Владимир Талалаев - Воскресенье - пришел лесник и...
Бран яростно закивал в ответ.
— Тогда именем Господа нашего Иисуса Христа, Девы Марии и Святого Дунстана я призываю эту священную реликвию исцелить этого человека, если он силен в своей вере и не искусился посулами нечистого! In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti! Amen!
Через мгновение Бран понял, что ему на голову возложена священная реликвия. В ноздри ударил могучий дух. Невольно глаза алхимика распахнулись. Перед ним стоял Инквизитор и пристально вглядывался ему в лицо. Бран не нашел ничего лучше, чем завопить:
— Я вижу!!!
— Чудо! Слепец заговорил! Немой узрел свет! Господь сотворил ЧУДО! -подхватил Инквизитор.
— Чу-у-удо-о-о! — прокатилось по толпе, чья религиозность подогревалась солдатами инквизиции.
— А теперь к вящей славе Господней, ad majorem Dei gloriam, мы приведем в исполнение приговор!
В глазах Свартхеда, который уже начал надеяться, что о нем забыли, отразилось отчаяние.
— Капитан О'Рейли! Приведите приговор в исполнение!.. Капитан О'Рейли!
Капитан, который в это время что-то оживленно втолковывал юной Лесси Чизвок, удивленно обернулся и загудел:
— А? Чего? Куда? Приговор? Эт мы в момент!
Он взял у одного из солдат инквизиции факел и не торопясь направился к колдуну. На некоторое время на площади воцарилась гробовая тишина, нарушаемая только чавканьем брата Бенвенуцио, который по обыкновению что-то жевал.
До костра оставалось всего пару шагов, когда все факелы вдруг разом потухли. Черное ночное небо разрезала лиловая молния, и вместе с громом как бы из-под земли послышались раскаты дикого, демонического, истинно сатанинского хохота. Вслед за этим раздался пронзительный женский визг. То, что началось затем, не поддается никакому описанию. Все ринулись кто куда. Солдат инквизиции смяли, как сухую траву. Крики и вопли не стихали ни на секунду. Бран решил, что это лучшее время, чтобы ретироваться куда подальше. Уже на бегу он услышал сзади во тьме крик Инквизитора:
— Клянусь, что не покину этого города, пока не изловлю всех приверженцев Дьявола! Клянусь!
Спустя три четверти часа Бран уже сидел на старой мельнице и трясущимися руками пытался разжечь очаг. Кремень выскальзывал из рук и раз за разом он терпел неудачу. Вдруг валежник вспыхнул сам собой ярким оранжевым пламенем. Бран невольно зажмурился. Когда глаза немного привыкли к яркому свету, он увидел перед собой... Свартхеда. Самодовольно ухмыляясь, колдун грел руки у огня. Это было уже слишком даже для такого сумасшедшего дня. Уже почти потеряв сознание, Бран услышал грубоватое приветствие Свартхеда:
— Что, оболтус, испугался?
* * *Очнулся Бран от невыносимого запаха. Оказалось, Свартхед тыкал ему под нос какую-то склянку. Бран закашлялся и попытался подняться.
— Ну-ну, лежи-лежи, — буркнул Свартхед. — Кто ж знал, что ты такой пугливый? Но дело ты хорошее сделал: потянул время, пока мой друг заклятье готовил. Если б не ты, не успеть бы ему ни в жисть, и был бы я теперь жареный, аки свинья в праздник...
— Какому другу? — еле ворочая языком, пробормотал алхимик.
— Да вот этот, — бросил Свартхед. — Вот он сидит. А кличут его Сортирисом, хе-хе...
Бран повернул голову и увидел, что на единственном колченогом табурете перед очагом сидит давешний незнакомец из-под "Свитова Никалая". Он сидел скорчившись, одна нога далеко занесена назад, другая, с высоко поднятым коленом, почти в огне очага, подбородок он положил на кулак левой руки, опирающейся на колено, и внимательно следил за Браном.
— Не совсем так, — вкрадчиво возразил он. — Не Сортирис, а Саттарис. Баалзамон Саттарис, к вашим услугам, дорогой сэр!
Он сорвал с головы берет и помахал им туда-сюда, подметая пером грязный пол.
— Бран. Брандон Шелтер. Искатель Камня Философов, — Бран потихоньку приходил в себя и мысли его перестали полошиться, как вспугнутые куры.
— Безмерно рад знакомству. Редко когда в наши темные века встретишь настоящего алхимика. Все больше, увы, попадаются шарлатаны, которые ни о Киммерийских тенях, ни о Ребисе и слыхом не слыхивали...
Бран почувствовал, что дело плохо: ни о каких Ребисах и Тенях он, конечно, и слыхом не слыхивал. Решив, что лучшая защита — это нападение, он спросил:
— А вы, собственно, чем занимаетесь?
— Как бы вам объяснить... Каждый из нас обладал или обладает субстанцией состояний сознания, являющей собой совокупность субъективного восприятия каждого из нас, как индивида, наделенного свободой воли. Именно эта субстанция меня и интересует. Я беру ее в аренду на некоторый срок. А взамен предлагаю услуги. Все и всяческие, какие только можно придумать. Качество и полное исполнение всех условий договоренностей — гарантируется.
Видя недоумение Брана, Свартхед не нашел ничего лучше, чем грубовато пояснить:
— Да девил он. Проклятый. Души скупает.
Бран почувствовал, что почва опять уходит у него из-под ног.
— Н-н-но... Но ведь...
— Не боись — он не обманывает. Я, когда с ним контракт подписывал, думал — надует. Ан нет! Вот он! Вытащил меня из огня-то.
— Наш девиз, — гордо заявил Саттарис, — это три "Ч"! Честь и Честность!
— А... третье "Ч"? — слабо поинтересовался Бран.
Саттарис потупился.
— Чертовская Честь и Честность! — снова встрял колдун.
Неизвестно, чем бы закончился этот разговор, но вдруг старая дубовая дверь резко распахнулась и на пороге с пылающим факелом в руке появился... сам отец Инквизитор, собственной персоной. Бран захотел забиться в угол и стать маленьким, как мышка, лишь бы его не заметили. В эту минуту он был готов подписать любые бумаги Саттариса, но спастись от гнева Церкви. Свартхед, наоборот, набычился и вытащил из-за голенища сапога кинжал. Не пошевелился один Саттарис.
— Ну-ну, спокойнее, друзья мои, — молвил он, — отец Ефраим мой старинный знакомый. Он тут не по работе. Это только визит вежливости. Не так ли, святой отец?
— Истинно речешь, сын мой, аки Моисей перед Фараоном, — произнес Инквизитор, втыкая факел в ржавый держак на стене.
— Присаживайтесь, блюститель веры, — елейно предложил девил. -Что-то давно я о вас ничего не слышал... Поди уж лет семь? Где были, чем занимались? Путешествовали?
— Было немного, — нахмурился отец Ефраим. — Но это не имеет отношения к делу. Вы тут у меня еретика-колдуна с костра увели. Так я хотел бы поинтересоваться, как это согласуется с нашим контрактом?
— А разве есть конфликт? — приподнял бровь Саттарис.
— Сказано было: "...и не чинить никаких препятствий, как духовного, так и физического характера". А вы мне самое что ни на есть препятствие учинили. Престиж мой подпортили. Так что с вас теперь компенсация.
