Марина Дяченко - Парусная птица. Сборник повестей, рассказов и сказок
Дверь открылась (мужик в бронежилете скупо посторонился). Калибан, прищурившись, разглядел силуэты вошедших — один широкоплечий, другой почти двухметрового роста. Высокий потирал голову — осваивался с шишками.
— Проснулся, — сказал полковник, глядя на голого, синего, скрючившегося в кресле Калибана. — Ну–ну.
— Что происходит? — спросил Калибан. Оглянулся на Тортилу, будто ища поддержки. Нашел взгляд клиента Саши. Выпрямил спину: — Что происходит? На три часа затянули сеанс… Или на четыре? — он требовательно взглянул на Тортилу.
— На три с половиной, — скорбно признала старушка. — Я предупреждала, господа, что это опасно для здоровья.
— Как вы себя чувствуете? — Калибан обернулся к клиенту Саше. — Безобразие, нарушили всю технологию… Вы спокойно проснулись? Вас никто не тревожил, не пугал?
— Такого напугаешь, — полковник хмыкнул, его глаза–буравчики дырявили Калибану переносицу. — Что же, господин гипнотизер… Поговорим, что называется, воочию.
— Человеческий мозг таит в себе непознанные возможности. С помощью гипноза их можно разбудить, активизировать. Вы же сами знаете, что индийские йоги ходят по горячим углям и не получают ожогов. В повседневной жизни каждый из нас оказывается в ситуации, когда надо сделать решительное усилие. Когда от нашей убедительности, внутренней силы, удачливости, в конце концов, зависит вся дальнейшая судьба. Бывают ситуации психологически некомфортные, их надо не просто проглотить, как лекарство, но преодолеть, обратить себе на пользу… Я помню, как впервые в жизни извинился, ну, не формально — под нажимом взрослых, а по собственной воле. Это было довольно поздно, в пятом, кажется, классе… И это было крайне неприятно, зато потом…
— Очень хорошо, Банов. Вернитесь к делу, пожалуйста.
Калибан сидел в своем кабинете, в кресле для посетителей. Полковник смотрел ему в брови профессиональным взглядом снулой рыбины; Калибану никак не удавалось проникнуть за этот взгляд–заслонку, и отчаянные прыжки от темы к теме не приносили результата.
— На чем я остановился? Ах, да… Что мы делаем? Ну ладно, что я делаю, — вы ведь понимаете, женщины в нашей фирме имеют, так сказать, декоративно–прикладные функции… Я общаюсь с клиентом, актуализирую в его мозгу необходимую информацию, после чего погружаю в гипнотический сон с помощью совершенно безопасной методики. У нас, я помню, в пионерском лагере выступал однажды такой гастролер — он гипнотизировал всех желающих прямо на сцене и проделывал с ними забавные штучки: клал, например, человека на две опоры — щиколотки и голова… И человек лежал, как бревно… Вы понимаете — это, по сути, эстрадный номер… Вы такое когда–нибудь видели?
— Забавно наблюдать за вами, — полковник позволил себе ухмыльнуться. — Трудитесь, как пчелка… и напрасно, Банов. С компьютерами фирмы работают специалисты. Сотрудники не станут вас прикрывать — это отнюдь не молодогвардейцы, а всего лишь три перепуганные бабы. Вы видели оперативные съемки — никакое подсознание не заставит Грошеву цитировать книгу, которой она не читала!
Калибан уже открыл рот, чтобы сказать: «Откуда мы знаем, что читала и что не читала Грошева, подсознание может выдать слышанное мельком, но запавшее глубоко в душу…»
— А… — он запнулся. — К–какие съемки? Вы мне не показывали…
Глаза полковника сузились:
— Николай Антонович. Вы крепко влипли. Рассказать вам вашу будущую судьбу? Или пощадить нервы артиста, не рассказывать?
— Какой там я артист, — пробормотал Калибан. — Я бывший… когда–то был… а, простите, что именно мне вменяется в вину?
Полковник засопел. Ноздри его опасно раздувались; Калибан смотрел ему в глаза ясным взором князя Мышкина.
— У вас есть медицинское образование? — отрывисто спросил полковник.
— Нету. Но у меня есть сертификат народного университета нетрадиционной медицины.
— И знаете, куда вам можно засунуть этот сертификат?
— А вы знаете, сколько людей работают с таким сертификатом? Экстрасенсы, шептуны, переориентировщики сознания… заряжают воду, пиво, учат пить мочу, медитировать, летать во сне…
— Хватит! — крепкий кулак грянул по столешнице. Подпрыгнул письменный прибор; подпрыгнули аудиоколонки, клавиатура и стопка дисков — все, что осталось на месте изъятого компьютера.
— Кстати, а зачем изъяли монитор? — отрешенно спросил Калибан.
Глаза полковника, переместившие фокус с бровей собеседника на его глаза, налились кровью. Калибан потупился:
— Я не сделал ничего плохого. Я частный предприниматель. Специально окончил бухгалтерские курсы… И заплатил за них, между прочим, из своего кармана. У меня в порядке документы. Я плачу налоги. Если кто–то из клиентов подает жалобу — пожалуйста, мы готовы рассмотреть. То есть, конечно, вы можете разорить нашу фирму и разогнать сотрудников, а меня посадить. Но я не понимаю — зачем? Вы ведь серьезный человек… что вам за радость от погибели бедного гипнотизера?
— Где вы хотите ночевать — в камере или дома? — устало спросил полковник.
— Дома, — признался Калибан. — Я очень устал. Это на самом деле тяжелая работа — заставить клиента на пару часов стать лучше, чем он есть. Увереннее, умнее… решительнее… А потом они ничего не помнят. Это оговаривается в условиях — сознание клиента не участвует в операции, за исключением нескольких зон, актуальных для поставленной задачи. Сторожевые посты, так сказать. В договоре есть специальные пункты, защищающие интересы клиента. Например, полный запрет на проведение денежных операций. Запрет на интимный контакт с кем бы то ни было, хоть с родной женой. И конечно — исключены противоправные действия. Подсознание в этом смысле очень консервативно: человек под гипнозом не пойдет на преступление… если, конечно, он не законченный уголовник. То есть если бы вам, к примеру, надо было, чтобы загипнотизированный А пошел и убил неугодного Б, то это вероятно только в том случае, если и без гипноза А собирается убить этого Б, как только увидит… Но мы ведь с бандитами не работаем и Уголовный кодекс… чтим, — Калибан слабо улыбнулся, вспомнив Остапа Бендера.
— Тем не менее, — полковник ласково прищурился, — в принципе это возможно? Снарядить клиента на террористический акт, например? Внушить ему, чтобы он пошел туда–то и туда–то и в бессознательном состоянии дернул за веревочку на куртке? Или чужую сумку перенес?
— Нет! — Калибан молитвенно сложил руки. — Запишите мои слова: нет, нет и нет! Здоровая человеческая психика воспротивится…
— А больная человеческая психика? А если подключить химию? Вас послушать — так прямо лунатики по городу ходят и делают все, что вы им прикажете…
