Сергей Синякин - Шпион божьей милостью, или Евангелие от ФСБ
Демонстранты все шли и шли. Многие были с иконами святых угодников или кого-то из Троицы. Мелькали плакаты с бодрыми призывами «Слава Богу!», «В единстве — сила Рая», «Наша цель — райское блаженство», «Воплотим решения Бога в жизнь!» и тому подобная уже изрядно надоевшая идеологически-религиозная шелуха.
Над колоннами верующих реяли ангелы, разбрасывая цветы и манну небесную.
Рядом с троном шло представление, напоминающее о том, как Сын Божий пятью хлебами и рыбами накормил несколько тысяч человек. Роль хлебов и рыбы исполняли товары, которыми отоваривались граждане в порядке живой очереди. В основном это была амброзия и нектар.
Выступали ветераны христианского движения. Толпа бешено аплодировала великомученице Прасковье, долго не отпускала одного из первых проповедников Савла, качала Фому Аквинского, Иоанна Кронштадтского, а уже знакомый нам схимник Евлампий с удовольствием демонстрировал праведникам приёмы самобичевания.
Бог поискал взглядом Троицу. Никого из ипостасей поблизости не было. Зато неподалёку он увидел крепкого ещё Иакова. Старый патриарх с упоением рассказывал слушателям о своём единоборстве с Богом, показывая искалеченную в поединке ногу. При этом он так привычно врал о том, как укладывал Бога на лопатки, что Господь пожалел о не доведённом до конца деле — одноногим патриарх выглядел бы более назидательно!
У подножия трона сидел архангел Гавриил. А быть может, и Михаил. Господь их всегда путал. Трон охраняли херувимы, и их жуткие львиные морды отпугивали наиболее рьяных и назойливых праведников.
— Как ты думаешь, — спросил Бог, — они от всего сердца ликуют?
— Конечно, — сказал архангел, оказавшийся всё-таки Михаилом. — Радуются праведники райскому изобилию и демократическим свободам. Но ещё больше они радуются тому, что могут наконец лицезреть Тебя, Господи!
Архангел посмотрел куда-то вдаль и торопливо взлетел. Не иначе, как порядок полетел восстанавливать.
Внизу продолжали выступать ораторы.
Речи их были торжественны и глубокомысленно пусты. Сводились они обычно к одним и тем же тезисам: «…всеобщей радости лицезрения Бога в преддверии Пасхи. Перед Богом Единым заявляем мы о верности заповедям Господним. Мы понесём истины христианских догматов в Вечность… Никогда не изменим идеалам нашей религии… Мы помним мучеников за христианскую веру, разорванных дикими зверями, закопанных живьём, сожжённых на кострах, распятых или иными способами отдавших жизнь за торжество христианской религии… Мы будем чтить заветы Господа нашего, будем защищать догматы христианского учения, не жалея сил, а если потребуется, то и самой жизни»…
Бог жестом подозвал к себе ещё одного архангела, который и оказался Гавриилом.
— Слушай, братец, там подсократить ничего нельзя?
— Что Ты, Господи! — возразил архангел. — Это же стихийное проявление христианской любви праведников к своему Создателю, и на него отведено четыре часа двадцать восемь минут.
— Устал я, — пожаловался Бог. — Что там у нас?
— Все как обычно, — сказал Гавриил. — Полковник молчит, ипостаси бухают.
— А Иуда?
— А что Иуда? — спросил Гавриил. — Отдыхает Иуда.
— Ты бы с ним поплотнее поработал, — сказал Бог. — Санкционирую.
Привстав с трона, он привычно поприветствовал праведников.
Толпа заметила движение Божьей десницы и восторженно заревела.
— Любят они Меня всё-таки, — прочувствованно вздохнул Бог и смахнул набежавшую вдруг слезу. — Праведники…
Идущие внизу колонны слаженным хором пели:
Мы рождены для светлой райской жизни,
идём туда, куда нас Бог ведёт;
лучами солнце радостнее брызни
и растопи неверья чёрный лёд!
И такое ликование было в голосах праведников, что Господь не выдержал и подтянул общему хору: «Все выше, и выше, и выше»!..
9
— Воет! — озабоченно сказал Длиннорыл. — Слышишь, Смоляк, воет!
Полковник давно уже слышал этот протяжный вой, от которого становилось зябко.
— Волки, наверное. — Своей репликой Сергей Степанович вызвал кривую ухмылку демона. Странно было видеть, как свиной пятачок набок своротило.
— Ну, Смоляк, ты как загнёшь! — сказал демон. — Откуда здесь волки возьмутся?
— А кто же это, по-твоему, воет?
— Откуда я знаю? Кто там, в асфодельских полях, выть может? Цербер трёхголовый или Тифон с Титием…
Шуршащая мгла прижимала демонов к земле. У горизонта вспыхивали языки пламени.
— Ад? — спросил полковник.
— Воды Флегетона пылают, — небрежно пояснил демон. Он оскалился и принялся нервно что-то искать в шерсти на груди.
— Ты всерьёз надеешься выбраться? — спросил он.
— Конечно.
— А дальше что?
— Посмотрим. — Подполковник почесал между рогами. — Ты сам говорил, что на поверхности мы приобретём сверхъестественные способности. Думаю, что они помогут нам добраться до своих.
— До каких своих? — горько засмеялся демон.
Полковник Двигун снова почесался.
— Действительно, — вслух подумал он. — Куда это я пытаюсь добраться?
10
Сын Божий дремал под смоковницей, положив голову на арфу. Голубь опустился на плечо спящего и клюнул Сына Божьего в шею. Тот поморщился, но не проснулся. Голубь клюнул спящего ещё раз.
— Отстань, дятел! — отмахнулся сонно Сын Божий. Однако глаза открыл.
Голубь топорщил перья, клюв его был открыт, а в бусинках глаз плескался откровенный страх.
— Иуду взяли!
Сын Божий сел.
— Кто? Где? Когда?
Голубь задёргал шеей, по-индюшечьи надувая зоб.
— После митинга за ним херувимы пришли. По приказу Гавриила.
— За что?
— Никто не знает. — Голубя качало. — Увели, и все дела. Сам понимаешь, архангелы берут без постановлений.
— Наших видел?
— Пётр на воротах, остальные тоже на свободе. Одного кариотянина взяли. Ох продаст он нас, нутром чую — продаст!
— А Дух где?
Голубь пожал крыльями.
— Может, случайность какая? — Сын Божий посмотрел на свою ипостась. — Он ведь после вечери с запашком был.
— Так у него же виза! — закрутился на месте Голубь.
— Вот и вышлют его в Ад за нарушения правил временного проживания в Раю, — предположил Сын Божий.
— Хорошо бы, — проворковал Голубь. — А если нет?
— Не каркай. Голубь всё-таки, а не ворона.
— Зря, зря я с вами связался! — тоскующе проворковал Голубь. — Зря!
— Перестань ныть! — с досадой сказал Сын Божий. — Где Иуду держат, узнал?
