Владимир Михановский - Случайные помехи
– Часы с секретом, – сказал Сергей.
– А в чем их секрет?
– Отгадайте.
– Я не мастер разгадывать секреты, – покачала головой Зойка, разглядывая невиданные часы.
– Их собрал один мой знакомый, – сказал Торопец. – И знаете, он уверял меня, что цвет циферблата зависит от настроения того, кто на него смотрит. Индикатор настроения.
– Это как?
– Ну, чем лучше настроение человека, тем более смещен цвет… Помните школьную физику?
– Немного.
– Цвета спектра не забыли?
– Ну как же, – улыбнулась Зойка и произнесла: – «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан».
– Вот именно, – подхватил Сергей. – Теперь представьте себе, что на часы смотрит человек в отменном настроении. Циферблат в этом случае будет красным. Настроение чуть похуже – фиолетовым. Ну и так далее.
– Почему же, когда я смотрела на циферблат, его цвет поменялся?
– Значит, ваше настроение ухудшилось. Видимо, из-за расставания со мной.
– Не слишком ли вы самоуверенны, молодой человек? – усмехнулась Зойка.
Сергей пожал плечами.
– Нет, в самом деле, – не отставала Зойка. – Я чувствую себя так хорошо, весело, как никогда, а ваши часы показывают какие-то унылые тона. Ваш часовщик что-то недодумал. Или просто пошутил.
– Механизм часов очень чуткий. Они угадывают тончайшие биологические эманации человека, показывая процессы, о которых он сам еще может не догадываться.
По предложению Сергея перешли на «ты».
– Мне кажется, Сережа, я тебя давным-давно знаю, – задумчиво произнесла Зойка.
– И у меня такое чувство, – признался Сергей. Зойка вздохнула:
– Уже поздно.
– А хочешь, я завтра Луну тебе покажу, – предложил Торопец. – Ты впервые здесь?
– Да.
– Тут масса интересного: места первой высадки землян, самый большой кратер, памятник писателю Герберту Уэллсу, Башня влюбленных…
– Башня влюбленных? – переспросила Зойка.
– Почитай мировую лирику. Тысячи лет влюбленные Земли вздыхали при луне, так уж было принято в поэзии. Могу столько стихотворений прочесть, связанных с луной, – до утра хватит. Когда люди обжились на этой планете-спутнике, они и решили поставить такой памятник.
– Пойдем сейчас! – загорелась Зойка.
– До башни далеко, – покачал головой Торопец. – Она за поясом кратеров. Поедем туда завтра.
– Поедем, – хлопнула в ладоши Зойка. Она все еще держала в руках часы Сергея. – Мне кажется, эти часы… словно живые. От них исходит какое-то тепло.
– Фантазерка, – улыбнулся Сергей. – Значит, так. Я зайду за тобой в шесть, будь готова.
– А на чем поедем?
– Возьму у приятеля двухместный луноход.
– Мне так хорошо… – мечтательно произнесла Зойка. – И спать ни капельки не хочется.
Она внимательно посмотрела на часы, и вдруг словно тень набежала на ее лицо. Откуда бы ей взяться?
Девушка захлопнула крышку часов и протянула их Сергею. Лицо ее было бледным.
– Что случилось? – спросил он.
– Ничего, – покачала она головой. – Устала я сегодня. Плясала много. Есть такая примета: много веселья – к печали.
Они подошли к гостиничному подъезду.
– Знаешь, Сережа, – нарушила она паузу, – не тянет меня на завтрашняя прогулку.
– Зря. Я столько тебе покажу! Один музей освоения Луны чего стоит.
– На меня музеи тоску наводят.
– А у памятника Уэллсу увидишь коренных жителей Луны. Они точь-в-точь такие, как их описал великий фантаст. Чудо биокибернетики!
– Не терплю биокибернетику. И вообще все, все ненавижу. – В голосе Зойки послышались слезы. – Прощай, Сергей! – сказала она и вбежала в подъезд.
Перемена в настроении Зойки, ничем, казалось бы, не вызванная, порядочно озадачила и огорчила Торопца. «И впрямь, видно, устала. Заеду к ней завтра, как договорились», – решил Сергей и направился к приятелю за луноходом.
Рано утром он лихо притормозил аппарат у входа и, игнорируя лифт, бегом спустился на одиннадцатый этаж, где жила Зойка. Перед ее дверью он замедлил шаг, достал часы, щелкнул футляром: без одной минуты шесть. Постучал пальцем – ответа не последовало. Подождал, постучал еще. Затем тихонько толкнул дверь – она оказалась незапертой.
– Зоя! – позвал он, заглядывая в комнату. В номере никого не было.
Постель оказалась нетронутой – в полном казенном порядке. Ровно натянутое одеяло и пышно взбитая подушка говорили о том, что Зойка, по-видимому, не ложилась. Или поднялась рано утром, тщательно застелила постель и ушла? Но куда? И почему?
Сергей присел к столу и постарался сосредоточиться. Что зацепило его сознание, когда он только что открывал часы? Цвет циферблата! Он был ярко-фиолетовым. Последней на них смотрела Зойка, когда они расставались. Значит, в тот момент настроение ее из хорошего стало не то что плохим – прямо-таки убийственным. Но что могло так испортить его?
Он достал часы, машинально открыл футляр… и хлопнул себя по лбу: остолоп! Как он сразу не догадался. С внутренней стороны крышки на него глядел портрет улыбающейся Женевьевы Лагранж. Часовщик постарался на славу. Что говорить, Женевьева была ослепительно хороша. Ее-то, наверно, и увидела Зойка. Ревность, старая, как мир, ревность!
Зойка импульсивна и вспыльчива, характер у нее – Сергей успел заметить – как бенгальский огонь. Скроется, убежит за тридевять земель, – как ее найдешь? Ведь он не то что адреса – даже фамилии ее не знает. Он с необыкновенной силой почувствовал: если сейчас потеряет Зойку, из жизни его навсегда уйдет что-то светлое и значительное. Хоть бы записку оставила! Мысль работала четко, как на экзамене. Только бы она осталась на Луне, тогда он так или иначе ее отыщет. А вот если улетит…
Единственные ворота с Луны во внешний мир – космопорт. А что, она могла запросто… Ближайший корабль стартует в 6.15. Луна – Земля…
Он сунул злополучные часы в карман и выскочил из номера, хлопнув дверью. Расталкивая редких в эту пору прохожих, ринулся к луноходу, для которого, к счастью, нашлось местечко у самого входа. Двигатель мигом взревел, словно чувствуя нетерпение водителя.
Он нажал стартер и на предельной скорости помчался по узкому лабиринту старого города, больше полагаясь на чутье, чем на знание запутанных магистралей центральной части. Хорошо, что улицы в этот час были пустынны – ни людей, ни машин. Воскресенье, горожане отдыхали.
Быстро проплывали назад в утреннем мареве разнообразные лунные строения – от самых первых домов, уходящих основной своей частью глубоко под почву, до красавцев с плавными линиями, смело взметнувшимися ввысь, – их возвели, когда на Луне уже была создана искусственная атмосфера.
Потянулась окраина – однообразные дома, хранилища техники, исследовательские и научные комплексы. По-прежнему изумленно мигали светофоры, в ушах пел ветер, Сергей стремительно выворачивал руль, срезая где можно углы, и удивлялся, как это до сих пор не сломал себе шею.
