Лев Аскеров - С миссией в ад
«Черт! — прошептал он. — Как точно! Кто, интересно, мог такое изобразить?!»
— Все вопросы ко мне у вас скоро отпадут, — тронув его за плечо, пообещал незнакомец. — А сейчас вам нужно отдохнуть. — и, глядя на кого-то поверх его головы, распорядился:
— Коллега Ершистый, помогите Джордано Бруно из Нолы привести себя в порядок. Обеспечьте ему все необходимые процедуры. А потом мы с ним побеседуем.
Сказав это, незнакомец, в знак прощания, кивнул и, повернувшись, направился к стеклянной двери, створки которой за несколько шагов от него сами по себе раздвинулись, а когда он прошел, сами собой сомкнулись.
— Чудеса! — восхищенно разводит руками Бруно.
— Ничего подобного! Элементарная техника — фотоэлементы, — возрази подошедший к нему молодой человек, которого назначили ему в сопровождающие и которого, назвал Ершистым.
— И слово «элементарно» мудреное, — пожав плечами, не без иронии замечает Бруно.
Ему хочется еще поязвить над всем, что сопровождающему представлялось обычным, а его ошеломляло, но взгляд его снова уперся на свисающий с шеи Ершистого точно такой же лоскут, с тем же рисунком.
— Этот лоскут, как вы его называете, — предмет одежды. Называется — галстук, — бесстрастно, скорее, терпеливо втолковывая, нежели гневаясь, уточнил он.
— Я его так не называл. Я только так подумал, — донельзя озадаченный, поспешил оправдаться гость.
— Знаю. Это меня, то есть, нас, — поправился сопровождающий, — нисколько не обидело.
— Видите ли, как предмет одежды он не мог не обратить мое внимание. Такого в нашей стране и, пожалуй, на всем континенте не надевают. В конце концов, кому какое дело, кто и как себя обряжает. Но меня поразило другое…
— Изображение, — опередил его Ершистый.
— Его необыкновенная точность, — дополнил Бруно.
— Это эмблема нашей службы.
— Службы?! — переспросил Джорди.
— Да. Службы Времени Вселенной, — Ершистый провел рукой по галстуку и добавил:
— Службы, осуществляющей контроль и регулирование бытия землян.
— Вот как?! — непроизвольно приостановившись, выдохнул Ноланец, а потом, собравшись с мыслями, спросил:
— Чьей службы, синьор Ершистый?
— Великого Круга Миров, или, коротко ВКМ, — с полнейшим недоумением и тоном — что за дурацкий вопрос, — пояснил он.
А обернувшись и увидев растерянное лицо замершего на месте гостя, стукнул себя по лбу.
— Извините! Забылся! — виновато улыбнулся он и в самое ухо прошептал:
— Если по-вашему и попонятней — мы одна из служб Всевышнего. Одна из самых основных, работающих в вашей… то есть в нашей, Вселенной. В других Вселенных действуют другие такие же службы.
— Всевышнего?! — ошарашено бормочет Бруно.
Ершистый, мягко обняв его за плечи и подталкивая вперед, кивает.
— И… — тянет Бруно, пытаясь задать самый главный вопрос.
— Нет. Его самого здесь нет. Наш шеф… Кстати, вы с ним только что расстались. Он лично встречал вас и вы с ним имели честь общаться…
— Значит, он Наместник мира земного, — перебивает Бруно.
— Это опять-таки по-вашему, — снисходительно замечает Ершистый. — Он — патрон Службы, Его Честь Часовщик.
4
ПРОКУРАТОРУ СВЯТОЙ ИНКВИЗИЦИИ
ЕГО ПРЕОСВЯЩЕНСТВУ ЕПИСКОПУ
СЕБАСТЬЯНО ВАЗАРИ
ДОНЕСЕНИЕ
Ваше преосвященство! Первого ноября 1590 года от Рождества Христова, по вашему приказанию, для задержания злостного еретика Джордано Бруно из Нолы мною был снаряжен отряд кондотьеров в количестве 25 человек, который в тот же день выступил в Тоскану. Возглавил отряд Ваш покорный слуга. Третьего ноября мы прибыли во Флоренцию. Вечером того же дня мне стало известно, что Ноланец действительно находится во дворце покойного герцога Тосканского Козимо деи Медичи, в котором ныне проживает его вдова Антония Борджиа. Как утверждали наши осведомители, она прибыла во дворец неделю назад в сопровождении мужчины, скрывавшего свое лицо под полами надвинутой на брови шляпы. В сумерках его трудно было разглядеть. По скудным приметам, переданным осведомителями, он походил на человека, за которым мы приехали.
На следующий день я знал уже точно — Ноланец в замке. Об этом сообщил, подкупленный мной конюх герцогини Пьеро Перручи. Для получения этих сведений мной было выплачено 7 (семь) дукатов.
В последующие несколько дней установленное мною наблюдение, которое велось днем и ночью, выявило следующее: замок усилен охраной; герцогиня в свет не выезжает и, под предлогом плохого самочувствия, никого не принимает, хотя мои люди видели ее прогуливающейся во дворе в добром здравии и в отменном расположении духа; в мансарде, где, как известно, при Его величестве герцоге Козимо находилась обсерватория Ноланца, с наступлением темноты светятся окна. В них моими наблюдателями замечались два силуэта — мужчины и женщины. Один из них соответствовал контурам фигуры герцогини, а другой — еретику. Однако, следуя вашим наставлениям, я должен был обладать стопроцентной уверенностью, что это так, а не иначе.
Такая возможность мне в скором времени представилась. В мансарде на ночь забыли прикрыть окна. Поднявшийся к утру ветер бил рамами о стену. Появившийся в окне мужчина стал закрывать их. Это был наш беглец — поганый еретик Джордано Бруно. Я сам в подзорную трубу видел его.
В тот же вечер я нанес визит герцогине Антонии Борджиа. Она категорически отказалась принимать меня. Мне ничего не оставалось, как передать через служанку Ваше письмо, адресованное ей, и удалиться. Письмо возымело действие. Поутру из замка пришел посыльный и сказал, что Ее величество герцогиня примет меня и чтобы я пришел в замок не с отрядом, с которым явился в Тоскану, а с двумя кондотьерами.
Борджиа уделила мне всего несколько минут, чтобы сказать, что чтит дело Святой инквизиции и что, по просьбе Вашего преосвященства, изложенной в послании, разрешает мне с солдатами пройти на чердак, где находится обсерватория беглеца, самым тщательным образом обыскать ее и необходимое изъять. О том, что Ноланец во дворце и скрывается под ее крылышком — ни словом не обмолвилась. Я уже знал, что мы его там не обнаружим. Под строгим присмотром слуг мы поднялись наверх.
Пока мы находились там, Ноланец бежал. Об этом мне стало известно часа через три после возвращения на постоялый двор. Информацию эту я получил от своего платного соглядатая. Он сказал, что он может добыть важное сообщение о еретике, если я ему, для конюха Пьеро Перручи, выдам 15 (пятнадцать) дукатов. Получив деньги, Перручи передал следующее. В тот момент, когда мы занимались обыском чердака и прилегающих к нему комнат, синьора Борджиа вывела Ноланца во двор. Там стоял воз с поклажей, который в тот час должен был выехать из усадьбы. Находящийся рядом конюх слышал как герцогиня, прятавшемуся под грудой поклажи Ноланцу, шептала: «Уходи через Каррару к Специи… Они, конечно же, кинутся в Ливорно. Им в голову не придет, что ты пойдешь в порт Специи… За городом вас нагонит мой слуга. Пересядешь на его коня. А дальше… с Богом!..»
