Виталий Забирко - Теплый снег
В рубке было светло и просторно. Прозрачный пол создавал иллюзию, что ты ступил просто в воздух и сейчас рухнешь со стометровой высоты в проплывающие под тобой снежные барханы.
- С добрым утром, - ехидно приветствовал его Сунита. - Что это мы такие зелёные? Нас никак укачало?
Ярек кисло поморщился, буркнул что-то в ответ и прошагал к Сингурцу, сидевшему в кресле пилота.
- Как дела? - спросил он, остановившись за спинкой кресла.
Сингурц обернулся.
- Нормально, - сказал он, вставая с кресла и освобождая место. - Ни тебе восходящих потоков, ни нисходящих. Ни вихревых. Чудо, а не атмосфера. Даже скучно. - Он потянулся и зевнул. - Садись.
Ярек молча кивнул и сел в кресло.
- Иди отдыхай, - сказал Сингурцу Ноали. - Возможно, ночью будет вахта.
- А! - отмахнулся Сингурц. - При такой погоде мы ещё к вечеру будем на базе.
- Если мы идём верным курсом.
- Да, если мы идём верным курсом, - согласился Сингурц и направился к бытовому отсеку. - Спокойной вахты!
- Там на столе обед, - бросил через плечо Ярек. - Поешь.
- Спасибо, - поблагодарил Сингурц, закрывая за собой дверь.
- Почему не разбудили? - недовольно буркнул Ярек.
- Вы так сладко спали-с! - прыснул Сунита.
- Прими тоникамид, - посоветовал Ноали.
- Спасибо, уже, - ответил Ярек, внимательно вглядываясь в панорамный экран заднего обзора.
Сзади, с интервалом в двести метров, мерно покачиваясь в автономном режиме, шли ещё два "махаона". Последний через каждые пять километров отстреливал в вершины барханов вешки для разметки пути. Обычно "махаоны" совершали свои рейды между академгородком и базами "Северный полюс" и "Юго-Восточный хребет", перевозя грузы и людей, в автоматическом режиме по пеленгу. Но сейчас это стало невозможно. Любая связь, кроме кабельной, не работала, и даже обыкновенный компас в свёрнутом пространстве не хотел ничего показывать. Когда же стали готовить бригады специального назначения для демонтажа станций и их переоборудования под школы-интернаты, то обрисовалась весьма плачевная ситуация. Картографическая съёмка снежанской поверхности в своё время была отправлена на Землю, а её копия, записанная почему-то лазерным способом в магнитном объёме, а не в обычной кристаллозаписи, не выводилась из памяти информатория всё по той же причине, по которой отсутствовала и связь. Такое безгранично-беспечное доверие к биоэлектронной технике привело к тому, что никто и приблизительно не знал не то что расстояния до станций, но даже в какой стороне они находятся. Говорят, что Кратова, когда он об этом узнал, чуть не хватил удар. Он грозился разогнать всю картографическую группу, но оказалось, что её на Снежане вообще нет. Съёмку производили студенты Картографической службы, которые, сделав разметку академгородка и баз, отбыли на Землю, забрав с собой все материалы для оформления курсовых работ. И теперь путь к базам приходилось прокладывать заново, из-за отсутствия связи наобум, оставляя на своём пути вешки.
- Да, так кстати об анекдотах, - продолжил Сунита прерванный сменой вахты разговор. - Года три назад вольный бард Юрата Барвит провёл на Снежане оригинальное исследование по возникновению и распространению анекдотов...
- Тот самый? - удивлённо спросил Ноали. - Провозгласивший себя вдохновителем течения нового романтизма?
- Не знаю. Наверное. Я в поэзии не очень-то силён. Где он сейчас, что с ним и почему он задержался у нас тогда на полгода, я тоже не знаю. Может быть, он искал здесь вдохновение, а может, просто не успел к отбытию транспорта, и ему пришлось ждать следующего рейса. Впрочем, это не важно. Главное, что он остался.
Ярек уменьшил экран заднего обзора, затем легонько попробовал крылья "махаона". Огромная тень на снежной равнине послушно ушла в сторону и вернулась на своё место.
- О! Наш пилот, кажется, начинает приходить в себя! - послышалось сзади.
Ярек развернул кресло, чтобы видеть и рубку, и обзорные экраны.
- Сколько уже прошли?
- Восемь тысяч, - ответил Ноали.
Ярек присвистнул.
- Хорошо идём. Если курс верен, часа через три будем над базой... Так что там насчёт анекдотов?
- Ах, да! - воскликнул Сунита. - Итак, я остановился на том, что Юрата Барвит остался на Снежане наедине со своим вдохновением. Я так думаю, что именно оно, впрочем, может быть, наоборот - его отсутствие, натолкнуло Юрату на подобное исследование. Как раз в тот момент Друа проводил какой-то тонкий эксперимент и затребовал от Совета наложения вето на Д-связь, так как возмущения, возникающие при проколе пространства Д-посылкой, мешали ему. "Добро" он получил, и наступили три месяца Большого снежанского молчания.
- По-моему, речь шла об анекдотах, - заметил Ярек.
- Я как раз к этому и подхожу, - кивнул Сунита. - Итак, как я уже сказал, наступило Большое снежанское молчание, которое для намеченного Юратой исследования оказалось прямо-таки на руку. Он исходил из тривиального соображения, что анекдоты знают все, а конкретных авторов никто. Население в ту пору на Снежане было маленьким, тысяч пять, своего рода замкнутый мирок, на три месяца оторванный от остального мира. И, тем не менее, в этом замкнутом мирке появлялись анекдоты. Заинтригованный безымянным народным творчеством, Юрата и предпринял поиски таинственных авторов. И начал методический опрос: кто, от кого и когда услышал новый анекдот. Вначале цепочка его расследования оканчивалась экипажем последнего транспорта или Д-связистами, ссылавшимися на разговоры с другими внепланетными станциями. Однако, со временем, по мере отдаления момента отбытия транспорта со Снежаны и последнего сеанса связи, цепочка всё чаще стала замыкаться сама на себя. Причём, чем Юрата был несколько обескуражен, она иногда замыкалась на нём самом. Тогда Юрата прекратил всякое посредничество в передаче анекдотов, и тут случилось невообразимое. Последние в цепочке всё чаще стали утверждать, что впервые анекдот услышали именно от него, а с датами стал твориться такой бедлам, что Юрата в отчаянии вынужден был забросить свои опросы. К счастью, к этому моменту на Снежану прибыл транспорт с водой, и Юрата поспешно ретировался. По его же выражению - пока ещё не успел сойти с ума.
- Ну, а мораль? - спросил Ярек.
- Мораль?
- Выводы, если тебе так больше нравится.
- Ты, как всегда, забегаешь вперёд, - сказал Сунита. - Я ведь ещё не закончил. Где-то через полгода после этого в "Литературном вестнике" появилась статья Юраты Барвита под несколько пространным названием: "Некоторые соображения по вопросу возникновения юмористических форм народного творчества". В ней, пытаясь хоть как-то объяснить результаты своего исследования, Юрата, здесь надо отдать ему должное, иронизируя над собой, ссылается на вмешательство - ни много, ни мало - чуждого разума.
