Виталий Забирко - Теплый снег
- Когда Комитет статуса человека разрабатывал методики снятия статусграммы, он не предполагал, что их будут использовать для подобных целей. Наоборот, у Комитета была абсолютно противоположная цель - человек в любых условиях должен оставаться человеком. В физиологическом смысле. И пределы точности функциональных групп статусграммы основаны именно на этом определении.
Кратов покачал головой.
- Тогда что тебе лично мешает достигнуть той же точности снятия статусграмм?
- Мне? - Шренинг вскинул брови. - В принципе, мы можем достигнуть такой же точности. Но акватрансформация, как и сличение личности в Комитете статуса человека, проводится по трём статусграммам. А они, как известно, снимаются не ранее, чем через год.
- Это-то мне известно, - вздохнул Кратов. - А если...
- Послушайте, Кратов! - взорвался Шренинг. - Неужели вы думаете, что мы не продумали все возможные "а если"? Мы делаем всё, что в наших силах. И не только чтобы свести риск к минимуму, но и сохранить личность и здоровье каждого человека в неприкосновенности.
- Хорошо, - кивнул Кратов. - Спасибо за разъяснения. До свидания. Успеха вам!
- Спасибо, - буркнул Шренинг и отключился.
Кратов устало откинулся в кресле. Хоть минуту бы передохнуть слишком уж неблагодарная работа быть координатором. Мало того, что мешаешь людям работать, попусту тревожишь их, нервируешь, так ещё и в собственных глазах выглядишь дураком...
- Связь с Торстайном, - пересиливая себя, проговорил он.
Посреди комнаты проявился грузный человек в туго обтягивающем его комбинезоне. Вольно раскинувшись в кресле, он аппетитно ел огромный протобан, лоскутьями отворачивая мягкую кожуру. Увидев Кратова, он ничуть не смутился.
- Привет! - помахал он Кратову половинкой протобана. - Твой канал был занят, и я решил пока перекусить.
- Приятного аппетита, - сказал Кратов. - Здравствуй. Тебя когда-нибудь можно будет застать не за трапезой?
Торстайн с хрустом откусил.
- Первое время после акватрансформации, - проговорил он набитым ртом. - Знаешь, у меня уже сейчас вид белка-44 вызывает спазмы в желудке.
- Наконец-то ты похудеешь, - саркастически заметил Кратов.
- Может быть, может быть... - Торстайн доел протобан и бросил кожуру в утилизатор. - Но я надеюсь, что уже через месяц оранжерея начнёт давать продукцию. Кстати, зачем я тебе понадобился?
- А по-твоему, зачем ты можешь понадобиться координатору работ?
Торстайн высоко вскинул брови и рассмеялся.
- Так Совет всё-таки назначил тебя координатором? Не завидую!
- Я тоже.
- Тебе ещё никто не посылал куда подальше, чтобы не мешал работать?
- И не единожды. Только в более мягкой форме.
- А чего ты хотел? Так и должно быть. Всякому человеку неприятно, когда вмешиваются в его работу. Особенно, если вмешивающийся человек знает эту работу только в общих чертах, а требует отчёта по всей форме, да ещё и поторапливает. Чувствую, что и мне ты сейчас предложишь сократить сроки ввода в строй комплекса оранжерей. И у меня это, естественно, вызовет раздражение. Потому что строительство идёт в самом высоком темпе, техника работает на износ, и ускорить работы я никак не могу.
Кратов поморщился.
- Давай обойдёмся без психоанализа моей деятельности.
Торстайн хотел что-то сказать, открыл было рот и вдруг расхохотался.
- Вот-вот. Приблизительно то же думают и твои подчиненные!
И в этот момент информатор запульсировал багровым огнём экстренного вызова.
- Извини, - встрепенулся Кратов. - Мы с тобой ещё продолжим разговор.
Торстайн понимающе кивнул и отключился. На его месте тотчас возник Ретдис. Он был крайне возбуждён, рыжие волосы взлохмачены.
- Есть связь? - понял Кратов.
- Да!
- Каким образом?
Ретдис неожиданно смутился и покраснел.
- Световыми вспышками, - выдавил он из себя, пряча глаза. - Мы заметили их, когда "Шпигель" проходил над академгородком.
Словно груз упал с плеч Кратова. Есть связь. И настолько просто, что и ребёнок смог бы додуматься... Действительно, когда закопаешься в глубь проблемы, не видно решения, лежащего на поверхности.
- Что они передают?
Ретдис растерянно заморгал.
- Не знаю... Мы ещё не расшифровали. Я сразу к вам...
- Хорошо, - кивнул Кратов. - Как расшифруете - доложите. А когда установите двухстороннюю связь, передайте мой приказ, который я вам уже диктовал. Впрочем, зафиксируйте его в официальном виде: "Начальнику астрофизической орбитальной станции "Шпигель" Гржецу Сильверу. Приказ. Срочным порядком демонтируйте всю научную аппаратуру и освободите от неё все помещения станции. Все системы жизнеобеспечения переведите на оборотные циклы. В первую очередь - строгий баланс воды. Персоналу станции подготовиться к эвакуации. До поступления соответствующего приказа категорически запрещается использовать шлюпку. Время вступления приказа в силу: по получению. Директор академгородка ЦКИ (филиал) на Снежане Алек Кратов". Конец.
- Теперь передадим, - заверил Ретдис. Он выключил фиксатор и спрятал его в карман.
- У них, естественно, появятся вопросы, - продолжил Кратов. - Я надеюсь, что вы сами сможете снабдить их соответствующей информацией. В затруднительных случаях обращайтесь прямо ко мне. О результатах связи доложите на Совете.
- Хорошо. У вас всё?
- Всё. Успехов вам.
- Спасибо, - поблагодарил Ретдис и отключился.
Кратов облегчённо откинулся на спинку кресла. Со "Шпигелем", кажется, всё ясно. Теперь остались мелочи. Несколько мгновений он полежал в кресле, затем опять заставил себя подняться.
- Связь с Торстайном, - проговорил он.
- Ты извини, что нас прервали, - сказал он, когда Торстайн снова появился у него в кабинете. - Продолжим наш разговор...
6
Ярек Томановски проснулся от неприятного чувства в желудке. Всё вокруг качалось, болела голова, его подташнивало. В первый момент он не мог понять, где находится. Затем вспомнил. Превозмогая головокружение, он выбрался из амортизационного кокона и ступил на уходящий из-под ног пол. Его замутило ещё сильнее. Непослушными пальцами Ярек нашёл в нагрудном кармане ампулу тоникамида и проглотил. Сознание начало постепенно проясняться. Вот уж не мог себе представить, что его может укачать. Он встряхнулся, сделал несколько приседаний. В висках застучало, он стал понемногу приходить в себя.
В бытовом отсеке "махаона" осязаемым душным одеялом висели полумрак и тишина. Мыдза и Гарвен спали в своих коконах, ещё три кокона пустовали. Под слабо светящимся ночником на столике стоял обед на одного человека. Ярек только покосился на него - один вид обеда вызывал тяжесть в желудке - и принялся быстро одеваться. Одевшись, он всё же пересилил себя, налил стакан томатного сока, густо посолил и выпил. Затем тихонько, чтобы никого не разбудить, открыл дверь и вышел.
