Владислав Выставной - Сны железобетона
– Во, загнул, – равнодушно сказал Санек и, затушив сигарету о жестяной подоконник, ушел.
– Да, успокойся ты, я пошутил, – сказал Миха.
– То есть ты хочешь сказать, что мы ничего не продаем?! – Олег, наморщив лоб, принялся анализировать. Это он любил. – О’кей! А у меня первое место по продажам – раз, и соответствующие премии регулярно – два. Да и весь мой отдел – это лидер продаж, в конце концов – три! А ты говоришь...
– Лидер продаж – чего?
– Как это чего? – удивился Олег. – Товара, конечно!..
– Какого именно? – нажимал Миха.
– Какого?.. – Олег запнулся, замер с открытым ртом, озираясь, будто забыл, где находится. Наконец его взгляд наткнулся на Миху и вмиг просветлел. – Да иди ты со своими дурацкими вопросами! Какого-какого! Какого надо!
– «Каво-каво! Каво нада, таво и убыли, таварыщ Калынин», – прокомментировал Миха и затушил сигарету о тот же подоконник.
Олег непонимающе пожал плечами, секунду постоял с видом человека, напряженно пытающегося что-то вспомнить, а потом махнул рукой и с криком «телефон не занимать, трепачи!» кинулся к своему рабочему месту.
Миха проводил Олега взглядом и поплелся к своему рабочему месту, где его ждала незавершенная партия в «Doom».
Первым по рабочему плану делом шло убийство мэра, но с приходом к власти Микстурпатора (а теперь попросту – Найка Юрьевича) тема моментально потеряла актуальность. Светка в первый же день через своих «бюрократов» в мэрии, коих не успела еще вымести новая метла, устроила себе аудиенцию от имени канала (хотя официального разрешения на интервью так и не поступало: не было уверенности, что таковое вообще поступит от осторожного шефа).
Светку просто трясло от ощущения значимости, «крутости» ожидаемого материала. Тем более что она знала Найка, и знала более чем хорошо – он тоже был выпускником журфака, правда, на три курса старше.
...В приемной царило неспокойное настроение, ожидание больших потрясений, и повсюду витали призраки опрокинутых кожаных кресел. Пахло корвалолом.
Секретарша, средних лет, но тем не менее хрестоматийно фигуристая, сновала от стола к столу, поминутно спотыкаясь и цепляясь «шпильками» за ковровое покрытие.
Группки серьезных дядей с нездорового цвета лицами тихо о чем-то судачили. Время от времени кто-то из них менялся в лице и исчезал. Кое-кто исподтишка клал под язык таблетки.
Все заходившие в кабинет к Самому выглядели одинаково упаднически. Зато выходившие четко делились на два сорта: одни лихо распахивали огромную полированную дверь и, озарив лучезарной улыбкой окружающих, с энтузиазмом уносились в перспективу коридоров. Глядя на прочих, хотелось, неровно ступая, идти им вослед с венками и орденами на красных подушечках...
Наблюдая все эти кулуарные поступалельно-отступательные телодвижения, Светка внутренне кровожадно хохотала. Никто из представителей агонизирующей популяции этой околовластной фауны не вызывал у нее никакого сочувствия. При том Светку наполняло непонятное чувство чего-то нового, свежего и манящего... словно кровь – вампира. Все эти непроизвольно возникшие животно-каннибалистичесие аналогии слегка ее удивляли, но нисколько не пугали...
Какой-то дядечка средних лет с пузатым портфелем нетвердой походкой зашел в приемную. Секретарша кивнула ему, тот в ответ лишь кисло улыбнулся. Присел на диванчик рядом со Светкой. Положил на колени портфель, побарабанил по нему пальцами и повернулся к Светке.
– Как вам новый мэр? – странным голосом поинтересовался он.
– Пока не знаю, – пожав плечами, ответила Светка. К чему здесь такие разговоры?
– А вот я думаю, неправильный он какой-то... А?
Светка дипломатично промолчала.
– Прежний тоже был не подарок, но этот... Вот я немолодой человек. Я и при социализме тут работал, и при реформах... Ну, все было. Ну, самодурствовали, ну, чего греха таить, брали. Но ведь это все были хозяйственники! Так или иначе, все строилось, работало! Вода в трубах текла, электричество было... А сейчас... Вот скажите на милость, с чего это в некоторых домах из крана нефть пошла, а?
– Серьезно?! – встрепенулась Светка и выдернула из сумки блокнот. – Где?
– А почему теперь включенный в розетку холодильник начинает вдруг передавать радиопередачи? – не слушая Светку, продолжал дядечка. – И никто не может ответить на эти вопросы! Куда делся дом по улице Садовой?! Меня спрашивают – а что я могу ответить? Нету там никакого дома! Хотя на всех планах – стоит девятиэтажка, все соседи помнят, что была... Но ни ее, ни жильцов! И никаких следов, что было что-то на том месте! Улица будто сомкнулась на том месте... Так ведь и не узнал бы об этом никто, если б РЭП не забеспокоился – где, мол, квартплата за три месяца?
– Ого! – У Светки загорелись глаза. Вот это те-мы! – А можно с вами договориться насчет интервью?..
Дядечка ничего не успел ответить. Секретарша позвала его, и дядечка с обреченным видом исчез за полированной дверью.
Светка лихорадочно просчитывала в голове варианты: правду ли говорит этот человек (видимо, какой-то городской начальник), что можно будет сделать с полученной информацией, в какую форму ее облечь, как преодолеть сопротивление Сергеича...
Звякнул внутренний телефон. Секретарша взяла трубку, послушала. Буркнула: «Сейчас». Взяла трубку городского:
– Алло, «Скорая»?
...Дядечку унесли на носилках. Светка со смешанными чувствами смотрела ему вслед.
– Э... – аккуратно приложив к уху телефонную трубку, секретарша извлекла из себя звук и тянула его, пока Светка не догадалась взглянуть в сторону его источника. Действительно, секретаршин взор был направлен напрямую сквозь Светку. – Вас. Заходите.
* * *– Ну, привет, Отвертка!
Света думала, что готова ко всякому, но тем не менее была слегка шокирована.
Во-первых, видом мэра, что восседал, изучая бумаги на краю стола. Мэр был в синем рабочем комбинезоне. Оранжевые рукавицы и оранжевая же каска лежали на журнальном столике.
Во-вторых, он назвал ее прозвищем, которое знали только близкие друзья, а дадено оно было еще в универские времена за характер и любовь к соответствующему коктейлю...
Времена менялись. Определенно, времена менялись...
Место встречи решили не менять, чтобы не вызывать у «мусоров» подозрений. Чугунный Пушкин свидетелем не считался.
Стерва смотрела на Банана одним глазом, тем, что не был скрыт рваной фиолетовой челкой. Скептически улыбаясь, она описывала ногой вокруг себя одинаковые полукруги. И эти монотонные движения роликов начинали Линка раздражать.
– Так чё, родители-то?
– Да ни чё! Мать, конечно, за сердце похваталась, да и успокоилась. Отец поматерился слегка, да и то в адрес ментов тока...
