Эндрю Свонн - Кровавый рассвет
Уайт вывел ее из комнаты, и Эйнджел почувствовала явное облегчение, что наконец освободилась от присутствия Игалеса.
Возле стола их поджидал Анака. Вид его выражал явное нетерпение.
Она была права, ее вызвали, чтобы опознать тело. Они повезли ее в ветеринарную лечебницу Святого Луки. В то время как Уайт и Анака обсуждали свои полицейские проблемы, она, безучастная и безмолвная, сидела на заднем сиденье автомобиля.
Они собирались доставить ее к холодному телу Байрона, распростертому на столе, и Эйнджел была не вполне уверена в том, что сможет выдержать это. Черт, у нее было такое чувство, словно силы уже отказывают ей. С Игалесом она уже чуть не оступилась.
Но ведь она была достаточно мужественной, умела хорошо владеть собой.
Во всяком случае, надеялась, что умеет контролировать себя.
«Перестань изводить себя этим, — сказала она самой себе. — Скоро все кончится. Впрочем, все и так уже кончилось». Байрон стал теперь бесчувственным куском мяса, и она ровным счетом ничего не могла с этим сделать.
Анака и Уайт, сидя рядом с ней и не обращая на нее никакого внимания, продолжали о чем-то спорить.
— Говорят тебе, Эллис что-то скрывает.
— Сегодня я не желаю иметь никаких дел с твоими заговорщиками.
В голосе Уайта было больше негодования, чем аргументированного спокойствия.
— Почему она ведет дело Дорсета? Она не является специалистом по кошачьим.
— Чего ты кипятишься, Коуб? Наше дело — обуздать «Рыцарей», не забывай об этом.
— А если аутопсия покажет что-то интересное…
— Черт побери, Коуб, если мы сделаем все правильно, бритоголовые запищат и восстанут против собственных же хозяев, тогда нам не понадобится предъявлять тело…
Эйнджел снедало желание спросить их, зачем тогда им потребовалось пропускать через все это ее. Но она не сделала этого. Кому какое дело до того, какую внутреннюю политику ведут эти копы, ей же просто хотелось, чтобы проклятая пытка побыстрее закончилась.
Те двое всю дорогу до лечебницы так и продолжали вести словесную баталию. В конце концов Эйнджел надоело их слушать, и она утратила нить разговора.
По прибытии детективы отвели ее в морг, располагавшийся на цокольном этаже больницы, где пребывало тело Байрона. Звук, отражавшийся от стен длинного, выложенного белым кафелем коридора, разносился под его сводами гулким эхом. Дешевое, пахнущее сосновой хвоей дезинфицирующее вещество не могло заглушить впитавшийся в стены запах мертвой плоти.
В подвале Эйнджел стало холодно.
Байрон лежал на столе из нержавеющей стали. Как только Эйнджел увидела тело, у нее не осталось больше никаких сомнений, что это он. На шерсти запеклась кровь, но лицо оставалось прежним…
— Я люблю тебя, Байрон, — прошептала она в первый и единственный раз.
Эйнджел сказала это так тихо, что даже сама усомнилась в том, что в действительности произнесла эти слова.
— Это он? — уже в третий раз спросил Анака.
Эйнджел все еще не могла обрести дара речи. Она думала о том, насколько жестока жизнь.
Рана на шее, пересекавшая горло и щеку, искажала лицо и придавала ему брезгливую гримасу. Эйнджел была рада, что кто-то, кем бы он ни был, закрыл Байрону глаза. Если бы они были открыты, то неизвестно смогла бы он выдержать эту сцену или с пронзительным криком унеслась бы прочь.
Казалось, прошла целая вечность, когда она наконец смогла оторвать от тела взгляд. Эйнджел молча кивнула копам. Затем зажмурила глаза, но образ распростертого на столе Байрона не покидал ее. Она почувствовала, что рука Уайта легла на ее плечо.
— Мы отвезем вас домой.
Копы отвезли ее в Мишн Дистрикт. На этот раз машину вел Уайт, а Анака сидел рядом с ним. Заднее сиденье было предоставлено в ее полное распоряжение. Большую часть пути они проехали молча. Эйнджел это вполне устраивало. Она все еще пыталась разобраться во всем, но теперь ее волновал не столько Байрон, сколько ее отношение ко всему…
Она должна была спокойно воспринять все это, но сейчас у нее было такое чувство, что еще немного и она распадется на мелкие части. «Ну, ну, — успокаивала она себя, — ты ведь познакомилась с ним всего десять дней назад».
Путь в Мишн Дистрикт пролегал по Харрисон-стрит, улице, идущей параллельно Маркету. Когда они повернули на юг, Анака наконец задал вопрос:
— Мисс Лопес, вы случайно не знаете, зачем Байрону Дорсету понадобилось встречаться с теми двумя?
— Какими двумя? — прошептала Эйнджел.
Она больше не хотела слышать никаких вопросов.
Уайт вздохнул.
За окном стали проплывать здания в викторианском стиле, когда Уайт въехал на холм, где жила Эйнджел. От покосившихся углов старых строений у Эйнджел закружилась голова, и она закрыла лицо руками.
Это было ужасно. Не только потому, что был убит Байрон. Ей было плохо еще по какой-то причине…
Уайт припарковал машину напротив ее дома между «Антеем» и «Джербоа». Прежде чем выйти, она посмотрела на Анаку и спросила:
— О чем вы говорили? С кем встретиться?
— Он был убит в гостиничном номере, снятом на имя «Рыцарей человечества»… — начал Анака. — Согласно имеющейся у нас информации, примерно за час до смерти у потерпевшего там была назначена встреча.
«Встреча? Зачем?»
— Нет, — ответила она, открыв дверцу автомобиля. — Не имею ни малейшего представления, какого черта ему было нужно от этих бритоголовых. О какой информации вы…
Анака хмыкнул.
— Вы не знаете? Это…
— Вам пора отдохнуть, — сказал Уайт и нажал на педаль газа.
Эйнджел проводила автомобиль взглядом. К запаху морга, который она все еще ощущала, примешался какой-то другой, еще более отвратительный.
ГЛАВА 5
Возвращаться на работу Эйнджел не стала. Ей даже не пришло в голову позвонить Санчесу и предупредить его. Все теперь казалось бессмысленным…
Она сидела, повернувшись лицом в сторону видеокома, изо всех сил стараясь оставаться бесчувственной. К семи часам вечера перед ней выросла целая батарея банок из-под пива, сквозь которую она смотрела выступление Сильвии Харпер, старшего сенатора из Калифорнии. Вот уже третий раз из ее речи в Бронксе вымарывались все колкости. Эйнджел приканчивала десятую жестянку.
Про себя она думала, что выступавшей женщине требовалось немало мужества, чтобы оставаться человеком и не где-нибудь, а в Бронксе.
— … двадцать девятая поправка не была ошибкой. Хотя некоторые так считают, основываясь на той жестокости, что творится в наших городах. Они полагают, что Соединенным Штатам не стоило принимать вас в свои объятия, негуманоиды. Эти люди забыли о том, что такое Америка. Идеалы свободы, равенства, братства…
