Эндрю Свонн - Кровавый рассвет
— Эти трое бритоголовых пинков собирались проткнуть меня, как футбольный мяч.
Ритм, отбиваемый ногой, против ее воли ускорился вдвое. В такт постукиванию стол ходил ходуном. Тут Эйнджел поняла, что Уайт недоуменно смотрит на нее.
— Я не видела иного способа, как выйти из…
Эйнджел, как разжавшаяся пружина, подскочила на стуле и резко наклонилась к нему:
— Вас когда-нибудь насиловали, Игалес?
Она изумилась тому спокойствию, с каким прозвучал ее голос.
— Мисс Лопес… — произнес Уайт.
Он, желая успокоить ее, положил руку ей на плечо.
— Насиловали, мистер общественный защитник?
Теперь помещение заполнилось бешеным стуком ее сердца и запахом крови из прикушенной губы. Она явно ходила по лезвию бритвы и была готова вот-вот сорваться.
Биотехнологи всего мира моделировали моро для участия в сражениях, поэтому большинство моделей хранят в своих генах запись о боевых рефлексах. Эйнджел оставалось довести «до ручки», тогда от бурлящего в ней адреналина она просто взорвется.
— Нет…
По виду хорька можно было сказать, что по исходившему от Эйнджел запаху он понял, как сильно достал ее. Страх, который он источал, и испуганное биение его сердца только подлили масла в огонь.
Больше она не могла владеть собой, словно кто-то стоял сзади и толкал ее в спину, вынуждая к действию. Она дошла до точки, когда каждая ее клеточка занялась огнем и предупреждала об опасности.
— Такой вот хорек, как ты, попытался меня однажды изнасиловать. И если бы я ударила его в пах, он был бы еще жив.
Она вскочила на стол. Этого движения Уайт не ожидал. Эйнджел оказалась настолько проворной, что прежде чем кто-то успел сдвинуться с места, она уже стояла перед Игалесом. Неимоверным усилием воли, подавив в себе вспышку гнева, она ограничилась тем, что схватила его за галстук:
— Я слишком близко его подпустила.
Ее нос был всего в нескольких сантиметрах от его носа. Она слышала, как остальные люди, находившиеся в комнате, сгрудились возле стола. Паника вызвала в ней гнев, обостривший все чувства до предела.
Улыбнувшись Игалесу самой обворожительной из своих улыбок, она добавила:
— Мне пришлось перегрызть ему глотку.
Чувство здравого смысла стало постепенно возвращаться к ней, и она постаралась справиться с собой. Тело ее все еще жаждало действий, но Эйнджел уже понимала, что ведется следствие и нужно быть осмотрительной. Она оставила галстук в покое, и хорек бесчувственной массой рухнул на стул.
— Этот шрам на левой щеке оставлен острым краем его горлового хряща.
Эйнджел отошла от него, едва осознавая, что происшедшая только что сцена напугала ее ничуть не меньше, чем Игалеса.
Уайт протянул руки, чтобы схватить ее, но она прыгнула назад и без посторонней помощи заняла свое прежнее место.
— От излишнего усердия, козел.
Неужели она и в самом деле собиралась то же самое проделать и с Игалесом…
Собравшимся в комнате понадобилось несколько секунд, чтобы вернуться на свои места. Даже коп в униформе, и тот оставил свой пост. С лица помощника прокурора сошла краска, и карманный компьютер в ее руке теперь слегка подрагивал. Уайт, вытирая с лысеющего черепа выступивший пот, бросал на нее сердитые взгляды. Рука полицейского в форме теперь заняла место чуть ближе к табельному оружию.
Эйнджел трясло. Такая потеря самообладания не сулила ничего хорошего. Единственное лицо, кто знал о том, насколько острым было создавшееся положение, был Игалес, единственный, кроме нее, моро в комнате.
И он действительно выглядел перепуганным насмерть.
— Итак, вы настаиваете на том, — продолжил Игалес, овладев собой и ослабив галстук, — что в то время считали, что те люди намеревались…
— Избить меня, изнасиловать, убить и засунуть в задницу? Это вас интересует? Черт, совершенно точно, — спокойно сказала Эйнджел, пытаясь скрыть беспокойство.
С этого момента допрос пошел на убыль. Даты, факты, время. Больше Игалес не вдавался в мотивы и не искал оправданий. Дважды или трижды они возвращались к описанию драки в «Кроличьей норе», коротко поговорили о том. что произошло за период с того понедельника до настоящего момента. Тот факт, что они не особенно интересовались ее относительно недавним прошлым, показался ей странным, но Эйнджел не стала заострять на этом внимания. Слишком большое потрясение переживала.
Когда допрос закончился, Уайт сказал:
— Теперь мы бы хотели, чтобы вы опознали тех троих, что напали на вас.
Уайт подал знак полицейскому в форме, и тестовые картинки на экранах пропали. Перед взором Эйнджел возник ряд лиц. Их было более двадцати или что-то около того. Они медленно проплывали, перед ней, сменяя друг друга.
— Во-первых, как я вам уже сказала, все они были бритоголовыми.
В ответ на это заявление картинки замерли, и компьютер начал стирать волосяной покров. Не прошло и секунды, как на экране красовался ряд лысых мужчин. Эйнджел пристально вглядывалась в лица, пытаясь отыскать Графа, Чико и того черного пижона. Первым она узнала Графа; у него было лицо, которое она никогда не забудет.
— Остановите номер двенадцатый. Это тот парень, которого я ударила.
Двенадцатый кадр замер, и помощник прокурора произнесла:
— Нас больше интересуют двое других…
— А может не стоит подсказывать свидетелю? — прервал тираду помощника прокурора хорек.
Эйнджел, проигнорировав реплики обоих, продолжала изучать ряд черных лиц. Она не знала его имени, но десять дней назад он стоял еще ближе к ней, чем теперь сидит Уайт.
— Шестой, это номер шесть.
Изображение шестого, безучастно глядя на них, застыло в неподвижности.
— Это второй.
— Вы уверены? — спросил хорек.
— Что вы говорили относительно подсказки свидетелю? — вмешалась помощник прокурора.
Лица Чико на экране Эйнджел не обнаружила.
— У вас есть другие изображения?
В ответ старый ряд исчез и на стене появились новые изображения лысых голов. В самом центре в упор на нее смотрел Чико.
— Пятнадцатый, этот сукин сын номер пятнадцать.
Застыл пятнадцатый кадр. Все остальные лица исчезли. К нему с обеих сторон присоединились двое других.
— Теперь мы хотим, чтобы вы совершенно точно…
— Именно эти негодяи и напали на меня.
— Вы нашли их что-то очень быстро… — начал хорек.
— Это они. — Она пригвоздила Игалеса взглядом. — Эти подонки, которых вы собираетесь защищать, могли бы убить вас только потому, что вы не человек.
Рука Уайта легла ей на плечо:
— Я полагаю, мы здесь закончили.
