Николай Симонов - Миллениум
В половине десятого вечера Павлов доставил мадам де Терлен, уставшую и довольную, в гостиницу "Центральная". Прощаясь с ним до завтрашнего дня, который они посвятили посещению истоков Днепра, Светлана Викторовна призналась:
— Знаешь, у меня из детства остались воспоминания о Пасхе, как о каком-то секретном празднике. Вроде все вокруг готовятся, яйца красят, куличи пекут, но поздравляют друг друга как-то втихаря… Я к такому шумному "Христос воскресе" все никак привыкнуть не могу. Мне это кажется совершенно невероятным!
………………………………………………………………………………………………………
По дороге к истоку третьей по величине реки Европы и обратно Павлов и Светлана Викторовна получили возможность поговорить о многом, что их волновало, хотя и не обо всем. Их, очевидно, смущало присутствие Дим Димыча, который с ревом напросился взять его с собой. Галина Павловна и Марина Князева помогли мадам де Терлен экипироваться в соответствии с погодными условиями и весенней распутицей. На случай вынужденной остановки путешественники запаслись провизией и даже взяли с собой спальные мешки.
По дороге Светлана Викторовна, живо и с юмором, рассказала Павлову о своей учебе и нелегкой жизни мигранта из далекой Финляндии по фамилии Паасилинна (дословно переводится как "каменная крепость"), под которой она пять лет проживала в США. Вначале она изучала экономику (в Колумбийском университете), но поняла, что это не то, и взялась за антропологию и этнографию (в Принстоне). Денег на жизнь катастрофически не хватало, так как за учебу приходилось выкладывать порядка $25–30 тысяч в год. Ее выручил спорт. Практически каждый американский ВУЗ имеет свою баскетбольную, хоккейную, футбольную, бейсбольную, плавательную и другие команды, членам которых, как правило, предоставляются Sport-scholarship — спортивные стипендии, покрывающие все расходы на учебу, жилье и покупку книг. Оленина продемонстрировала неплохие результаты в стрельбе из пистолета и в женском многоборье, но настоящее призвание она нашла в волейболе: — стала помощником спортивного руководителя волейбольной секции Принстонского колледжа и вторым (играющим) тренером женской сборной университета.
В Принстоне Оленина вышла замуж за своего научного руководителя, человека значительно старше себя. У них были общие интересы, и вначале семейная жизнь казалась ей раем. "Он был старше ее, она была хороша", далее по тексту. Проблемы начались во время этнографической экспедиции на север Канады, когда она сблизилась с Мишелем де Терленом — докторантом Принстона из Франции, потомком старинного дворянского рода. Какое-то время она мучительно разрывалась между мужем и любовником, наконец, решилась стать честной и подала на развод.
Со своим вторым мужем Оленина совершила две экспедиции в труднодоступные районы Амазонки на границе Венесуэлы и Бразилии, где они изучали жизнь и быт племени индейцев, называющих себя яномани. Из второй экспедиции она вернулась одна. Мишель де Терлен, пройдя по своему желанию обряд инициации, по ее словам, сошел с ума, так как перестал ее узнавать и стал женой Верховного вождя.
— Ты хотела сказать, что он женился на дочери Верховного вождя? — переспросил ее Павлов.
— Нет. Произошло именно то, что я сказала. Верховный вождь яномани — одновременно колдун и лекарь. Он, почему то, решил, что в моем муже обитает женская душа и с помощью магии и каких-то снадобий добился желаемого превращения, — с грустью констатировала Оленина.
— Без хирургического вмешательства? — удивился Павлов.
— Даже без анестезии, — горько всплакнув, сказала она, и тут же себя поправила: Вообще то, все тамошние аборигены — мужчины и женщины — наркоманы, они привыкли одурманивать себя наркотическими растениями, которые вдыхают через специальные трубки.
— Может, твоего мужа еще можно как то вызволить и вернуть в прежнее состояние? — сочувственно предположил Павлов.
— Бесполезно. Туда никого калачом не заманишь. Яномани агрессивны и враждебны к белым людям, — сказала Оленина и тихо заплакала.
— Как же вас угораздило к ним попасть?! — сердился Павлов, вспоминая при этом лжемичмана Алексхана, который оказался демоном, и чуть было его самого не превратил в бисексуала, или чёрт знает во что.
— Мы хотели произвести в научном мире сенсацию, мечтали прославиться, — объяснила Оленина причины, которые подвигли ее и ее мужа на совершение столь рискованного предприятия.
….От Смоленска до Сычевки они доехали за три часа по вполне приличному асфальту, а далее проследовали 30 километров по ухабистой боковой дороге через деревни Караваево, Моховатка, Ключики, Бехтеево и Ширяево.
……………………………………………………………………………………………………
У каждой дороги своя судьба: есть скоростные автострады, есть забитые машинами городские улицы, а есть и такие затерявшиеся в российской глуши лесные дороги. Но у каждой из них — своя задача и своя цель, к которой эта дорога ведёт. Дорога, по которой они ехали, вела их не только истоку Днепра, но и к предполагаемому месту падения истребителя ЛАГГ-2, на котором в феврале 1942 года принял свой последний бой бравый капитан Оленин — дед Светланы Викторовны по отцовской линии. Место падения самолета зафиксировал его напарник, который в своем рапорте отметил, что, объятый пламенем самолет капитана Оленина, взорвался в ста метрах от земли, и купола раскрывшегося парашюта он не заметил…
В два часа после полудня наши путешественники прибыли в Бочарово — захудалую деревеньку из 15 дворов. Для павловского "Жигулёнка" поездка оказалась непростым испытанием, но всё закончилось хорошо. На околице деревни они встретили седого пожилого мужчину, который сам не далее, как вчера, приехал сюда из Москвы навестить своих родных. Здешние места ему были знакомы с детства, и, выслушав Оленину, он охотно вызвался их проводить "до самых истоков". Оставшуюся часть пути — не менее 7 километров! — им пришлось преодолевать пешком по глубокой колее, проложенной лесовозами. Река протекала параллельно дороге в непроходимом заболоченном лесу.
Проводника звали Андреем Петровичем. Он рассказал им, что до войны на данной территории было 14 деревень, и общее число жителей превышало 1000 человек. Теперь же все запустело: молодежь разъехалась по городам, и в 12 деревнях (две дотла сожгли фашисты) остались одни старики, до которых никому нет дела. Свою родную тетку, к которой он приехал в гости на Пасху, ему, к сожалению, не удалось застать живой: старушка преставилась три дня тому назад. Из родственников в Бочарово у него остался только двоюродный брат, да и тот собрался переезжать в Сычевку.
