Джон Браннер - Всем стоять на Занзибаре
Повисла тишина, которую нарушало только гудение мотора и время от времени жалобы подвески. Наконец Норман сказал:
– Я уже говорил, что никогда раньше не видел покойников. Не знаю, как я мог это сказать. – Он с огромным трудом сглотнул, само горло его, казалось, сжалось, лишь бы не пропустить признание, которое он собирался сделать. – Потому что… Ну, всего несколько дней назад я убил человека.
– Что? Кого?
– Божью дщерь. Она собиралась порубить топором Салманассар. Уже успела оттяпать руку одному нашему технику.
Гидеон задумался.
– У шинка есть одна пословица, – сказал он наконец.
– Какая?
– Жить тебе еще многие годы, делай то, чем гордился бы, вспоминая в старости.
ПРОСЛЕЖИВАЯ КРУПНЫМ ПЛАНОМ (20)
КАК ПЕРЕЕХАЛО СТАРУЮ ДАМУ
Решение поставить дом в план на снос и застройку
Было принято с соблюдением всех формальностей на совещании
Демократически избранных представителей народа,
Ни один из которых внутрь не зашел – лишь недолго постояли на пороге
Во время избирательной кампании перед прошлыми выборами,
И тогда они почувствовали запах и поняли, что им он
Не нравится.
Младший чиновник департамента здравоохранения
Сказал, мол, немыслимо, чтобы дети и старики
Жили сегодня в таком викторианском убожестве.
Он говорил про газовые конфорки, упоминал про расшатанные
И про полные заноз деревянные половицы,
Про намертво забитые окна, туалеты без герметических крышек.
Членов комитета передернуло, и они согласились на снос.
Извещения послали главам шестидесяти семи семей —
По перечню на основе избирательных списков.
Была установлена дата переселения в новостройки.
Возражения могли вноситься в согласии с законом.
Если число возражений превысило бы тридцать три процента,
Министр по делам жилищного строительства назначил бы публичное слушание.
В списки забыли включить одну женщину по имени Грейс Роули.
В соответствии с инструкциями избирательный компьютер,
На протяжении трех лет ни разу не регистрировавший ее бюллетень,
Пометил ее как «непроживающую», предположительно переехавшую или умершую.
Однако на всякий случай он послал извещение и ей.
До назначенной даты ответ зафиксирован не был.
Случилось это утром ее семьдесят седьмого дня рождения.
Она проснулась от шума, какого никогда в жизни не слышала.
Под грохот оползней и рычание моторов.
Когда, перепуганная, она встала и натянула свой сальный капот
На нестиранное белье, в котором всегда спала,
У себя в гостиной она увидела двух незнакомых мужчин.
С годами ее гостиная заполнилась сувенирами прожитых лет:
Туфли, бывшие в моде, когда она была хорошенькой девушкой,
Подарок мужчины, за которого, часто о том жалея, она не вышла замуж,
Первое издание книги, которая после разошлась миллионным тиражом,
Треснувшая гитара, под которую она когда-то пела о любви,
Пластинка Пиаф, купленная в ту пору, когда певица была в зените славы.
Мужской голос сказал: «Господи, Чарли, это же стоит целое состояние».
Обернутая вокруг безделушки газета сообщила ему
Про победный успех первой высадки на Луну.
Голос сказал: «Господи, Чарли, ты когда-нибудь видел такой хлам?»
Повсюду – мелькающие на телеканалах имена: Дилан, Брассенс, Олдис,
Хаксли, Раушенберг, Бетховен, Форстер, Майлер, Палестрина…
Как ил, рекой времени нанесенный тинистыми слоями,
Из слякотного наследия поколений ушедшей моды
Складывался контакт мисс Роули с ее миром.
И однажды… от напряжения… от старости… контакт оборвался.
Подняв головы и внезапно увидев, что на них смотрит хозяйка,
Двое молодых мужчин подумали: «О Боже.
О Господи Боже».
Властью демократически избранного комитета
Грейс Роули увезли и поместили в Дом.
Властью демократически избранного комитета
Ее имущество, помимо одежды, продали с аукциона,
И состоятельные антиквары купили кое-что
И продали с огромной прибылью в частные коллекции или даже в музеи.
Когда потом возник вопрос об излишних издержках на содержание,
Совет по размещению престарелых граждан
Разъяснил, что имущество мисс Роули, будучи продано,
С лихвой возместило затраты на ее размещение,
Потому что она прожила всего один месяц, и к тому же,
Отдав труп в медицинское училище, сэкономили на похоронах.
РЕЖИССЕРСКИЙ СЦЕНАРИЙ (28)
СО ДНА НА САМЫЙ ВЕРХ
Кто-то принес шприц для подкожных инъекций и ввел дозу через корку крови, засохшей на запястье Дональда, преждевременно пожелав ему доброй ночи. Когда он очнулся, была настоящая ночь: к окнам комнаты, в которой он лежал, льнула тьма, такая черная, словно неведомое колдовство превратило стекло в эбонитовое зеркало. Его порезанные руки были перевязаны, синяки покрыты слоем мази, чтобы унять тупую боль. Из-под тусклой световой панели на стене на него смотрела крохотного роста девушка в белом комбинезоне медсестры и стерильной маске.
Снова шел дождь. Он слышал глухое шарканье капель по стенам, словно кто-то бил в барабан, на котором просела кожа. Пошевелив руками, он испытал острую боль от многочисленных порезов, которые нанес себе сам, глаза ему застила пелена цвета свежей крови, и он застонал.
Заранее приготовленным шприцем девушка снова сделала ему укол – в мышцу ненакрытого простыней предплечья. Вероятно, ввела какой-то транк. После транка осталась только тупая ноющая боль, но мучительный страх утратил силу, стих до вполне сносного кошмара. Пока транк делал свое дело, она измерила ему пульс, а он лежал безучастно, чувствуя биение крови под кончиками ее пальцев. Когда число ударов упало до (как он сам прикинул) приблизительно семидесяти с чем-то, она встала и вышла за дверь.
Из-за двери доносились резкие сердитые голоса: спорили мужчина и женщина. Мужчина говорил, что хочет войти, а женщина отвечала, что, кто бы он ни был, ему придется подождать. Наконец женщина одержала верх и широким шагом вошла в палату.
Для ятакангки она была крупной, почти пять футов семь дюймов ростом, и плотной и одета была не в саронг, а в мужской френч, штаны и сапоги, тяжело протопавшие по пластиковому полу. Волосы у нее были коротко стриженные, в руке она держала диктофон с рукоятью как у пистолета. Следом за ней вошли два полицейских в рыжих формах, которые закрыли дверь, отрезав и медсестру, и невидимого мужчину.
