Айзек Азимов - Фантастическое путешествие II
— Но откуда вы тогда знаете, что минимизация до таких пределов возможна? И что все мы при этом останемся живы?
— Это подтверждается расчетами. Вы же понимаете, что любой эксперимент в основе своей опирается на теорию.
— Да, но во всем надо знать пределы. Не лучше бы было испробовать ультраминимизацию сначала на куске пластика. Затем на кролике, затем на...
— Да, конечно. Но нужно сначала убедить Центральный Координационный Комитет позволить нам тратить энергию на эти эксперименты. А это, уверяю вас, нелегкая задача. Кроме того, все это растянется на годы и месяцы. А у нас нет времени! Мы должны попасть в мозг Шапирова немедленно.
— Но ведь мы же готовимся к чему-то беспрецедентному, собираемся проникнуть в неизвестную область, имея в активе всего лишь теоретические предположения...
— Да, да, все так. Пойдемте, уже дали свет. Надо спешить к ожидающим нас физиологам.
Легкая эйфория, охватившая Моррисона по случаю удачной деминимизации, быстро улетучилась. То, что ему пришлось испытать сегодня, ни в коей мере не являлось доказательством завтрашнего успеха. Страх понемногу возвращался.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ПРЕДВАРИТЕЛЬНАЯ ГОТОВНОСТЬ
«Самое трудное поджидает вас на старте. То, что носит название “готовность"».
Дежнев старший31.
Поздним вечером, после долгого и утомительного медицинского осмотра, он сидел с четырьмя советскими исследователями за ужином. «Последний ужин», — мрачно думал Моррисон.
Присаживаясь к столу, он взорвался:
— Никто не ознакомил меня с результатами обследования!
И спросил, повернувшись к Софье:
— А вас обследовали?
— Да, конечно, Альберт.
— И сказали результаты?
— Нет. Поскольку не мы им за это платим, они, видимо, не чувствуют себя обязанными сообщать что-либо.
— Не берите в голову, — весело заметил Дежнев. — Мой старик, бывало, говорил: «У плохих новостей орлиные крылья, а у хороших — лапы ленивца». Если они вам ничего не сказали, значит, ничего страшного и нет.
— Даже плохие результаты, — проговорила Баранова, — сообщили бы мне, и только мне. Я одна уполномочена решать вашу судьбу.
— И что же они вам сказали обо мне? — поинтересовался Моррисон.
— Что ничего особенно страшного нет. Вы можете отправиться с нами. И через двенадцать часов наше «плавание» начнется.
— А есть ли что-нибудь не особенно страшное, Наталья?
— Ни о чем плохом в докладе не упоминалось, кроме того, как выразился один доктор, что вы «продемонстрировали типичную американскую привередливость».
— Ха! — воскликнул Моррисон. — Одна из наших американских свобод позволяет нам быть привередливыми, если врачи демонстрируют по отношению к нам типичное советское безразличие.
Тем не менее, опасения по поводу состояния его мозга и психики начали в нем потихоньку ослабевать, неминуемо уступая место опасениям перед предстоящей минимизацией вообще.
Он погрузился в мрачное молчание и медленно, без особого аппетита, ел.
32.
Юрий Конев первым поднялся из-за стола. На какое-то время, стоя, он завис над столом. Его молодое лицо хмуро напряглось.
— Наталья, — произнес он, — я должен пригласить Альберта в свой кабинет. Нам необходимо обсудить завтрашние проблемы и подготовиться к ним.
— Помни, пожалуйста, — заметила Баранова, — что мы должны хорошенько выспаться. Не забывай о времени. Нужен тебе Аркадий?
— Он мне не нужен, — ответил Конев высокомерно.
— И все-таки, — сказала Баранова, — у твоих дверей будут два охранника. Если понадобится, позови их.
Конев нетерпеливо отвернулся от нее:
— Уверяю тебя, Наталья, они мне не нужны. Пойдемте, Альберт.
Моррисон, наблюдавший за ними исподлобья, встал:
— Это далеко? Я устал ходить взад и вперед по Гроту.
Он понимал, что ведет себя грубо, но это, казалось, не волновало Конева, который ответил тем же:
— Я думаю, что для профессора привычно носиться взад-вперед по университетскому кампусу.
Моррисон последовал за Коневым. Они вместе брели по коридору. Моррисон спиной почувствовал, как неожиданно за ними появились два охранника. Их шагам вторил звук двух пар чужих. Он оглянулся, Конев же даже не повернулся.
Моррисон спросил нетерпеливо:
— Еще долго, Юрий?
— Глупый вопрос, Альберт. Я не собираюсь вести вас дальше, чем следует. Когда мы придем, тогда придем. Если мы не остановились, значит, еще не пришли.
— Думаю, что в таких лабиринтах и коридорах можно было организовать тележки для гольфа или что-то вроде этого.
— У вас упадок сил, Альберт? А ведь вы не настолько стары, что не можете идти, хотя и не настолько молоды, чтобы вас нести.
Моррисон подумал: «На месте этой бедной женщины с ребенком я бы устроил фейерверк, чтобы отпраздновать его отречение от отцовства».
Наконец они пришли к кабинету Конева. По крайней мере Моррисон догадался об этом, когда тот рявкнул: «Открыть!» Дверь плавно раскрылась на звук голоса. Конев шагнул первым.
— Что, если кто-нибудь запишет ваш голос? — спросил Моррисон с любопытством. — Знаете, он у вас не очень выразительный.
Конев ответил:
— Мое лицо тоже сканируется. Но на него отдельно дверь не открывается.
— А если вы простудитесь?
— Однажды, когда сильно простудился, я не мог в течение трех недель попасть в кабинет. В конце концов должен был открыть дверь механическим способом. Сложности могут быть, если на моем лице появятся ушибы и шрамы в результате несчастного случая. Такова цена секретности.
— Неужели люди здесь настолько любопытны, что могут посягнуть на ваши тайны?
— Люди есть люди. И не стоит переоценивать даже лучших из них. Здесь у меня есть уникальные вещи, которые можно увидеть, только когда я разрешу. Это, к примеру.
Его тонкая рука, очень ухоженная, с маникюром, лежала на необычайно большом и толстом томе. Тот, в свою очередь, стоял на подставке, явно специально сделанной для него.
— Что это? — спросил Моррисон.
— Это — академик Шапиров. Или, по крайней мере, его сущность. — Конев открыл книгу и шелестнул страницами. Они были заполнены символами, составляющими диаграммы. У меня, конечно, есть микрофильм. Но в использовании печатного тома есть определенное удобство. — Он похлопал по страницам.
— Я не все понимаю, — сказал Моррисон.
— Это — структура мозга Шапирова, переведенная в символы. Используя ее в соответствующей программе, можно заново составить трехмерный подробный план мозга на экране компьютера.
![Джон Беркли - Крепкий орешек II. Шесть дней Кондора [сборник]](/uploads/posts/books/159220/159220.jpg)
