Гайворонский Борисович - Незваные...
– Я знаю немножко больше, чем они? Чем я отличаюсь от тех людей, что были в зале?
– Только тем, – ответил Серж, – что знаешь нас и что у тебя есть Нодар. Мы все прекЩрсоры, зачинатели, первопроходцы нового мира. Рождённые от нас или иным образом унаследовавшие новые возможности разума и духа – консегЩторы, то есть следующие за нами, последователи. Посредством силы, дарованной Клам-Сакцией, консегуторами должны стать многие из тех, кто был сейчас нами приглашен, и те, кому передастся эта сила.
– Так что такое Клам-Сакция?
– Тайное причастие, – пояснил Нодар, – если дословно перевести с латинского: тайно – clam, причастие – sacra.
– Буквальный перевод не совсем верен, – Марина тоже включилась в разговор. – Это принцип передачи духовного опыта, знаний, тех или иных возможностей непосредственно через Высший Разум. По этому принципу работает симбиоз с инсектами. Но Клам-Сакция нечто большее, чем просто передача. Она включает в себя и некий фильтр, который отсекает неблагоприятные последствия, а именно: использование силы в корыстных целях, во вред людям, цивилизации и всей планете. Если консегутор окажется не готов к переменам, сработает предохранитель и обладатель силы утратит её, став прежним человеком. Правда, не совсем прежним, что-то духовная память всё же оставит в качестве резервного шанса.
– Я пошла, – Асия посмотрела на часы, – мне пора на работу. Меня ждут люди и моя новая миссия. Нодик, проводишь?
– Конечно, лапочка. Идём. Пока, ребята!
– Пока.
…Криптеры оставались за столом одни. Они просидели до глубокой ночи.
– А теперь? – Марина смотрела на своего партнёра с нежностью, любовью и трепетным ожиданием. Серж ответил, держа её ладони в своих:
– А теперь мы сделаем то, что должны сделать.
– Получится, думаешь?
– Не получится сразу, попробуем позже. Сейчас, не торопи. Посидим ещё с полчаса. Я пока не готов. Это очень непросто – почувствовать каждого из своих двойников. В моем мозге и одновременно где-то за его пределами в эти минуты создаётся совершенно новая и автономно работающая структура. Но я её чувствую. Она растёт, как снежный ком, как кристалл, присоединяющий к себе мириады всё новых и новых молекул, для каждой из которых отведено строго определённое место. Уже начались процессы, мало зависящие от моего прима-воплощения, которое ты видишь, – Серж показал на себя. – Так что просто побудь со мной, Мариш.
– Я не успела тебе рассказать, какие у меня ночные бдения бывают. Сегодня я беседовала сразу с несколькими людьми, двух из них мы все знаем, в прошлом это великие люди были. Мы говорили и об инсектоидах, и о других цивилизациях, и о Пентаксе. Они не верят, что человек может стать жителем Пентакса. Ведь для этого, по их мнению, надо сделать невозможное – вобрать в себя всех собственных клонов соседних реальностей. При этом уплотнение достигнет такой величины, что физическое движение станет в принципе невозможным.
– Конечно, если буквально в одном объёме собрать тела своих двойников. Именно таким путём пытаются проникнуть в высшие миры приверженцы некоторых религий. Так, в пещерах Тибета, Алтая, да мало ли ещё мест, сидят тысячелетиями окаменевшие изваяния людей, когда-то впавших в различные состояния самадхи, нирваны, катарсиса, уплотнившиеся за счёт всего нескольких, ну, пусть даже десятков собственных тел из разных миров и инкарнаций. По этому же пути полмиллиарда лет назад пошли и инсектоиды, спрессовав своих посланцев до кристаллической жёсткости.
– Зато выстояли и стали практически вечными. Ведь так, Серёж?
– Да, они победили смерть, но нашли способ и выходить из спящего режима. А люди не могут. Их разум свободен и могуч, но тело осталось на земле нетленным монументом.
Мы с тобой пойдём совсем другим путём, Марина. Мы осуществим разумную связь между бесконечным числом наших двойников всех уровней мироздания. А тела пусть остаются там, где они рождены. И пусть это будет искусственный пентаксный человек, а не естественно рождённый. Сути это не изменит. Наша главная цель – добраться до пентакса, а значит вернуть себе рай, бессмертие и обрести высший разум. Мы поможем всему человечеству ступить на этот путь.
Помнишь, как Бабик сказал однажды? «Каждый должен знать, что вы есть. Каждый простой человек. Тогда всё изменится. Зла не будет. Не от страха перед наказанием. А просто не будет, потому что есть Бог. Цель должна быть у людей». И ещё он сказал: «Не в Библии надо писать всякие заповеди, а в головах!»
Ведь человек до скончания Вселенной так и останется в трёхмерном мире, если ему не помочь. Он будет достигать технологических высот и гибнуть от собственных глупостей или ошибок. Рождаться и гибнуть, рождаться и гибнуть. Муравьи, хоть и бывшие инсектоиды, добровольно обрекли себя: предпочли стать замкнутой, миллионами лет не эволюционирующей системой. Да и не только муравьи. Но, повторяю, они сделали это сознательно. А люди – от неведения. Религий, мифов и легенд недостаточно, чтобы сдвинуть цивилизацию с места и вывести из тупика. А кто хочет оставаться – пусть остаётся. Как муравьи. Право выбора свято.
– Серёжа, я вдруг почувствовала, что ты готов. Это так, да? Я же ведь не понимаю пока, как это всё происходит и как должно выглядеть…
– Готов.
– А вдруг у меня не получится? Мы найдем друг друга? Только бы не потеряться! Найдем, как думаешь?
Серж улыбнулся, посмотрел на часы – они показывали 2 часа 45 минут – и крепче сжал ладони любимой…
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
Эпизод первый.
…Мужчина по имени Серж в немного потертом джинсовом костюме, на вид лет сорока, спортивного телосложения, эдакий бравый парень с примечательной внешностью, крадучись шёл вдоль кирпичной стены обшарпанного четырёхэтажного здания. Летняя ночь стрекотала сверчками, никаких других звуков почти не было. Человек раздражённо отмахнулся от назойливого комара, преследовавшего его уже не меньше часа аж от самого вокзала.
Под ногами чуть было не хрустнула раздавленная об асфальт коробка из-под спичек. Серж испытал удовлетворение от собственной осмотрительности. Повисшая в воздухе нога, обутая в потрепанную кроссовку, аккуратно переступила коробок. Поглядывая на окна однообразных домов, тянущихся вдоль узкой улочки, человек явно искал конкретный дом. Табличка на углу одного из них с противоположной стороны в слабом свете одинокого фонаря обнаружила цифру «6».
– Шесть, – прошептали губы, – значит, моя сторона нечётная, о'кей, может, этот и есть седьмой? – Рука провела по шершавому кирпичу.
