Дин Кунц - Человек страха
— Не надо, перестаньте, не надо, перестаньте, — как заклинание повторял нараспев бармен.
— Заткнитесь! — пискляво рявкнул Буронто.
С губ у него текла пена. Лицо покрылось белыми пятнами... Опустив гигантский кулак на стол из искусственного дерева, он снес с него все стаканы. Но это лишь вызвало у них новый приступ хохота. Хуркос прислонился к Гноссосу, а Сэм, подвывая, запрокинул голову назад.
Черный Джек пробормотал какие-то неразборчивые слова, значение которых потонуло в бурлящем потоке гнева. Сцепив руками в один огромный кулак, он со всего размаха обрушил его на крышку стола, разломав ее на две части, которые еще мгновение простояли на расщепленных ножках, а затем все сооружение посыпалось на колени троих натуралов. Смех прекратился.
Теперь Буронто походил на разъяренного хищника. На его лице, равномерно окрашенном в красный цвет, появились отвратительные синие прожилки. Его оскаленные зубы покрывала пена. Скрежеща зубами, он изрыгал неразборчивые проклятия. Он был зол, как черт, да и сам черт, появись он в этот момент, не мог бы его остановить. Вцепившись в стул Хуркоса, он выхватил его из-под +++++ и с размаху швырнул его об пол.
— Какого черта? — произнес Гноссос, обращаясь к бармену. — Он, конечно, ненатурал, но ведь он же еще и сверхощущенец.
— Да, он сверхощущенец! — крикнул бармен, косясь одним глазом на Черного Джека, который продолжал колошматить стулом Хуркоса о стену, с каждым ударом наливаясь яростью, пока она, казалось, не наполнила его до краев. — Он сверхощущенец и чувствует боль жертвы. Но такого ненатурала докторам не встречалось. Он мазохист!
Краска схлынула с лица поэта, когда до него дошел смысл сказанного.
— Так, значит, ему нравится быть сверхощущенцем, потом что...
— Потому что ему нравится испытывать боль, — докончил бармен.
Со стулом было покончено. От него осталась лишь груда щепок, и нечем было колотить о стену, которая, кстати, тоже пострадала. Черный Джек Буронто мог, наверное, не моргнув глазом, убить сотню людей. Или тысячу. Он двинулся к ним, пробираясь через обломки. Он отбрасывал в сторону все, что попадалось ему на пути, — столы, стулья, лампы и роботов-официантов. Ринувшись на Хуркоса, он наградил его ударом кулака, от которого маленький +++++, кубарем перелетев через стол, свалился на пол, подняв вокруг себя облако стеклянных осколков.
Гноссос выступил навстречу разъяренному Бурон-то, намереваясь обуздать его, но он был натуралом. Он был не в состоянии поднять руку на своего собрата, как бы этот собрат того ни заслуживал. Будь Буронто животным, было бы проще. Но он был человеком, а за тысячу лет здравомыслия Гноссос разучился наносить удары даже тогда, когда у него возникало к этому побуждение. И Буронто мощным апперкотом поверг поэта на землю. Пока Гноссос и Хуркос с трудом поднимались на ноги. Черный Джек отшвырнул попавшийся ему на пути стол и приблизился к Сэму.
Из дверей начали появляться завсегдатаи, старавшиеся спрятаться за какие-нибудь устойчивые предметы. В драку они ввязываться не собирались, но и такое шикарное представление не хотели пропустить. Размахивая бутылками, они свистом и улюлюканьем подзадоривали Буронто.
И в этот момент до Сэма дошел второй гипнотический приказ...
Грохочущий звук заглушил шум в баре. Глаза Сэма вспыхнули. На мгновение он застыл в нерешительности, словно ни он, ни его таинственный повелитель не контролировали полностью его преобразившуюся сущность. Затем он решительно направился к выходу. Буронто, увидев это движение и ошибочно расценив его, как отступление, заревел и бросился к двери, пробираясь через раскиданную по полу мебель, и оказался там раньше Сэма.
— Не торопись, приятель! Сначала я тебя отколочу!
Он замахнулся на Сэма гигантским узловатым кулаком...
И внезапно согнулся пополам, получив от Сэма удар в живот, способный сокрушить стену. Тот, кто управлял телом Сэма, очевидно, ничего не имел против насилия. Великан охнул, пошатнулся, но все же ухитрился схватить Сэма за плечо. Сэм поднял ногу, резко повернувшись, вырвался из рук Буронто, вмазал ему ногой пониже пояса, и тот опустился на колени. Тогда Сэм, пройдя мимо ненатурала, исчез за дверью.
— За ним! — воскликнул Гноссос. — Он получил следующий приказ!
Перепрыгнув через ловившего ртом воздух Буронто, они выскочили из бара. Но окутанные ночной тьмой улицы были безлюдны. Сэма и след простыл.
Глава 9
Вокруг него по невидимым трубкам переливалась вода, химические и смазочные вещества. Вернее, не невидимым. Материально не существующим. Жидкость была заключена в трубки из энергии. Не тяжелые, ненадежные, подверженные разрушению металлические конструкции, а чистая первозданная энергия была приспособлена для этой работы. Булькающие потоки жидкости переливались из одной части гигантской машины в другую, быстро и эффективно обслуживая блочный механизм. Эта машина поддерживала Щит, и он боялся, потому что она казалась такой хрупкой. Он знал, что энергия, если ей придать необходимую форму, служит лучше материальных деталей, которые могут со временем износиться или сломаться из-за технических недочетов. И все же все эти текущие через пространство жидкости и каждая из них жизненно необходима для поддержки Щита...
Щелк!
Бредлоуф повернулся.
Щелк!
Снова повернулся!
Щелк-щелк-хлоп, т-ш-ш-ш-ш.
Эти звуки вызывали у него беспокойство; каждый из них он воспринимал как сигнал о неполадке. Ладно, он посмотрел на него. Теперь можно уходить. Подойдя к двери, он замешкался и огляделся по сторонам. Снова послышались щелчки и приглушенное хлюпанье. Если он будет прислушиваться к каждому звуку, то сойдет с ума. И не давая смехотворной мысли, что скоро все рухнет, сковать леденящим ужасом его сознание, Бредлоуф быстро вышел из зала и закрыл за собой дверь. Неохотно и все же с огромным чувством облегчения он вернулся к себе в кабинет.
* * *Теперь приказы в голове Сэма молниеносно сменяли один другой. Между исполнением одного и поступлением следующего проходило не более нескольких секунд, за которые он обретал контроль над собой и припоминал, кто же он такой. Он полностью забывал, в чем заключался предыдущий приказ, и с головой погружался в исполнение следующего, не успев даже как следует оглядеться по сторонам.
Теперь он стоял в большом зале, полном машин. И это приводило его — или, вернее, его хозяина-гипнотизера — в беспокойство. Кругом одни машины и механизмы. Жужжащие, шипящие, булькающие. Он проник сюда, взломав дверь. Вообще в Надежде теперь почти никто не запирался. Преступления не совершались, и в замках не было необходимости. Но дверь на этот этаж была на запоре. Последний полученный им приказ состоял в том, чтобы взломать ее и явиться в этот зал, где жидкость текла по невидимым трубам и деловито фыркали машины. Но что он сделал раньше? И что ему предстоит совершить?
