаленные фракции мгновенно уходили в палубный металл?
— Быстрее, чем вода уходит в песок. И на следующее утро я нигде среди тех многочисленных пятен не обнаружил следов оплавления или окалины. Как будто просто сгорела краска.
— А что если так и было?
— Раскаленная пена? Нет, я очень хорошо слышал сильные динамические удары. Я их даже чувствовал, как чувствуешь крупный град, который бьет по стеклу.
Принесли вино и какие-то к нему орешки. Брук знаком поблагодарил и стал наливать по бокалам.
Хакли сам заговорил о том, что они собирались ему предложить:
— Надо обследовать яхту. Здесь есть необходимое переносное оборудование.
— Отлично! — Брук поднял бокал, приглашая остальных, и снова сказал: «Отлично!», но уже в адрес выпитого.
Норман тоже сделал пару глотков очень темного вина, краснота которого пробивалась лишь изнутри.
Да, Бобби бы оценил.
Несчастный Бобби…
Он посмотрел на Брука:
— Послушай, а что если здесь работает чья-то вражеская субмарина?
Тот качнул головой:
— Исключено. Подводная акватория находится под контролем лучшей локационной системы вашего дядюшки Сэма. — И обратился к Хакли: — Однако, профессор, время нас слегка поджимает. Расскажите о своих новостях.
Тот встал и с бокалом в руке направился к небольшому пульту.
— Уже третий день, друзья, бьюсь над непонятной находкой. Покажу ее сейчас, чтобы не ходить по помещениям.
Вспыхнул один из крупноформатных экранов, и сначала завиднелся непонятный округлый предмет, помещенный в прозрачную камеру.
Оптика дала ближний план.
Предмет занял весь центр экрана…
Черный пористый эллипсоид, формой и размером напоминающий футбольный мяч. Хакли, оставив этот видовой план, заговорил от пульта:
— По выемке металлов мы сейчас работаем на глубине в две мили. И недавно наткнулись на странные внутренние пустоты.
— Почему странные? — Брук долил бокал Грею и наполнил свой. — Не отставайте от нас, профессор.
— Если бы, как и вы, я не знал, что природа гораздо изощреннее человека, то подумал бы, эти пустоты являются результатом искусственных разработок.
Искусственный вид природных явлений, конечно, не редкость.
Норман закусил орешком, а Брук отправил в рот целую горсть.
— В эти разветвленные полости мы послали робота, и забегая вперед, скажу — с прекрасной программой обратного хода на случай аварийных или непредвиденных ситуаций.
Брук, ткнув пальцем в экран, еще не прожеванным ртом произнес:
— И робот притащил этот мяч?
— Да. Но я недаром упомянул программу обратного хода на случай потери команд отсюда. Робот прошел вниз еще на полмили. И там… — профессор приостановился и допил вино, — черт его знает, что там произошло — сильнейшие помехи прекратили связь. А робот вернулся сам, но словно из боя. Вмятины на корпусе, который выдерживает тонну на сантиметр.
Брук с Норманом от удивления обменялись взглядами.
— Теперь прошу вас подойти поближе.
Они поднялись, и Брук прихватил с собой вторую бутылку.
Профессор подвигал рычажком на пульте, черный эллипсоид перестал помещаться в экран, зато стала очень хорошо видна его поверхностная структура.
Эта была именно структура.
Но непонятная. С неподчиненным симметрии змеистым многообразием бороздок, которые, стало заметно, к тому же отличаются по толщине и глубине.
— Когда-то в детстве я ел обезьяньи мозги… — в неопределенном тоне проговорил Президент.
Хакли кивнул:
— У меня тоже возникли похожие ассоциации, хотя эта штука гораздо сложнее организована.
— Что вы хотите сказать словом «организованная»? — вмешался Грей.
— Она работает.
— Работает?
— Да, мы это выяснили только вчера. Издает короткие электромагнитные волны, очень разнообразные. И в последние часы этот процесс резко усилился.
Президент уже собрался плеснуть по бокалам, но приостановился.
— Вы хотите сказать, профессор, она искусственного происхождения?
— Безусловно, не искусственного, нет ни малейших техногенных признаков.
— А из чего состоит?
— Мы сделали полную рентгеноскопию, внутренняя часть представляет собой сложные соединение кремния с несколькими тяжелыми металлами. Верхний слой, по сути, кремниевое оптоволокно.
Гости на некоторое время задумались…
Первым из раздумья вышел Брук, вспомнивший о президентских обязанностях:
— Ваш бокал, профессор. И твой, Норман… Эй, Норман, у тебя есть идея?
— Соображения.
— Излагай.
— Во-первых, искусственное кремниевое оптоволокно не получено даже в лабораторных условиях. С этим бьются, и вполне безуспешно.
— То есть, прямое доказательство того, что предмет не искусственного происхождения?
— Да. Зато природа умеет создавать такое волокно. Были сообщения, что оно обнаружено у глубоководных морских губок.
— Об этом уточним дома.
— Где?
— У Первой леди, она же закончила океанологический факультет в Сан-Франциско.
— Ах, вот как.
Брук поднял бокал:
— Ну, будем еще здоровее!
— Будем… во-вторых, — Грей кивнул на экран, — эта штука похожа на конструкцию, сочетающую генерацию электромагнитной энергии с последующим излучением ее поверхностным слоем.
— Поясните, коллега, про генерацию, — попросил Хакли. — Вы, кажется, в последнее время занимались именно магнетизмом тяжелых металлов?
— Пытался исследовать их возможности обменного взаимодействия.
Брук утер платком губы.
— Давай по подробней. Это связано с магнитострикцией — сжатием-растяжением?
— В том числе, и эффекты могут быть гораздо большими, чем ранее предполагалось. Но посмотрим на все с другой стороны. Весь человеческий материальный состав построен на легких или сравнительно легких элементах. А его функциональная система базируется исключительно на электромагнитных сигналах, и вся внутренняя химия работает прежде всего на то, чтобы создавать микроуровниевые разности потенциалов.
