Тамара Воронина - Жил-был сталкер
– Экстремальные ситуации, требующие немедленного разрешения.
– А что у нас экстремального?
– Я шел не к вам, – медленно сказал Кларк. – Меня вызывали на Тирию.
– Заблудился, – подал плечами Маркиз и невинно добавил: – Нуль-Т?
– Почти. Мгновенная передача материи в пространстве.
– Не тяжело? – посочувствовал Маркиз, предпочитавший свою материю перемещать поближе к экстренной ситуации с сиреной и мигалкой.
– Тяжело. Потому я и удивился, когда ты представился инспектором. К нам таких не берут.
Понятно. К ним берут здоровых, крепких орлов…
– И много вас таких?
– Тридцать пять на всю Конвенцию. И то, говорят, много. Редко оказывается, чтобы ситуация была неразрешимой по-настоящему.
Маркиз представил себе способы, которыми Кларк бы разрешал неразрешимое. Пару космических боевичков он все-таки видел.
– Ну и что там на Тирии? Робот взбесился и техника покусал?
– Для этого есть робототехники. Там нашли человека со следами насильственной смерти.
Маркиз расхохотался.
– Тоже мне – экстремальная ситуация! Я по три раза в неделю на такие выезжаю.
Кларк обалдел, не поверил и покачал головой.
– А в моей практике это впервые.
– Опыта, значит, нет?
– Никакого. Не знаю, что делать.
Добраться до Тирии, подумал Маркиз мрачно. А это вряд ли.
– Искать мотив. Сочинять версии одна другой невероятнее и постепенно их исключать. Искать свидетелей… если попадешь на свою Тирию.
Кларк помрачнел:
– И что, ни одного передатчика на всю планету?
– Ни одного.
– Странно… погоди… Ваш мир не входит в Конвенцию?
– Опомнись, – жестко сказал Маркиз. – На моей планете только писатели считают, что мы не одиноки во Вселенной.
Кларк увял ненадолго, потом вдруг решил:
– Надо связаться с Конвенцией.
– У меня телефон сломался, – развел руками Маркиз. Кларк начал рыться в сумке. По тому, как долго он рылся, Маркиз понял, что отсутствие пунктуальности и аккуратности свойственно не только землянам. Он вытряхнул на траву содержимое своего рюкзака. Пара «пустышек», несколько мелких «черных брызг», три кольца, крохотная «свистулька» – ерунда, на кофе с коньяком не хватит. Но зато два исключительной красоты розовых кристалла и шлифованный тяжелый шарик – такой он находил впервые.
Грустный Кларк перебирал диковинки Зоны, осторожный, паразит, «кольцо» крутить не стал, «свистульку» не сжал, браслет расстегнуть не попробовал. А в «пустышку» вцепился, как младенец в погремушку.
– А таких же, но побольше тут нигде нет?
– В Зоне есть все, – убежденно ответил Маркиз. Тем более что голубую «пустышку» величиной с табуретку он видел в десяти шагах отсюда. Даже сидел на ней. Полцентнера весом будет.
– Впрочем, я, наверное, все равно не сумею, – доверительно сказал Кларк. Маркиз пожал плечами. Начинала болеть голова – последствия голубого излучения. Штука вроде безвредная, ничего не происходит. Вот после радужного в лучшем случае происходит покойник. В худшем – нечто, от которого даже в Доме шарахаются. От радужного задержкой дыхания не отделаешься. А от голубого голова болит. У Креста – зубы ныли. У Рыжего импотенция начиналась два раза в неделю. По расписанию. В среду с трех до семи и в субботу в половины восьмого и до полуночи. Зато в остальное время он был сексуальным гигантом.
Кларк, сопя и пыхтя, прикатил «пустышку», походил вокруг нее кругами, но не рискнул ей воспользоваться. Значит, еще не прижало. Прижмет, забудет, что квалификация не соответствует.
Он смастерил какой-то агрегат, вытащил из того, что Маркиз принял за коробку с патронами, что-то, сильно похожее на оружие (наверное, бластером называется), а из этого бластера черную палочку и начал палочку прилаживать к своему агрегату. Палочка была мала, и Кларк внятно ругался. Вполне по-земному.
– Откуда ты умеешь по-нашему ругаться?
– Я по-своему ругаюсь, – проворчал Кларк. – Транслятор не лексику переводит, а образы, возникающие в мозгу. Потому ты и думаешь, что я говорю по-вашему, что меня зовут Кларк… твой мозг подбирает то, что ближе всего соответствует тому, что ты знаешь. Самый удобный способ общения. Есть в Конвенции раса, которая так общается без всякой техники, представляешь?
Маркиз невольно посмотрел в небо. Очень даже представлял… Никаких приспособлений, кроме рогов.
– А как тебя зовут? – спросил Маркиз, стягивая с уха клипсу. Кларк ответил что-то, и на вполне земное имя Кларк это почти не было похоже. Значит, эта штука просто вызывает в мозгу привычные образы. Здорово. Маркиз вернул клипсу на место. Кларк все прилаживал палочку. Смотреть на него было жалко, поэтому Маркиз встал, сходил за Скалу и принес пригоршню таких палочек, черных, гладких и тусклых.
Пришелец потерял дар речи. А дальше он действовал быстро и по-деловому: запихал свою палочку в бластер, бластер – в кобуру, штуки три маркизовых палочки загнал в свой аппарат и начал нажимать на кнопочки. Карлоса тут не хватает! Вот любитель кнопочек!
Маркиз принял позу древнего грека на пиру и закурил. Ему кнопочки были неинтересны, чудеса любой техники восторга не вызывали.
– Инспектор Кларк вызывает Конвенцию, – отчетливо услышал Маркиз, хотя Кларк вроде бы рта не раскрывал.
И вдруг – именно вдруг, мгновенно – исчез родник, пропала хрустальная чаша, зато появился какой-то зал заседаний с креслами по полукругу. В нескольких креслах сидели люди в черных комбинезонах. Зал заседаний ООН во время профилактики.
– Дежурный оператор слушает инспектора Кларка, – не без удивления произнес один и тоже начал нажимать кнопочки. Маркиз поморщился.
– Экстремальная ситуация, – уже вслух произнес Кларк неимоверно торжественным тоном. – Потеря координат.
Выглядел он плохо, будто не координаты потерял, а координацию после экстремального приема спиртного в баре Алоиса. Он побледнел, вспотел – словом, как Маркиз после зоны.
– Ждите, инспектор.
А в зале забегали. Это было сильно похоже на псевдосуету муравьев: хаотичное, на первый взгляд, движение подчинялось строгим правилам, каждый знал, куда и зачем бежать. Минут через десять зал начал заполняться. Люди просто возникали… и не только люди. Изображение стало четче, теперь Маркиз видел мельчайшие детали, и было у него впечатление, что он валяется не под кустиком, а в центре зала вместо президиума.
– Докладывай, инспектор.
Инспектор кратко и внятно доложил. Бравый какой! А фингал-то все-таки проступил. Красивый такой фингал. Качественный. Но таким бравым инспектор не был, когда палочку в агрегат пристраивал, а она выпадала.
